Главный замок Великого Князя Литовского Гедиминаса был выстроен на холме в западной части Ошмянской возвышенности. Основная сторожевая башня замка — башня Железного Волка — возвышалась над холмом, как десятиэтажное здание, что делало ее самым высоким сооружением в Литве. С нее можно было наблюдать за пространством на пятьдесят миль в сторону северной Белоруссии и южной части Ошмянской возвышенности.

Воспользовавшись этим преимуществом, генерал Доминикас Пальсикас приказал для наблюдения за вертолетами и бронетехникой, проходящей по возвышенности, установить на башне старый, сохранившийся еще со времен Второй мировой войны радар типа «293», который использовался королевскими ВМС Великобритании. Но поскольку радар был старым и очень ненадежным, Пальсикас точно так, как это делали его предки много веков назад, выставил на башне наблюдателей.

Пальсикас, изучавший в военной академии историю военного искусства, предполагал, что с ней хорошо знакомы все советские генералы. Поэтому он очень удивился, когда обнаружил, что армейская бригада генерала Вощанки стремительно движется вдоль основной дороги, пересекающей Ошмянскую возвышенность с востока на запад. Все армии, которые проходили через Белоруссию по «нижней дороге» — тевтонские рыцари, татаро-монголы и даже русские завоеватели, — все несли ощутимые потери от обороняющихся на Ошмянской возвышенности. Конечно, сейчас была эпоха вертолетов, реактивных самолетов и танков, которые могли взбираться на холмы, пушек, которые могли выбить противника даже с самых укрепленных холмов. Так что предстоял очень трудный бой.

— Воздушные цели на радаре, курс сто три градуса, расстояние двадцать восемь морских миль, — доложил по радио оператор радара, разместившийся в машине у подножия Нижнего замка. — Двигаются на запад со скоростью восемьдесят узлов. Через несколько минут будут над восточной окраиной Вильнюса.

Доминикас Пальсикас, находившийся на борту штурмового командного вертолета Ми-8, нервно кивнул, когда ему передали это сообщение. Его вертолет вместе с двадцатью другими, принадлежащими 1-му батальону, стоял на холме Докшици в десяти милях к востоку от литовской границы. В вертолете находились также десять человек охраны и четыре штабных офицера. Его обычное вооружение составляли четыре подвески с 57-миллиметровыми ракетами, но на борту вертолета были установлены дополнительные средства связи, что превращало его в передовой командный пункт Пальсикаса.

Кроме вертолетов, в его распоряжении находились около двух тысяч солдат и сотня различных машин — от танков и БТРов до джипов времен Второй мировой войны.

— Восемьдесят узлов... Наверное, штурмовые вертолеты, — пробормотал Пальсикас. — Но поскольку наши патрули еще не заметили приближения танков, то это, возможно, разведывательные вертолеты.

— Во всяком случае, о появлении штурмовых вертолетов не сообщали, — добавил заместитель Пальсикаса полковник Зукаускас. — Может быть, налет американских морских пехотинцев на базу Сморгонь оказался удачным?

— Может быть, — согласился Пальсикас и улыбнулся. На данный момент имелось множество свидетельств того, что американские морские пехотинцы очень активно действуют в Беларуси: штурмовая группа, которую подобрала вертолетная рота Пальсикаса, неожиданное возвращение морских пехотинцев в «Физикоус», сообщения о мощном взрыве и пожаре на авиабазе Сморгонь...

Но белорусская армия, которая двигалась на Вильнюс из Сморгони, продолжала оставаться многочисленной и очень мощной. Одних разведывательных вертолетов у белорусов было столько, сколько у литовцев всего вертолетов всех типов, а механиков, наверное, столько, сколько у Пальсикаса было подготовленных солдат. Пальсикас не питал надежды, что сможет своими силами остановить армию Вощанки, ведь Вощанка запросто может захватить Вильнюс, используя только свои вертолеты...

...Поэтому Пальсикас не собирался встречаться с войсками Вощанки в открытом бою. Опираясь на свой многолетний опыт, как и на реалии, с которыми столкнулся, став командующим молодой литовской армией, Пальсикас понимал, что не может делать все, что хочет. И никакие молитвы и убеждения не могли помочь ему обратить в бегство белорусскую армию. Необходим был новый план действий. И именно сейчас он начал складываться у него в голове.

Несмотря на преимущество в скорости продвижения, которое получила армия Вощанки, воспользовавшись трассой Минск — Вильнюс, имелся во всем этом и один недостаток: свободно свернуть с этой трассы можно было только в определенных местах. И развернуть колонну на марше было почти невозможно. Пальсикасу пришел на память момент из древней истории Белой Руси.

Когда татаро-монгольские захватчики двигались по этой местности к Балтийскому морю, жители страны отсекали обозы, нападали на тылы и фланговое охранение, стремительно налетали с холмов и снова скрывались на них. Используя легкие танки, БТРы и штурмовые вертолеты, терзать противника — вот что задумал Пальсикас вместо того, чтобы вступать в открытый бой с белорусской армией, направляющейся к границе Литвы. И поэтому он вывел из Вильнюса всю свою дивизию — почти шесть тысяч солдат, пересек границу и расположился на Ошмянской возвышенности на территории Беларуси, приготовившись атаковать фланги и тылы колонны. Видимость была плохая, но даже сквозь холодный моросящий дождь Пальсикас мог видеть колонну танков и бронемашин, спешащих по трассе Минск — Вильнюс на запад.

Плохая погода явно затрудняла войскам Вощанки разведку, и патрульный вертолет, пролетевший всего в двух километрах от того места, где скрывалась «Бригада Железного Волка», не заметил их. Сейчас большинство разведывательных вертолетов ушли вперед, усилив наблюдение по мере приближения к Вильнюсу.

— С радара сообщают о появлении новых вертолетов, — доложил Зукаускас. — Их много, движутся быстрее, чем первая группа. Должно быть, штурмовые вертолеты. Подошли очень близко к 3-й бригаде.

— Передайте приказ 3-му батальону приготовиться к атаке после того, как пролетят вертолеты, — приказал Пальсикас. Связь между его частями осуществлялась с помощью устаревших полевых телефонов, потому что радиопередачи в такой близи от белорусских войск могли быть моментально засечены и запеленгованы. Выбравшись из вертолета, Пальсикас, пригнувшись, подошел к небольшой группе солдат, лежавших на самом гребне холма и наблюдавших за колонной белорусской бронетехники в большой телескопический прицел.

— Уже подобрали для нас цели, сержант?

Сержант Маркус Стара, обернувшись, увидел, что рядом с ним в грязи лежит сам генерал Пальсикас, и раскрыл рот от удивления.

— Еще нет. Машины вижу, но не могу различить среди них ракетные установки или ЗСУ-23-4. — Он пользовался громоздким ночным прицелом советского производства ЦСР-3030, но, к сожалению, чтобы этот старый прибор мог «видеть в темноте», ему требовалось много света, например, лунного, а в условиях весенней грозы, бушевавшей над ними, этот прицел был почти бесполезен.

— Тогда смотрите внимательнее. Света мы сейчас вам добавим. — Пальсикас вернулся с гребня к вертолету и приказал своему заместителю: — Полковник, передайте вертолетам команду приготовиться к атаке.

Наблюдателей в следовавшей по трассе колонне не было, поэтому первым подал сигнал тревоги офицер управления огнем с борта белорусского штурмового вертолета Ми-24, летевшего к югу от трассы.

— "Бригада", «Бригада», я — 154-й. Вражеские вертолеты на вершине холма к югу. Я вижу их... они готовятся к атаке. — Стрелок направил свой инфракрасный сканер вниз на вертолет. — Цель поймана! — крикнул он.

— Доложи расстояние до цели, — отозвался пилот, — и приготовь ракеты к пуску. — В вертолетах Ми-24 стрелок обычно управлял только носовым инфракрасным сканером да еще тем оружием, управление которым ему передавал пилот. Но так как большинство пилотов не любили возиться с оружием, они, как правило, передавали стрелку управление всем вооружением.