Мальколм изъездил всю Палестину в ветхом драндулете, который он купил по случаю, а где не было дороги, он прыгал как цапля на своих длинных ногах. Мальколм побывал на каждом библейском поле битвы, пытаясь реконструировать события и тактику. Евреи и арабы изумленно смотрели на это странное существо, когда Мальколм плелся вдоль какой-нибудь проселочной дороги, во все горло распевая какой-нибудь псалом и ничего вокруг себя не замечая.
Люди частенько задавали себе вопрос, почему британское командование терпит этого Мальколма. Генерал Чарльз, главнокомандующий британских войск в Палестине, однако, считал Мальколма гением, одним из тех редких военных, которые опрокидывают общепринятые нормы. Мальколм высмеивал британские боевые уставы, зло издевался над изложенными в них тактическими принципами и считал добрую часть британской армии - напрасным разбазариванием средств. Никому не удавалось победить его в споре; победителем выходил всегда он, и он был глубоко убежден в своей непогрешимости.
Однажды к вечеру в окрестностях Яд-Эля у П. П. Мальколма лопнули сразу два ската. Он вышел из машины и поплелся своей прихрамывающей походкой пешком в село. Не успел он подойти ко внешней линии наблюдения, как перед ним выросло человек пять часовых. Он улыбнулся и помахал им рукой.
- Молодцы ребята, - похвалил он. - А теперь будьте паиньками и сведите меня к Бараку Бен Канаану.
Мальколм шагал взад-вперед по гостиной Барака. У него была еще более неряшливая внешность, чем обычно. Битый час он читал Бараку Бен Канаану лекцию о величии и красоте сионизма и о великом будущем еврейской нации.
- Я в восторге от еврейских солдат, - сказал Мальколм. - Еврейский воин самый толковый из всех, так как он живет и борется ради высоких идеалов. Все в этой стране затрагивает его непосредственно. Все напоминает ему славное еврейское прошлое. Ваши ребята из Хаганы, вероятно, - самая передовая, образованная и в то же время преисполненная идеалов воинская организация в мире.
- Возьмите британского солдата, - продолжал Мальколм. - Он упорный вояка, и это хорошо. Он дисциплинирован, и это тоже хорошо. Но это и все. Он болван. Он слишком много пьет. Он частенько ведет себя как свинья. И вот поэтому, Бен Канаан, я и приехал к вам. Я хочу взяться за вашу Хагану и сделать из нее первоклассную боевую организацию. Такой материал, как ваш, мне еще ни разу в жизни не попадался.
Барак раскрыл рот от изумления.
Мальколм посмотрел в окно. Он смотрел на дождевальные установки, вертящиеся на полях, и на Абу-Йешу, гнездившуюся высоко в горах, под тагартовской крепостью Эсфири.
- Вот посмотрите на эту крепость: вы ее называете крепостью Эсфири, а я дурости. Арабы преспокойно могут обойти ее кругом. Нет, что вы там ни говорите, англичане никогда ничему не научатся. - Мальколм принялся напевать псалм No 98; слова он произносил подлинные, древнееврейские. - Я выучил наизусть все псалмы до сто двадцать шестого. Они - прелесть.
- Майор Мальколм, - сказал наконец Барак, - я так и не понял цели вашего визита.
- Все знают, что Барак Бен Канаан человек справедливый и беспристрастный. Сказать правду, большинство евреев любит болтать. В моей еврейской армии им не придется говорить и десяти слов. Говорить буду я.
- Я уже успел убедиться, что вы любите говорить один.
- Гм, - буркнул Мальколм, продолжая смотреть в окно на цветущие поля Яд-Эля. Внезапно он обернулся, и в его глазах засверкал тот блеск, который Барак часто видел в глазах своего брата Акивы.
- Драться! - воскликнул Мальколм. - Вот что нам надо делать... Драться! Еврейская нация - дитя Провидения, Бен Канаан, Провидения!
- Да я не меньше вашего убежден в будущности моего отечества... вряд ли я нуждаюсь в том, чтобы мне напоминали.
- Нет, вы нуждаетесь... все вы нуждаетесь... не то вы бы не сидели взаперти в своих селах. Мы должны подняться и наказать этих бандитов. Если какой-нибудь араб выходит из кофейни и дает выстрел по кибуцу с расстояния в целый километр, он считает себя героем. Пора нам подвергнуть испытанию этих кровавых язычников. Древних евреев, вот что мне надо... древнееврейских воинов. Вы устроите мне встречу с Авиданом, немедленно.
Англичане, они слишком тупы, чтобы понять мои методы.
П. П. Мальколм покинул Яд-Эль так же внезапно, как он туда пришел. Горланя какой-то псалом, он вышел из села, оставив Барака в сильном недоумении. Потеребив некоторое время бороду и в сомнении покачав головой, Барак все же позвонил Авидану. Говорили они на языке идиш, на случай, если кто-нибудь подслушивал их разговор.
- Кто он такой, этот человек? - спросил Барак. - Он вторгся ко мне, словно Мессия какой-нибудь, и начал агитировать меня за сионизм.
- У нас есть сведения о нем, - ответил Авидан. - Это какой-то чудак. Сказать правду, мы просто не знаем, что о нем и думать.
- Доверять ему можно?
- Мы не знаем.
Майор П. П. Мальколм проводил теперь все свободное время среди евреев. Он без обиняков называл британских офицеров тупицами и болванами. Не прошло и нескольких месяцев, и его знал уже весь Ишув. Хотя он вращался в высших кругах, большинство руководителей относились к нему как к безобидному чудаку. "Наш полоумный англичанин", так его называли любя.
Вскоре, однако, выяснилось, что П. П. Мальколм был отнюдь не полоумным. Он был великим мастером спора и в любой дискуссии побеждал кого угодно. Ведущие деятели Ишува уходили от него, убежденные, что он их не иначе как чем-то околдовал.
Его кормили обещаниями около шести месяцев. Наконец терпение Мальколма лопнуло, и он ворвался в кабинет Бен Гуриона в здании Национального Совета в Иерусалиме, не договорившись предварительно о встрече.
- Бен-Гурион, - бросил он язвительно. - Вы безнадежный дурак. Вы тратите все свое время на то, чтобы уговаривать своих врагов, а для друга у вас нет свободных пяти минут.
С этими словами он повернулся на каблуках и вышел вон.
Вслед затем Мальколм отправился к генералу Чарльзу, главнокомандующему британскими войсками в Палестине. Он пытался заручиться согласием генерала на то, чтобы испытать некоторые из своих методов в борьбе с арабами, прибегая к еврейским отрядам. Сам генерал Чарльз, как почти все члены его штаба, был настроен проарабски, но бунт муфтия начинал выставлять его самого в смешном свете. Хотя англичане и создали постепенно собственную еврейскую полицию, не желая привлекать к сотрудничеству отряды Хаганы, все равно положение было до того безвыходным, что генерал решил не мешать Мальколму.
Вскоре драндулет Мальколма замаячил на подступах к Гамишмару, и часовые повели его на гору к Ари. Рослый командир отряда изумленно смотрел на стоящего перед ним тощего англичанина.
Мальколм похлопал его по плечу:
- Вы мне нравитесь, - сказал он. - Вы только хорошенько меня слушайтесь, выполняйте все мои приказы, подражайте мне во всем, и я из вас сделаю первоклассного солдата. А теперь покажите мне свой лагерь и все ваши укрепления.
Ари был ошеломлен. По взаимному молчаливому согласию, англичане держались подальше от Гамишмара и делали вид, что ничего не знают о патрулях Ари. Однако они имели полное право являться сюда. Майор Мальколм не обратил ни малейшего внимания на подозрительность Ари и на его явные попытки показать англичанину только часть укреплений.
- Которая твоя палатка, сынок? - спросил Мальколм.
В палатке Ари Мальколм растянулся на койке и погрузился в размышления.
- Вы для чего, собственно, приехали? - спросил Ари.
- Ну-ка, дай мне сюда карту, - ответил тот, не обращая внимания на вопрос Ари. П. П. Мальколм приподнялся, развернул карту и почесал небритый подбородок. - Где тут у арабов главная база?
Ари показал пальцем на небольшое село, расположенное в Ливане на расстоянии пятнадцати километров от границы.
- Сегодня ночью мы эту базу уничтожим, - спокойно произнес Мальколм.
В эту ночь небольшой отряд, состоявший из восьми мужчин и двух женщин, перешел ливанскую границу. Командовал отрядом сам Мальколм. Евреи были поражены выносливостью и быстротой, с которыми этот слабый на вид англичанин преодолевал подъемы и трудно проходимые места. Он ни разу не остановился, чтобы отдохнуть или сориентироваться на местности. Отправляясь в поход, кто-то из членов отряда чихнул. Мальколм немедленно забраковал его и предупредил всех, что нещадно изобьет всякого, кто отстанет хотя бы на шаг. В пути он напевал псалмы и прочитал бойцам лекцию о благородстве их миссии.
