Аслан передал комбату рассказ Даглы Асада. Комбат бросил папиросу, поднялся и в волнении заходил по палатке.

- Где ваши товарищи? - обратился он к Даглы Асаду.

- Их задержали в лесу ваши часовые.

Анатолий позвал Чуга.

- Приведите сюда задержанных. Мы должны спасти человека, которому угрожает смерть.

Спасти человека! Аслан с благодарностью взглянул на Анатолия. Судьба советского человека волнует словена. Это хорошо. Но как спасти?

- Дайте и нам оружие, - сказал Даглы Асад. - Мы хотим принять участие в этом деле.

- А стрелять не разучился? - спросил Анатолий.

- Если вы нам доверяете... Да разве можно разучиться стрелять? обиженно проговорил Даглы Асад. - Среди нас есть хорошие снайперы!

Безмятежная и равнодушная ко всему, что творилось на земле, ярко светила луна.

Отряд Анатолия Мирко - пятнадцать бойцов - двигался по густому лесу. Прохладный воздух бодрил. Легкий ветерок овевал лица участников ночной операции. Тихо шелестела, словно шептала доброе напутствие, листва деревьев.

Вскоре Анатолий остановил отряд, отозвал Аслана в сторону.

- Оставайтесь пока здесь. Люди пусть отдыхают, но будут наготове.

И ушел, взяв с собой одного человека.

В ожидании ушедших Аслан и Лазарь тихо беседовали с Даглы Асадом.

До войны Даглы Асад был экскаваторщиком. Приходилось работать в довольно пустынных, безрадостных местах. Но всякий раз, ломая полуразрушенные дома и постройки, Асад чувствовал облегчение. "Значит, я один из тех, кто разрушает старый мир", - с наивной гордостью думал он о себе. А когда дошла очередь и до родного селения, Асаду грустновато стало рушить старые стены.

Вот полусгнивший пень - все, что осталось от белой шелковицы... На мгновение она представилась ему - высокая, молодая, раскинувшая шатер ветвей на весь двор. Внизу расстелено большое полотно. И он, Асад, слегка трясет ствол, и с веток сыплются щедрым дождем белые душистые ягоды.

Асад отогнал видение. Всему свое время. Дерево умерло, пень мешал. И, как ни обидно, надо было вырвать его, словно больной зуб. Потом на этом месте зацветет новая жизнь, вокруг зашумят виноградники, сотни тутовых деревьев выбросят вверх свои ветви, в пышной зелени запоют птицы... Так думал тогда Асад и об этих думах вспоминал сейчас, на привале.

Он вспоминал о том, как началась для него война и как он стал танкистом. Он неплохо сражался, и враги, должно быть, помнят его...

Тяжелораненым попал Асад в плен.

- Сегодня мне исполняется двадцать пять, - под конец разговора признался он.

Товарищи молчали, словно не сразу поняли, что он сказал. И лишь спустя мгновение наперебой стали поздравлять. И только что возвратившийся комбат, узнав, в чем дело, предложил всем выпить по этому поводу и достал флягу.

- Только по глотку, не больше, - предупредил он.

Даглы Асад со слезами на глазах глядел на товарищей.

- Дорогие мои, еще вчера, в лагере, где мы были обречены на страдания и смерть, я не мог и представить себе, что этой ночью буду вместе с вами. Это - как дивный сон... Сейчас я самый счастливый человек на свете. После этого, если суждено погибнуть, не страшно, не жаль.

- Не говори, - возразил Аслан. - Прежде всего мы должны достигнуть своей цели. Погибнуть - это не трудно. Скажи-ка лучше, как зовут человека, которого мы должны спасти?

- Я не знаю...

- Ну, а каков он собой?

Даглы рассказал. Выслушав его, Аслан в волнении посмотрел на Лазаря.

- Судя по описанию, он похож... Знаешь, на кого? На Сергея!

Лазарь, вскинув свои широкие брови, улыбнулся.

- Дай бог. Но только таких людей, высоких и сильных, на свете немало...

Аслан повернулся к Асаду:

- Послушай, глаза у него... голубые?

- Голубые.

- Не помнишь ли еще каких примет? Не дергается ли у него левое веко, когда он говорит?

- Кажется, да...

- Ты не знаешь, откуда он родом?

- Говорили, что сибиряк.

- Он! - воскликнул Аслан. - Он! Сергей!

- Говорили, что он с золотых приисков... - добавил Даглы Асад.

- С золотых приисков! С золотых приисков, да и сам золотой человек. Лазарь, вот увидишь, нашелся наш друг. - И Аслан обнял Лазаря.

- Надо еще спасти его...

- Мы должны это сделать и сделаем.

ПАРЕНЬ ИЗ БОДАЙБО

Видимо, все-таки их везли в ненавистную Германию одними и теми же путями, только в разных эшелонах, в разное время; затем, должно быть, поочередно, партиями, перебрасывали на юг - иначе как могло случиться, что почти все знакомые и друзья Аслана оказались в одной местности? Но раз так случилось, тем лучше.

Сергей был одним из самых близких Аслану товарищей. Их дружба была испытана и проверена и в бою, и в дни страданий и мук плена. Многое их роднило. Сергей был сыном участника кровавых ленских событий, а Аслан сыном бакинского рабочего-революционера. Отец одного добывал золото, отец другого - нефть. Как ошибочно мнение, будто следует дружить только со своим земляком! Да ведь человек порой не может ужиться даже со своими близкими! Дети одних родителей подчас не ладят между собой! А вот люди, казалось бы далекие, могут подружиться на всю жизнь так, что даже понимают друг друга без слов.

Для своих лет Сергей знал и пережил немало. Само его появление на свет произошло при необычных обстоятельствах. После ленских событий, скрываясь от преследований полиции, отец Сергея вынужден был покинуть Бодайбо. Он добрался до Тайшета и там поступил на лесопильный завод. В Тайшете же он и женился. Когда революция охватила всю Россию, он решил вместе с женой вернуться в Бодайбо. Труден был тогда путь на прииски. Ехали на лошадях до Усть-Кута, плыли по Лене и Витиму. В устье Витима ветхий пароходик попал под огонь белогвардейцев. Команда и партизаны, находившиеся на палубе, оказали яростное сопротивление врагу.

Во время боя, прямо на пароходе, и появился на свет Сергей.

Детство и юность его прошли на Апрельских золотых приисках, и до армии, кроме Бодайбо, он не видал других городов. По правде говоря, он об этом и не жалел. Время было счастливое, жизнь ему улыбалась, про тайгу уже не говорили, как раньше: "Кто в тайге не был, тот горя не знает", "Закон тайга, прокурор - медведь". Об этом вспоминали лишь те, кому довелось испытать "прелести" прежней жизни.

Сергей окончил горный техникум и стал работать на прииске младшим геологом.

С самого начала войны он пошел на фронт, участвовал в боях; но плен был первым страшным потрясением в его жизни.

У каждого есть свои любимые песни. Сергей задушевно пел "Ермака", "Славное море, священный Байкал", "Бродягу", "Тайгу Бодайбинскую"...

- Чует мое сердце: скоро мы опять услышим голос нашего любимца, говорил Аслан Лазарю. - Помнишь, как он пел:

Ой да ты, тайга моя родная,

Раз увидишь - больше не забыть!

Лазарь продекламировал нараспев:

Ох да ты, девчонка молодая,

Нам с тобой друг друга не любить!

И Аслан тут же подхватил:

Я теперь один в горах Витима, С

крылась путеводная звезда,

Отшумели воды Бодайбина,

Не забыть тайгу мне никогда!

Анатолий взглянул на светящийся циферблат часов, приказал приготовиться.

- Я поведу вас лесом. Путь будет трудный. Держитесь друг друга. Будьте осторожны, не отставайте.

Шли густыми зарослями. Приходилось то и дело пригибаться, иногда ползти на четвереньках, пробираясь сквозь колючий кустарник. Измученные, исцарапанные, люди наконец преодолели чащобу.

- Из одного сражения мы вышли, - заметил комбат. На рассвете группа залегла под деревьями на обочине дороги, в двух километрах от лагеря.

Вскоре вдали затарахтел мотоцикл. Неподалеку от засады он остановился. Мотоциклист сошел на землю, проверил мотор. Снова завел.

Он ехал один. И никого не заметил.

Анатолий приказал пропустить его.

- Подпилите-ка это дерево, - распорядился он, постучав ладонью по стволу ближайшего великана. - Но пока не валите.