- Много? - не сбавляя темпа допроса, продолжал я.

- Яволь.

"Не дать ему передохнуть и одуматься", - была мысль. И сразу в упор:

- Какие части?

- Четвертый и шестой эсэсовские полки, - без запинки отвечал шофер.

- Смотрите, говорите только правду, - пригрозил я.

- Яволь, только правду.

- Почему вы скрыли тринадцатый полк?

Прямо глядя мне в глаза, австриец ответил:

- Тринадцатый полк разбит под Тернополем.

- Разбит? - облегченно выдохнул я.

- Яволь.

- Откуда вам известно это?

- Мне говорили шоферы. Они пешком пришли в Тернополь.

- Где они сейчас?

- Их пересадили на наши машины. Они работают на смену с нами.

"Попробовать схитрить, проверить".

- Вы говорите, третий и восьмой полки перевозили из Львова в Станислав?

- О нет. Я сказал - четвертый и шестой эсэсовские охранные полки.

- Где они расположены сейчас?

- Четвертый полк выехал из Станислава на юг. Село Рус... Рус... - и он запнулся. - Не помню точного названия. Оно начинается слогом "Рус"...

"Ты делаешь на этом "рус" передышку! Нет, я тебе ее не дам!"

- ...и остановился там?

- Яволь.

- А шестой?

- Кажется, остался в Станиславе.

- Попробуйте вспомнить название села.

Он честно рылся в памяти. Напряженно раздумывал. Даже испариной покрылась лысина. Виновато развел руками.

- Не могу вспомнить.

- Вы были в этом селе?

- Яволь. Два раза.

- Опишите мне его.

- В глубокой лощине большое село. Справа огромный лес. Слева и впереди - синие горы.

- Село у подножия Карпат?

- Да, да! Карпаты видны оттуда.

Я отошел в сторону, лег под елью, развернул карту и стал искать. "Вот зачем неизвестный еще нам генерал выматывал нас авиацией все эти дни. Тринадцатый эсэсовский полк, разгромленный партизанами, заставил его призадуматься. Уже наперехват, а не вдогонку бросает он свои полки. Пока что их два - четвертый и шестой. А сколько этого добра у него еще в кармане? Этого пока не узнаешь. Теперь выпытать, где, в каком селе остановился четвертый полк. Карта. Впереди на нашем пути в пятнадцати - двадцати километрах южнее Днестра областной город Станислав. Западнее его, огромным зеленым языком облизывая коричневые хребты Карпат, тянется лес. "Чарны ляс" - написано на карте. Поперек проходит красная артерия шоссейной дороги, по бокам - синие вены рек. "Быстрица" - написано на одной. Вокруг черная россыпь сел. Сколько их здесь? Двадцать один населенный пункт. В каком-то или во многих из них расположился четвертый эсэсовский полк. Он где-то здесь поджидает нас у предгорий Карпат. Какое же село начинается страшным для фашиста слогом "рус"? Ах, вот оно? Только немного по-старинному звучит это слово: не "рус", а "рос". Есть такое село Россульна. А рядом - Черный лес.

Снова подошел к австрийцу:

- Вспомнили название села?

Он опять виновато развел руками. Не сводя с него глаз, я спросил:

- Может быть... Россульна?

Обрадовавшись, он кивнул головой.

- Яволь, яволь! Россульна!

- Отведите! - сказал я часовому.

Еще две-три минуты. Привел в порядок свои мысли. Не дойдя до штаба несколько шагов, я понял, что иду с радостной вестью. Наконец-то она появилась, немецкая пехота! Теперь не будет неизвестный генерал выматывать нам нервы. Теперь - в бой с этими полками!

Ковпак обрадовался не меньше меня. На радостях он даже приказал отпустить австрияка на все четыре стороны.

26

Самолеты к полудню отвязались от наших кварталов и стали бомбить западнее.

Ковпак и комиссар торопились. Впереди еще одна река - надо было ловить каждый миг короткой летней ночи. Сегодня мы сделали последний напряженный рывок.

В Черный лес, который зеленеет западнее Станислава! И хотя рядом с ним в Россульне сосредоточен полк немцев - не беда! В лес стремимся мы, в большой лес: там можно будет дать передышку людям. День, два. А там еще один рывок и - Карпаты! Карпаты - это горы, это - нефть и туннели на железных дорогах.

Это, может быть, новый партизанский край.

Еще днем, под вой самолетов, Базыма и Руднев, Ковпак, Горкунов и Войцехович с тревогой поглядывали на карту. Несколько километров южнее, параллельно Днестру, протекает Ломница - горная речушка с высокими берегами. Тропы и узкие дороги ущельями сбегают в долину. Мостов на реке нигде не было. Одни броды. Штабники отметили их на карте крестиками.

- Что будем делать, если немцы поставят у бродов сильные заставы? тревожно спрашивал Базыма несколько раз у комиссара.

- Значит, снова на прорыв! - жестко прокартавил Руднев.

Сидевший задумчиво Ковпак повернул голову.

- Дило крепко запохаживает на "мокрый мешок".

- Только в отличие от припятского он гораздо меньше, - вымерил по карте Войцехович.

- Да, всего ширины - десяток километров.

- Не разгуляешься, - ворчал командир. - Маневрировать в мешке негде.

- Да и некогда. Противник посильнее.

- Сколько его? Разведка?

Я ответил, что два полка изучены.

- А сколько их у него еще?

- Неизвестно... - вслух подумал комиссар.

- Поглядим, что даст сегодняшняя разведка, и тогда решать будем. Ковпак хлопнул плетью по голенищу и пошел по лагерю - поглядеть на людей, потолковать с ездовыми.

По шоссейной дороге южнее реки весь день шло интенсивное передвижение противника. Машины быстро проносились мимо разведчиков. Выгружали солдат и скрывались в лесу... Было замечено несколько машин с пушками на прицепах. Враг, видимо, ни за что не хотел пропускать нас на юг.

В сумерках с группой Черемушкина по оврагу спустились в село, раскинувшееся на северном берегу реки Ломницы. У села еще днем разведчики нащупали брод. Следом за ними по дну оврага поползла колонна. Голова ее уже втянулась в узкие улочки села. В это время от берега ударила немецкая артиллерия. Немцы стреляли наугад, снаряды ложились и за селом и в селе. Но все же часть из них доставала по колонне; стиснутая ущельем, лишенная возможности двигаться, колонна на миг оцепенела.

- Остался только один выход - на прорыв! Я как можно быстрее! доложил я командованию.

Прорыв Ковпак и Руднев поручили восьмой, девятой, шестой, четвертой и третьей ротам и разведке под моим командованием.

Пока позади подходили повозки, а по огородам, проскакивая через ворота и заборы, подтягивались роты, мы изучали место, где придется вброд форсировать реку. Ритмично чередовались вспышки орудийных выстрелов на вражеском берегу, сопровождаемые воем снарядов и резкими взрывами у нас за спиной.