Приведу такой пример. Задумал Степан Матвеевич изучить пулемет "максим". Две недели я лично занимался с ним. Наш командир оказался прилежным учеником. Корчагин старательно изучил все части "максима", зная их взаимодействие, свободно разбирал и собирал пулемет. Стрелял он сам метко, кучно, не торопясь, а на занятиях приговаривал:
- Не тот удал, кто пальнул да не попал, а тот удал, кто метко бьет и всегда попадает.
Душой дела, неутомимым изобретателем по добыванию оружия стал Смолин, модельщик завода, член райкома партии. Кажется, не было ни одного склада и батальона в Измайловском, Павловском, Петроградском полках, где бы мы с ним не побывали и откуда бы не возвращались с "добычей".
Прибыло нашего полку - инструкторов. Мы подбирали их из рабочих, хорошо знающих военное дело. Отлично зарекомендовали себя Игнат Судаков, георгиевский кавалер из шрапнельной мастерской, Виктор Семенов из пушечной, Павел Успенский с завода "Розенкранц" и другие. Ряды наши пополнялись и за счет солдат, унтер-офицеров Петроградского, Измайловского, Павловского полков.
В мартовские дни мы читали не только работу Ильича, но и статьи других деятелей партии большевиков, решения Петербургского комитета РСДРП (б), слушали речи, выступления членов ЦК и ПК на собраниях, активах. Не все они совпадали с ленинским курсом. Не все поняли новую стратегическую линию и тактику вождя.
Все это затрудняло работу нам, молодым, малоопытным агитаторам. Мы порою сами во многом не разбирались, запутывались, попадали впросак. Нелегко было бороться с представителями соглашательских партий, часто козыряющих на митингах статьями лидеров нашей партии. Мое положение было относительно лучшим. Рядом был Барановский - дядя Тимофей. С особо трудными вопросами я всегда обращался к нему.
На митингах и на собраниях спорили не только с меньшевиками и эсерами горячие дискуссии велись и среди большевиков. Мне вспоминается актив, проведенный, кажется, 24 марта. На нем выступало много ораторов - Невский, Косиор, Барановский, Егоров, представитель Петербургского комитета. В этих выступлениях не было четкой линии, единства взглядов на политику, тактику нашей партии. Больше того, кое-кто из выступавших предлагал провести, и как можно скорее, объединительные собрания с целью слияния большевиков с меньшевиками. Вот до чего договаривались в те дни.
30 марта поздно вечером на районном активе, где, кроме членов райкома, райсовета, были агитаторы и боевики-дружинники, с докладами о ходе и решениях Всероссийского совещания партийных работников выступили В. И. Невский и С. В. Косиор. Из их докладов нам стало понятно, что и на Всероссийском совещании выступала группа, которая придерживалась оборонческих взглядов и высказывалась за доверие Временному правительству.
После актива мы, дружинники, агитаторы, долго не расходились. Что делать? Где, у кого найти ответы на вопросы, которые нам завтра зададут рабочие, красногвардейцы, солдаты?
Скорей бы приехал Ильич...
Инструктажи
"О каком ты, паря, втором этапе?.." Слухи. Советы Ильича. Портной из Нью-Йорка. Урок фехтования. "Мелочи". Всегда учиться.
Обстановка в апреле и после приезда Ленина оставалась сложной. Даже отдельных большевиков, о чем уже шла речь, тезисы смутили остротой постановки вопросов, проблем. Не рано ли говорить о социалистической революции? Хватит ли у нас сил на второй этап?
Вспоминается беседа по Апрельским тезисам, которую я проводил в одной из рот Волынского полка. Солдаты вначале слушали внимательно. Вдруг поднимается с нар пожилой ефрейтор.
- О каком ты, паря, втором ятапе революции толкуешь? Мы и в первом-то ни хрена не разобрались, что к чему не знаем. Кто теперь у власти-то? Временное правительство или Советы? А если, как ты говоришь, двоевластие, то это уж совсем плохо, порядка не жди...
Я постарался объяснить. При этом, понятно, привел высказывания Ленина.
- Ленин, говоришь? - снова начал ефрейтор. - А кто он, этот Ленин? Как он прибыл в Россию через Германию, когда мы с ней воюем? Почему Вильгельм его пропустил - говорят, денег ему много дали?
- Хватит тебе... - зашумели солдаты, - пристал как репей. Ты, брат, обратились они ко мне, - на него не гляди. Валяй дальше.
Но ефрейтора не так просто было угомонить.
На мои слова, что не за горами день, когда немецкие братья - такие же, как и мы, рабочие, крестьяне - выбросят своего Вильгельма на свалку, как мы - Николая, он тут же бросил реплику:
- А если немцы, дурья голова, будут наступать, что делать с твоими братьями-то?
Удар был рассчитан точно. Солдаты приумолкли в ожидании.
Я ответил, помню, что-то не очень вразумительное: сказалась нехватка знаний, пропагандистского умения. Но и более опытным тогда приходилось туго.
* * *
Что ни собрание - схватка. На одном из них - в бывшем особняке Кшесинской, где присутствовали и мы, актив "Военки" - военной организации Петербургского комитета, - против Ильича выступили Каменев, Багдатьев и другие. Не оставив камня на камне от доводов своих противников, Владимир Ильич в ответ развернул свою программу действий, которую партия потом выполняла в точности.
Развернула атаку против Апрельских тезисов буржуазная и мелкобуржуазная печать.
Враги не гнушались ничем. Пошли в ход ложь, клевета, дезинформация. Лидеры соглашательских партий все более открыто и настойчиво распространяли провокационные слухи, связанные с возвращением Ленина через Германию.
Слухи ползли и ползли. Кампания травли буржуазными и мелкобуржуазными газетами большевиков и их вождя усиливалась. В связи с этим 13 апреля было созвано в помещении статистического отдела Союза городов (Невский проспект, д. 3) совещание ответственных представителей "Военки" и членов ЦК РСДРП (б). Среди приглашенных на это совещание были и мы, группа агитаторов "Военки".
Начал инструктаж Невский, затем подошел Ленин. Заслушав доклады о положении дел в частях гарнизона, Ильич стал инструктировать участников совещания, как в зависимости от конкретных обстоятельств, условий, настроения в частях вести работу среди солдатских масс.
Помню, молодой агитатор из рабочих начал жаловаться: трудно, дескать, выступать в гвардейских частях и экипажах, где много грамотных меньшевиков и эсеров. К тому же на каждый митинг они вызывают из Петросовета своих лидеров, опытнейших ораторов. "Разве, - сетовал он, - нам справиться с такими зубрами?"
Владимир Ильич улыбнулся: мол, и не с такими справлялись. Посоветовал примерно следующее. Если видишь, что на митинге преобладают сильные ораторы соглашательских партий, - не выступай, а готовь сам или через солдат из сочувствующих вопросы. Задавать их можно как в момент выступления, так и в прениях. Спрашивай о главном, о том, что больше всего волнует солдата: когда закончится война, как ее можно закончить? Тебе скажут: "Войну мы должны вести в интересах революции и в силу союзнических договоров". А ты снова вопрос: "Обязаны ли мы выполнять секретные договоры, заключенные царем, и в чьих интересах ведется теперь война?" На это соглашателю отвечать нечем. Не давая ему опомниться, задавай третий: "Кому должна принадлежать земля и когда она будет передана трудовому крестьянству?" Ответ наверняка будет стандартным: "Земельный вопрос решит Учредительное собрание". А будет оно созвано... после войны.
Солдаты после такого разговора крепко задумаются. От соглашателей они правды не услышат. А если ты к тому же сумеешь кратко, ясно, доходчиво изложить взгляды нашей партии, то есть объяснить, как большевики предлагают решать эти вопросы, массы будут на твоей стороне.
Это был исключительно полезный, особенно для нас, молодых пропагандистов, инструктаж.
Советы Ильича мы с большим успехом применяли в борьбе с соглашателями на солдатских митингах и собраниях.
Несколько забегая вперед, расскажу еще об одном - уж очень запомнился инструктаже.
В конце мая в Нарвско-Петергофский районный комитет в качестве агитатора прибыл молодой человек - худощавый, в очках, в сером костюме, летком осеннем пальто. Несколько лет провел в эмиграции, за океаном. Портняжил в Нью-Йорке. Заговорил. Голос глуховатый. И говорит вроде о вещах обычных, сто раз слышанных. Разруха... Министры-социалисты на словах какие великаны, какие храбрецы: "Обложить имущество беспощадным налогом - до 100 процентов прибыли", "ввести трудовую повинность для господ акционеров, банкиров и заводчиков".
