С 8 по 18 августа бои шли на внешнем обводе Сталинградской обороны. К этому времени гитлеровское командование уже убедилось, что сил одной 6-й германской армии будет недостаточно для овладения городом на Волге, и повернуло сюда 4-ю танковую армию, которой по первоначальному плану предстояло наступать на Кавказ. Танковая армия Гота пробила нашу оборону на внешнем обводе и приблизилась на 30 километров к городу. Однако, несмотря на все это, с помощью жесткой обороны, контрударов и контратак советским войскам удалось и на этот раз сорвать замысел врага.
С 19 августа по 3 сентября гитлеровское командование с необычайной настойчивостью стремилось осуществить свое новое намерение - овладеть городом посредством концентрических ударов обеих армий из района Трехостровская на восток (6-я армия) и из района Абганерово на север (4-я танковая армия). 6-я германская армия, передав участок от Павловска до устья реки Хопер 8-й итальянской армии, собирая мощный кулак, нацеливала теперь удар на форсирование Дона в районе Вертячего и рассчитывала ворваться в Сталинград с северо-запада. Одновременно 4-я танковая армия, подтянув свои силы на правый фланг и обеспечив свой левый фланг двумя румынскими дивизиями, должна была нанести главный удар на Сталинград с юга и также ворваться в город.
В начале этого этапа противнику удалось форсировать Дон в районе Вертячего и прорвать внешний обвод обороны города. 23 августа немецкие войска вышли к Волге на участках Ерзовка, Рынок. Город в то время подвергался ожесточенной бомбардировке с воздуха. Враг бросил на Сталинград всю авиацию своего 4-го воздушного флота. С выходом к Волге немецкое командование предприняло удар с юга, стремясь отрезать от города 62-ю армию и часть сил 64-й армии, находившихся еще на внешнем обводе в районе города Калач. Чтобы спасти 62-ю армию от разгрома, а Сталинград от захвата, Советское командование приняло решение об отводе 62-й армии на средний обвод. Этот маневр, успешно осуществленный в ночь на 31 августа, не только сохранил силы 62-й армии, но и сорвал замысел врага захватить город с юга. Следует иметь в виду, что в самом Сталинграде в это время войск почти не было.
С 4 по 13 сентября бои разыгрались на внутреннем обводе Сталинградской обороны. Боевые действия советских войск вновь характеризовались осуществлением многочисленных контрударов и контратак с юга и, особенно с севера по вышедшим к Волге войскам гитлеровцев. Эти активные действия отвлекли силы противника с направления главного удара, позволили продолжить укрепление обороны самого города.
А затем на протяжении более 2 месяцев - с 14 сентября по 18 ноября развернулись ожесточеннейшие бои в черте города; здесь с особенным упорством оборонялся каждый рубеж, каждый квартал, каждый дом. Одновременно на флангах наступавшей немецкой группировки - севернее и южнее города велась подготовка к нашему контрнаступлению.
Именно в итоге всех этих боев и произошло то событие, с описания которого Видер начинает свою книгу, говоря о черном для гитлеровцев дне 19 ноября 1942 года: "В то пасмурное утро глубокой осени, - пишет он, промозглый туман вскоре сменился метелью - наступила суровая русская зима. Но еще раньше, в предрассветных сумерках, здесь, на самом опасном участке Восточного фронта, где мы, немцы, глубже всего проникли на территорию противника, разразилась катастрофа, которую предчувствовали и ждали с нараставшей тревогой многие из нас. Русские перешли в наступление и сразу же нанесли сокрушительный удар сначала по румынским соединениям, находившимся на левом фланге нашей группировки... Развивая наступление, превосходящие танковые и кавалерийские соединения русских в тот же день молниеносно обошли нас с севера, а на следующий день и с востока. Вся наша армия была взята в стальные клещи. Уже три дня спустя в Калаче на берегу Дона кольцо окружения сомкнулось".
Таким образом, в книге Видера с той или иной степенью полноты раскрываются события, связанные:
а) с контрнаступлением советских войск с 19, 20 по 23 ноября 1942 года, приведшим к окружению немецкой группировки;
б) со сжатием кольца окружения с 24 ноября по 11 декабря 1942 года;
в) с попыткой деблокады окруженных силами вновь созданной 4-й танковой армии, вошедшей в группу армий "Дон", с 12 по 30 декабря 1942 года{3};
г) с уничтожением окруженной группировки с 1 января по 2 февраля 1943 года;
д) с ликвидацией советскими войсками так называемого воздушного моста, который пытался создать Геринг с целью снабжения окруженных.
Основное значение в описании этих событий Видером состоит в том, что советский читатель едва ли не впервые получает в целом достоверную картину того, как развивались и воспринимались эти события во вражеском стане.
Мне неоднократно еще в ходе самого сражения, которое я пережил в роли командующего Сталинградским фронтом, приходилось мысленно воссоздавать картину событий по другую сторону линии фронта, но лишь сейчас, прочтя книгу Видера и легко отметая объяснимые и в общем сравнительно не частые неточности и искажения, я наконец ясно и отчетливо увидел грандиозную панораму трагедии двух германских армий, погибших на Волге по вине своих недальновидных полководцев.
Как ни потрясающа картина катастрофы, воссозданная Видером - очевидцем событий - в первой части книги, вторая ее часть, где Видер выступает как исследователь и публицист, впечатляет не меньше. В этой части скрупулезно рассматривается проблема виновности и ответственности гитлеровских военачальников за Сталинградскую трагедию вермахта.
На первый взгляд может показаться, что вопрос этот спустя два десятилетия после события не заслуживает особого внимания. В действительности же он отнюдь не потерял актуальности и сегодня.
Бывшие гитлеровские военачальники, ныне служащие в бундесвере, активно готовятся к новой войне, а мощная пропагандистская машина Бонна, да и не только Бонна, непрерывно работает над тем, чтобы выгородить военных преступников, снять с них ответственность за содеянные преступления{4}. Мы уже говорили об этом в начале предисловия. Ведь действительно делается все, чтобы окружить имена гитлеровских военачальников, повинных в гибели сотен тысяч людей, ореолом славы, показать "совершенство их профессионального мастерства"{5}, "благородство духа", верность неким высшим солдатским принципам, самоотверженность в борьбе с преступным дилетантским руководством Гитлера. Для реабилитации преступных действий военачальников выдвигаются избитые аргументы о том, что военное командование было подчинено политическим инстанциям, что полководцам некогда было заниматься вопросами права и морали, ибо все их внимание поглощала борьба на фронтах.
