Ильич делает паузу, словно собираясь с мыслями, и переходит к мироеду-кулаку, в кабале которого находятся батрак и бедняк.
- Чтобы кулаки не обижали, не притесняли деревенского пролетария-батрака и беднейшее крестьянство, нужно создавать на селе Советы батрацких депутатов, которые могли бы их оплачивать, объединять.
Точно электрический разряд ударил в толпу. Одни закричали: "Правильно, есть у нас мироеды? Не обуздать - съедят бедняка с потрохами".
Но раздавались и другие голоса: "Какие там буржуи! Мужик он и есть мужик. Только один богаче, а другой из-за лени или по глупости - беднее, а земли нужно давать столько, сколько кто обработает".
Реплики заинтересовали Ильича. Он внимательно к ним прислушивался, чуть склонив набок голову. Казалось, что и у него самого тоже пока еще нет ответа: как же все-таки быть, по какому принципу делить землю? И он ищет его вместе с аудиторией, вместе вот с этим стоящим рядом солдатом с глубокими оспинками на лице, и со мной, со всеми слушателями.
Но вот он снова заговорил, настойчиво, терпеливо развенчивая, объясняя коварство кулака: и обманет, и продаст, и обдерет, как липку. А чтобы этого не произошло, партия большевиков рекомендует организоваться в отдельные бедняцкие, батрацкие комитеты. Это даст им возможность собираться, обсуждать и решать важные вопросы, сплоченно выступать против происков кулачества, богатеев и чиновников.
Закончил свою речь Владимир Ильич словами о войне и мире.
"...Немецкие капиталисты с своим коронованным разбойником, Вильгельмом, во главе... и капиталисты всех других стран ведут войну из-за дележа прибыли..."
Кто же может покончить с этой преступной войной, несущей народам "смерть, голод, разорение, одичание, а капиталистам бешеные, скандально-высокие прибыли"?
"...Есть только один путь, - отвечает Ленин, - переход всей государственной власти в руки Советов рабочих и солдатских депутатов".
Поэтому долой грабительскую войну!
Да здравствует Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов!
Последние слова потонули в криках "Ура!", "Да здравствует Ленин!", "Да здравствуют большевики!".
Речь Ильича крепко запала в солдатские души.
...Участники памятного митинга потом не раз выступали на демонстрациях под большевистскими лозунгами. Принимали активное участие в подавлении корниловщины, в штурме Зимнего, в разгроме казачьего корпуса Краснова на подступах к революционному Петрограду.
В январе и марте 1918 года многие измайловцы и петроградцы добровольцами влились в революционные отряды и полки рождающейся в боях Красной Армии.
В Михайловском манеже
Грозная загадка. Нас - 50. Хоть бы Ленин не приехал. Рассказ Невского (Солдаты Гренадерского полка). Провал Бориса Савинкова. "Я - Ленин". Как лодка в штормовую погоду. Бойцовский характер.
Если Измайловские казармы встретили Ильича, как уже отмечалось, доброжелательным ожиданием, стремлением выслушать, разобраться, понять, то совсем в другой обстановке проходило выступление Ильича перед солдатами и матросами несколько дней спустя - 15 апреля.
...Второй день шла Петроградская общегородская партийная конференция. В 11 часов утра меня вызвал в "Военку" Мехоношин, предложил собрать всех свободных в эту минуту людей и немедленно выехать в Михайловский манеж. Набралось нас человек девятнадцать. Мехоношин в присутствии всей группы объяснил обстановку и предстоящую задачу.
На конференцию, сказал он, пришли солдаты Броневого дивизиона с требованием, чтобы перед их товарищами выступил Ленин.
Напрасно делегатам объясняли, что сейчас идет конференция, что товарищ Ленин, заседая в президиуме, уйти не может. Солдаты упрямо стояли на своем: подавай им Ленина, и точка.
Мехоношин сказал, что вопрос о том, выступит ли Владимир Ильич на митинге, решается. Оборончески настроенная, судя по делегатам, солдатская масса все еще остается грозной загадкой. Отпускать Ленина в бушующую толпу вооруженных и крайне возбужденных людей очень опасно. Возможно, поедут другие товарищи, скорее всего Невский. Как бы ни было, группе надо быть там. Моя задача - прибыть к Михайловскому манежу, встретить ораторов и обеспечить им охрану.
Манеж к нашему приезду был уже переполнен солдатами и матросами. Митинг в полном разгаре. Многотысячная толпа возбуждена. До прибытия Невского я решил людей в манеж не вводить. К счастью, встретил знакомых ребят из "Военки". С их помощью удалось за счет надежных солдат из присутствовавших на митинге довести состав группы человек до 50. И все же не переставал повторять про себя: "Хоть бы Ленин не приехал".
О том, что произошло дальше, рассказывает в своих воспоминаниях В. И. Невский, признанный к тому времени кумир армии, по долгу одного из руководителей "Военки" обязанный присутствовать на всех крупных солдатских митингах:
"Подходя к Михайловскому манежу, я заметил несколько своих солдат и матросов, ожидавших меня у входа.
- Ну что? - спросил я.
- Да что, - ответил молодой солдатик Гренадерского полка, член нашей военной организации, - просто беда. Как с ума сошли! Благим матом орут, подай им Ленина, да и шабаш! А вы сами знаете, митинг не наш, председатель какой-то кадет, настроение к нам враждебное... Будет Ленин?
Когда я ответил, что Ленин занят и что вместо него приедет Каменев, солдатик облегченно вздохнул:
- Вот и хорошо...
- Много ли здесь наших? - спросил я.
- Да человек двадцать"{56}.
"Солдатик Гренадерского полка" был я. Владимир Иванович, с легкой руки Мехоношина, упорно называл меня Гренадером.
Оценив обстановку, В. И. Невский дал указание: десять человек пусть держатся поближе к нему, остальным занять различные пункты в манеже.
Мы стали пробиваться к трибуне. "Моя солдатская куртка, - вспоминает В. И. Невский, - позволяла мне сливаться с массой, а молодые руки и плечи моего безусого спутника (усы для солидности я завел три года спустя, уже став комиссаром бригады. - В. В.) позволили, хотя и с большим трудом, пробраться к трибуне"{57}.
Впереди шел боец нашей группы Лямзин - богатырского сложения. Мы вдвоем локтями прокладывали дорогу. За нами, как за ледоколами, шли Невский и остальные бойцы группы.
Наконец мы у цели. В президиуме сидели представители соглашательских партий, кадеты и даже анархисты. На трибуне ораторствовал невысокого роста господия. Говорил о патриотизме, призывал хранить верность союзникам, вместе с ними громить войска кайзера. Слушали его плохо. Манеж по-прежнему гудел, как встревоженный улей.
Незадачливого оратора сменил эсер Борис Савинков.
Буржуазная печать в те дни широко рекламировала его как "героя революции". Я видел Савинкова впервые и, должен признаться, был разочарован: какой-то нескладный, в предлинном пальто английского покроя. И такая же несобранность мыслей. Совершенно не в унисон настроению толпы, с бухты-барахты он предложил почтить память революционеров-террористов, которые отдали свою жизнь в борьбе с царизмом. Это было настолько неожиданным и не к месту, что "Вы жертвою пали" солдаты пропели недружно, кое-как.
И тут многотысячную толпу будто кто-то подстегнул. Со всех концов раздались неистовые крики: "Ленина давайте, Ленина! Изменников и предателей сюда! Требуем отчета от них!"
Господин в котелке снова поднялся на трибуну. Призывая народ успокоиться, сказал, что за Лениным посланы люди, и призвал толпу внимательно выслушать Савинкова - "великого героя революции". Вначале, пока Савинков склонял на все лады Ленина, большевиков, его слушали. Но вот он стал, как предыдущий оратор, призывать к защите отечества, к войне до победного конца, и толпа загудела: "Долой! Сам иди воевать!" Савинкову не дали закончить речь, буквально стащили его с трибуны. А к ней уже пробирался следующий оратор - Невский. Он подал в президиум записку с просьбой зависать его на выступление.
Толпа вооруженных солдат, раздраженных, хмурых, продолжала шуметь, кричать. Трудно было сказать, за кем она пойдет, как поведет себя. И я еще раз подумал: как хорошо, что Ленин на этот раз не приедет. Одно было видно: толпа крайне враждебно настроена к нам. "Предатели, шпионы, изменники!" неслось со всех сторон в адрес Ленина, большевиков. Вдруг я услышал возбужденный голос Владимира Ивановича и еще чей-то знакомый голос. Оборачиваюсь - и не верю своим глазам: рядом с нами стоит... Ильич и уговаривает Невского пойти в президиум и записать для выступления его, Ленина, вместо себя. Лицо Ильича сияло довольной улыбкой: дескать, не пускали, а я тут. Эту сцену заметили наши ребята из группы охраны и двинулись к нам. Несмотря на энергичные возражения Невского, Ленин продолжал теснить его к трибуне. Вот они оба на помосте. Вслед за ними удалось проскочить мне и Артузову. Впоследствии видный чекист, один из ближайших помощников Дзержинского, он непосредственно занимался операцией "Трест" и поимкой Савинкова.
