Выуживаю из бездонного чемодана серый брючный костюмчик и белую блузку. Она легка и слегка прозрачна. Переодеваюсь и начинаю походить на девушку, готовящуюся к собеседованию с работодателями. "Добрый день. Я Маша Платова", улыбаюсь своему зеркальному отражению. "Да, мечтаю работать в вашем модельном агентстве. Ах, вы хотите увидеть мою походку? Пожалуйста! И пуговку расстегнуть на кофточке? Пожалуйста. Наклониться? А это видели!" - И показываю невидимому неприятному похотливцу средний палец - всемирный знак протеста.
- Эй, что за театр мимики и жестов? - в комнату заглядывает Евгения. Все ещё сражаешься?
Я смущаюсь, бормочу чепуху в свое оправдание. Женя посмеивается, толкает меня в спину: пошли обедать, бесхитростная моя родная сестра.
- А как... он? - решаю спросить.
- Лучше всех, - отмахивается девушка. - Ему даже это полезно. В профилактических целях, - и, приблизив свое лицо к моему, предупреждает: И не думай отбивать, убью.
Я озадаченно смотрю на Евгению. И мое удивление настолько искренне, что она смеется и говорит, что пошутила. Пошутила? Какие-то странные шутки? Не так ли?
Мы отправляемся в кухню. У газовой печи согбенно стоит тот, кого зовут Максим, и помешивает суп в кастрюльке. На сей раз, он одет и вид у него задумчивый, словно решает некую задачу:
- Так сыпать или не сыпать, - спрашивает вслух, - соль?
- На ваше усмотрение, кок, - отвечает Женя. - Познакомься, это Маша. Впрочем, вы уже познакомились, - не без колкости замечает.
- З-з-здрастье, - выдавливаю из себя.
- Привет, - мрачнеет Максим, выразительно двигая мужественной квадратной челюстью. - Суп по моему рецепту. Называется "Летний". В кипяток бросается плавленый сырок и все это размешивается.
- А вы, товарищ, повар, - ехидничает Евгения, и я понимаю, что она своим поведением напоминает мне мою маму. Вот что значит - гены. - Мария, режь хлеб, - руководит сестра.
Скрывая улыбку, начинаю выполнять высшее указание. Нарезаю хлеб и украдкой рассматриваю Максима Павлова. В нем чувствуется странная сила помимо физической. Такое впечатление, что он защищен некой верой. Трудно передать словами первые свои ощущения, но это было так: человек, уверенный в себя.
Лицом был худощав, с подвижной челюстью, подтверждающей упрямство и наличие воли. Короткая стрижка - не к бандитскому ли братству принадлежит наш Максимушка? "Наш" - ловлю себя на этом определении. Любовь с первого взгляда? Нет, конечно, просто человек вызывает симпатию. А таких сейчас мало.
- Господи, Маша, - голос Евгении, - на целую роту режешь?
Я обнаруживаю под рукой гору хлеба - действительно, что за чертовщина со мной происходит?
- Так, девочки и мальчики, - говорит сестра. - Руки вы помыли, теперь берите ложки.
- Мать, ты как наши командиры, - не выдерживает Павлов.
- Р-р-разговорчики в строю, - грассирует молодая хозяйка. - А то ложкой по лбу звездану!
- И зазвездит, - садясь за стол, признается "жених".
Мы заговорщически переглядываемся с ним, пока строгая сестра стоит к нам спиной, наливая суп в тарелки.
- Я все вижу, - выразительно говорит.
- Что, милая? - смиренно интересуется Максим.
- Маша строит тебе глазки, а ты - ей.
- Террор, - разводит руками "суженый". - Хорошо, что меня не видят отцы-командиры и мои боевые товарищи.
- Боевые товарищи? - не понимаю я.
И мне объясняют, что Максим оканчивает академию ФСБ. ФСБ? Да, Машенька, времена меняются, а служба безопасности, как была, так и будет. Нужно уметь защищать себя и свои интересы - в государственном масштабе.
- И в личном, - говорю я.
- Что? - не понимают меня.
- Уметь себя защищать.
- Это я уже испытал на собственной шкуре, - признается Павлов. Кстати, удар профессиональный.
Я смущенно признаюсь, что занятия тэквондо не прошли для меня даром. Мои новые друзья поражены: как, я занимаюсь боевыми искусствами? Так точно!
- Погоди, - волнуется двоюродная сестра. - А мне говорили: ты мечтаешь стать топ-моделью. Я даже тут своих подруг подняла. По тревоге. Они, кажется, уже провели разведку боем.
- Я гармонично развитая личность, - валяю дурака. - И могу все, уточняю. - Практически все.
- Ребята, а давайте выпьем, - предлагает Максим. - Нельзя, но за гармонично развитую личностью можно!
- Пусти козла в огород, - ворчит Евгения, но тянется к шкафу. - Есть "Улыбка", - сообщает, открыв створки. - Поулыбаемся, господа?
Через час я сидела на воздушном облаке и болтала ногами. И улыбалась во весь рот, чувствуя себя арлекином. Арлекин на облаках прелестно-прелестно. Видела бы меня мама? Впрочем, о маме плохо вспоминается, когда сидишь в тепленькой веселой компании.
Мы распивали бутылку сладкого вина, говоря обо всем и ни о чем. Было такое впечатление, что я знаю своих "собутыльников" лет сто. Они были милы и относились ко мне с родственной доброжелательностью.
- Маша, а ты уверена, что тебе это надо? - интересовалась Евгения.
- Что именно?
- Но эта... Высокая мода. Там - другой мир. Там свои законы. Там свои кумиры, свои боги...
- Она - тоже как богиня, - вмешивался Максим. - В приличном смысле этого слова.
- Как дам ложкой, - грозилась Женя. - Для тебя - я богиня. Понятно?
- Милая, ты не понимаешь...
- Все я понимаю, - и мне. - Маша, ухо надо держать востро. С такими супчиками.
- Она и держит, - грустил Максим. - Кулачки.
- Все, тебе пора, мой друг, - требовала Евгения.
- Куда?
- Повышать боевую и политическую подготовку! Как показывает практика, ты ещё недостаточно подготовлен для нестандартных ситуаций.
- Ну, мать...
Мне было приятно сидеть на облаке удовольствия и слушать легкомысленную болтовню новых для меня людей. В них чувствовалась сила и уверенность столичных жителей. По сравнению с ними я выглядела простосердечной провинциалкой, прибывшей покорять подиумные высоты в кедах. Кажется, мне ещё учиться и учиться, чтобы чувствовать себя легкой, свободной и независимой от тех или иных обстоятельств.
- Все, девочка устала. И от тебя в том числе, - решительно заявила Евгения, провожая навязчивого жениха. - А у нас впереди тяжелый вечер.
- А я?
- У нас будет девичник.
- Если родине надо, я тоже буду девочкой.
