Редкая работа стихи и песни Виктор Кузьменко © Виктор Кузьменко, 2016 Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero Поэт с гитарой (Вместо предисловия) Передо мной старая, пожелтевшая, местами потрепанная фотография начала восьмидесятых годов теперь уже прошлого века. На ней три молодых человека с гитарами – это мы: Николай Рамбургер, ныне проживающий в Германии, Виктор Кузьменко и я. На фотографии мы запечатлены во время нашего выступления в школе №21 г. Уфы – пели песни своего сочинения перед школьниками и учителями… Вот и получается, что с Виктором Кузьменко мы дружны уже более четверти века. Виктор появился в клубе авторской песни в середине восьмидесятых и сразу же, с момента своего появления, привлек внимание любителей авторской песни своим творчеством. Помнится, лауреатом Уфимского фестиваля авторской песни он стал на первом же из фестивалей, в котором принял участие. Его песенка о «беломоре горчинкою» обратила на себя внимание знатоков подобного рода песен, и как-то мгновенно ушла в народ – ее запели в электричках туристы, на дружеских вечеринках и друзья, и случайные знакомые. Виктора часто просили спеть эту полюбившуюся всем песенку, а Витя несколько смущенно улыбался и пел. Пел не только ее, пел и другие свои песни. И с годами их становилось всё больше и больше. А некоторые его песни буквально на глазах становились народными. Так, о горькой «Калине-ягоде» поют и молодые девчонки из далекого Орска, и угрюмые мужики на сплавах, и челябинский народный хор, – для них это народная песня и всё тут. О том, что Виктор Кузьменко пишет не только песни, но и стихи, я, честно говоря, догадывался, но в ответ на просьбы показать их он по-прежнему смущенно улыбался и переводил разговор на другое. Так продолжалось довольно долго, пока, наконец, он не вручил мне свою рукопись. И как следствие – состоявшиеся публикации: сначала небольшая, а затем крупная поэтическая подборка в солидном «толстом» литературно-художественном журнале «Бельские просторы»… Виктор Кузьменко – лирик. Читатель, держащий в руках этот сборник, заметит это сразу же. Жизненные реалии растворены в стихах, наполняя книгу самой сутью жизни автора, заставляя ему, автору, верить и проживать вместе с ним дни, наполненные мучительными размышлениями о смысле сущего и верой в доброту окружающего нас мира. «Под неслышную диктовку я пишу не о себе…» – говорит поэт, и мы верим ему, ведь только соизмеряя свою и чужие жизни, можно понять свое истинное назначение, найти точку опоры в душе, для того чтобы жить дальше, учить и учиться у людей. Задавая вопросы, на которые не существует ответов, поэт вновь и вновь обращает наше внимание на хрупкость и беззащитность окружающего мира. Он призывает задуматься вместе с ним о шаткости нашего бытия и, сея сомнение в душе читателя, вновь и вновь находит в окружающем те крупинки доброты, которые заставляют всех нас жить надеждой на благополучный исход, на победу добра и света. И в поисках этих крупиц он готов пройти неизмеримое количество жизненных коллизий, лишь бы только отыскать для людей то сокровенное, что скрывает в себе природа непростых человеческих отношений… Сборник, который вы, читатель, держите в руках, конечно, далеко не всё написанное Виктором Кузьменко. За пределами этой небольшой книги осталась его драма в стихах «Любовь Искариота», написанная по мотивам повести Леонида Андреева, – произведение, несомненно, значительное и существующее как в рукописном виде, так и в виде уникального аудиоспектакля в исполнении самого автора. Надеюсь, Виктор Кузьменко в дальнейшем сумеет донести до читателя всё созданное им. Пожелаем же поэту дальнейших творческих удач, находок и благополучной реализации задуманного! Николай Грахов, поэт, член Союза писателей РБ и России, лауреат премии им. Ф. Карима, лауреат Международной премии им. А. Н. Толстого Стихи и песни
«Стихи – перелётные птицы…» Стихи – перелётные птицы, Похоже, что дело к весне. На белых листах вереницы. Надолго ли в гости ко мне? Я как-то промаялся зиму, Укутавши душу теплей, Из дней, пролетающих мимо, Запомню лишь те, что милей. Заполню страницы пустые Взволнованным гомоном стай. Простые, простые, простые Слова: обо мне не мечтай. «Наше время…» Наше время помешалось На бедовых скоростях. Помешалось, разбежалось И свихнулось второпях. Ах, какая всё же жалость — счёт часов уже не в счёт. То, что в сердце умещалось, Тает, тает, пропадает, пропадает… Пропадёт? «Голубоглазый мальчуган…» Голубоглазый мальчуган, Знакома мне твоя печаль. Тебя зовет твой Зурбаган, А за окном метёт февраль. А за окном выходит срок И гаснут звёзды в небесах, И тихо плачет ветерок В когда-то алых парусах. «Твердят, что время лечит, —…» Твердят, что время лечит, — От этого не легче. Печаль дорогой млечной Уходит в бесконечность к тем, Кому уже не надо Ни славы, ни награды. Кто, видя нас и слыша нас, Необратимо нем. А над землёю грозы, Дождей июльских грёзы, Прозрачные, как слёзы По тем, кого уж рядом нет. Их лики – только блики, Но как они велики! И входит в нас Их воссиянный свет. Твердят: рассудит время, Но ожиданья бремя — Что брошенное семя, Которое плода не даст. Всё в мире неизменно — Уйдём попеременно. Настанет год, настанет день, Настанет час. И там, изведав небыль, Душой врастая в небо, На мир взирая немо, Поймём, что нет времён и дат. Что рано или поздно, Мелькнув в сиянье звёздном, Когда-нибудь вернёмся мы назад. «Далекие звёзды в манящем просторе…» Далекие звёзды в манящем просторе, Искрящийся берег холодного моря. Давно это было. Во сне, наяву ли? Ах, годы — шальные, смертельные пули, — Вы бьёте навылет, не зная пощады, Опять возвращая нас в те снегопады, Где сопки в тумане озябшие дремлют, На Новую Землю, промёрзшую землю. Нельзя пережить всё, что было, сначала. Какая волна нас по свету качала! Мы были, кем были когда-то, А ныне — Иные привычки, заботы иные. Нас время учило, а мы не учились, Оно нас лечило, а мы не лечились. О чём мы грустили? О чём мы мечтали? А звёзды все там же и ближе не стали. И светят все так же, зовя в неизбежность, Да только уже не пугает безбрежность. Лишь ноет порой застарелая рана… На Маточкин Шар. Опускаясь туманом, Уставшие странствовать души мальчишек Сюда возвращаются, чтобы услышать, Как бьётся о дамбу их юность волною. Пока я не с ними, не знать мне покоя. |
