- Семь человек, молодой человек, - ответил адвокат и уточнил. - Было.
Само собой разумеется, неожиданный мор напал на членов Правления. За последний год трое закончили свое тленное существование: один утонул на побережье Анталии, второй был передавлен неизвестным авто на Рублевском шоссе, а третий скончался от передозировки героином в собственной постели.
- Надеюсь, вы, Ирвинг Моисеевич, не в Правлении?
- Упаси Боже, - замахал тот ручонками. - Понимаю-понимаю на что вы намекаете.
Какие уж тут намеки. Передел собственности требует многочисленных жертв, и они есть и будут. Очевидно, господин Фиалко, тоже, кстати, член Правления, заподозрил неладное, когда с пугающей закономерностью начали поступать сообщения о несчастных случаях. Тогда он высказывает неосторожное желание выйти из дела, прихватив свою долю. Естественно, следует ответный ход. Пристрелить столь высокопоставленного чиновника хлопотно и опасно, а вот свинтить его с высокой государственной должности шантажом, чтобы потом пустить пулю в тело рядового гражданина...
- А почему в банке аккумулируют средства сексуальных, так сказать, меньшинств?
Адвокат обстоятельно отвечает, что эта такая политика, которую проводил ещё Тихий-старший. С клиентами нестандартной половой ориентации легче иметь дело, это во-первых, во-вторых, большинство из них вхожи в высший эшелон власти, и в-третьих, коллективные деньги играют консолидирующую роль и работают на идею.
- На идею? - вскинулся я. - На какую идею? На идею "Голубого братства"?
А почему бы и нет? Любая идея, даже самая завиральная, без материальной подпитки превращается в буффонадный блеф. События последних дней убедительно доказывают эту версию: Армия любовников на марше!
Тут я обращаю внимания на свою спутницу: она закрыла лицо руками и, покачиваясь, будто что-то напевает. Не детскую ли песенку про "голубой вагон", который катится в неизвестном направлении, интересуюсь я.
С девушкой истерика: она смеется, она захлебывается от смеха, у неё от смеха слезы. Я вынужден остановить машину и щадящими ударами по щекам прекращаю эту истерику.
- Мне же больно, - всхлипывает, - за что?
- Было бы за что, убил бы, - просто шучу и обращаюсь к адвокату Лазаревичу с любезнейшей просьбой: забыть наш разговор; если же его будут пытать, в смысле, расспрашивать о ЧП, лучше сказать, что ничего не помню, ничего не знаю.
- Конечно-конечно, что я знаю? Ничего не знаю и не помню, - рвался из автомобильной западни. - Очень был рад помочь.
Я его задержал вопросом: обо мне известно Армии любовников? Меня прекрасно поняли и ответили, что Аркаша Тихий на сообщение о том, что его оппонент господин Фиалко нанял частного детектива, рассмеялся: один в поле не воин.
- Тогда ещё одна просьба, Ирвинг Моисеевич, - сказал я. - Передайте Аркадию Семеновичу, что на него сделан заказ. Именно с целью сообщить об этом, вы были похищены.
- Заказ? - застыл адвокат. - Вы серьезно, Александр?
- Я похож на того, кто шутит, - удивился. - По-моему, вы убедились в обратном? - И позволил пафос. - В отличии от многих я держу слово, - и похлопал по куртке, где оттопыривалась кобура.
На этом мы и попрощались: аденоидный человечек вырвался на свободу и подпрыгивающей походкой торопко удалился в сторону подземки. Не удивлюсь, если через сутки господин Аркадий Семенович дернет из страны неограниченных возможностей. Жить с мыслью, что тебя пристрелят, как собаку, трудно и чревато.
- И чему ты, милая, смеялась? - обращаю внимание на Марину. Она устала и равнодушно смотрит перед собой, но я беспощаден: - Не от мысли, что женишок голубой, как небо?
- Прекрати, - морщится. - Какая все это гадость!
- Можно было бы не обращать внимания, да они слишком далеко зашли, говорю я. - Давай договоримся, или ты мне сообщаешь все, как врачу, или на этом наши отношения, прости...
- Они меня убьют, - говорит девушка. - Я их знаю, они меня убьют.
- Нет, - отвечаю я. - Не убьют.
- Почему?
- Убивать буду я, - и уточняю. - Если в этом будет нужда.
Она мне поверила - убеждать я умею, особенно когда дело касается личной безопасности. Поверив, поведала о своих сложных отношениях с Андреем, который вел с ней весьма сдержанно как мужчина. Проще говоря, она делала несколько попыток затащить его в постель - и безуспешно. (Надо признать, этому факту я порадовался, но скрыл свои положительные эмоции.) Более того теперь она понимает, что между мальчиками, Андрюшей и Шуриком, существует некая связь... и не нашла легитимных слов, чтобы произнести их вслух.
- Все понятно, - помог я. - Вот почему кассету передали Шурику.
- Почему?
- Верный голубой друг, - шутил я, - лучше двух натуралов и всех женщин на свете.
- Саша, я тебя прошу, - страдала Марина. - Как ты можешь шутить на эту тему?
Я не шутил, какие могут быть шутки, когда развязка приближалась к финалу, мне пока неизвестному. Чтобы все закончилось успешно для меня и моей спутницы, необходимо счастливое стечение обстоятельств. Главное, чтобы Андрюша не стал играть на стороне родного папы. Надеюсь, он ненавидит его со всей максималистской страстью, на какую способен. Тогда все в порядке: выдергиваю Тихого-младшего из ночного клуба "Арлекино" и с его помощью разыскиваю неуловимого Лонго. После произвожу обмен: компрометирующую пленку господину Фиалко, моим далеким детям - денежное довольствие: маленькому Славику на памперсы, дочери Машке на свадебное путешествие. На мой взгляд, обмен вполне удачный, особенно для высокопоставленного любителя порно. Правда, возникает вопрос: имею ли право пользоваться "грязными" деньгами? Увы, я вынужден жить по правилам, не мною измышленным. Если общество больно, почему я должен быть непорочным, как монах?
Чтобы исключить любую неожиданность, угрожающей безопасности моей спутнице, я предложил Марине поехать на конспиративную квартиру СБ. Там она будет находиться под надежной защитой тети Клавы.
- Боже мой, какой ещё тети Клавы? - вспыхнула девушка. - Не хочу я никаких теть, понимаешь.
Я рассмеялся: по-моему, кто-то кого-то ревнует; дурочка моя, обнял её за плечи, тетя самый верный наш товарищ, вы подружитесь.
