- О, мой прекрасный ковер! - с прискорбием произ-нес Джонс.
- Простите, - пробормотал Дэн.
- Ничего, чему быть, того не миновать.
- Тем более это относится к соседским урожаям, - Дэн ловко ввел разговор в прежнее русло. - Джонс, я не знаю, кто вы такой и как этого добились, но вы черт знает что натворили!
Джонс облокотился о камин. Издали доносилось заунывное жужжание. Хозяин дома задумчиво крутил золотой ключик на цепочке. Он казался равнодушным, даже рас-сеянным, и все же чувствовалось, что он находится во вла-сти одной мысли.
- Мое настоящее имя не играет роли. Я ботаник. Несколько лет назад я пришел к выводу, что растительный мир обладает способностью к элементарным ощущениям, Это еще нельзя назвать разумом. Я обратил внимание на то, как корни деревьев пробираются к отдаленным подзем-ным водосточным трубам. Я вспомнил о росянке, которая действует с почти человеческой изобретательностью. Она привлекает к себе насекомых, заманивает их в ловушку и пожирает.
Я пришел к убеждению, что способность к ощущени-ям характерна для всего растительного мира. Я понял, что пробуждение разума в растениях или хотя бы способности к движению будет величайшим достижением науки и благодеянием для всего человечества. Тогда растения, подоб-но животным, сами смогут отыскивать источники воды и, таким образом, не будут бояться засухи. Б этом направле-нии и развивались мои исследования. Мне не удавалось до-биться ничего путного до тех пор, пока другие ученые не открыли, что под влиянием ультрафиолетового излучения и электрического освещения в ночное время зеленые побе-ги начинают расти вдвое быстрее. Физики обнаружили, что на растения действуют и различные типы космического излучения, вызывающие в них радикальные изменения. Два или три года назад я обнаружил, что универсаль-ное излучение, впервые открытое Диманом, резко увели-чивает активность растений. Я построил аппарат, способ-ный улавливать и концентрировать это излучение. А когда я подверг облучению некоторые растения в оранжерее, они принялись расти как сумасшедшие. Тогда я решил поста-вить эксперимент на более широкой основе и купил эту ферму, потому что она расположена в изолированном районе. И в течение последнего года я бомбардировал расти-тельность вокруг Шоутак Центра излучением Димана. Результаты вам известны - ненормальный рост, движу-щиеся растения и явное стремление к разумным действи-ям. Вот и все. Как видите, я раскрыл свои карты. Дэн насупился.
- Вы уверяете, что лучи заставляют растения думать?
- Не знаю. Я только могу сказать, что излучение Ди-мана всегда было необходимо для роста растений. Я дока-зал это, пытаясь вырастить цветы в изолированной от излучения теплице. Я понял, что достаточно сильное концентрированное излучение может привести к ненормальному развитию и ускорить эволюцию вида. Я пока только экспериментирую и регистрирую результаты опы-тов. На мой взгляд, это уже не инстинкты, но, пожалуй, назвать ото разумом еще рано.
- Но почему все произошло именно сегодня, если вы экспериментировали целый год? Джонс пожал плечами.
- Учтите, я знаю ненамного больше вашего. Мне известно, почему произошли изменения, но, чтобы уяснить себе все факторы, нужны многолетние опыты. Возможно, мы приблизились к пограничной линии, по ту сторону которой находится неразумная растительность, подвергавшаяся постоянному, хоть и слабому воздействию. В расте-ниях под влиянием излучения Димана накапливались изменения, пока вчера ночью они не достигли какого-то предела насыщения и не превратились в разумные.
- Я полагаю, что самое лучшее для вас сейчас - все это прекратить, сказал Дэн.
Джонс взглянул на него с ужасом:
- Но эксперимент еще только начался! Подумайте о том, что получит человечество в результате моей работы! Возможно, будет изменен весь ход человеческой цивили-зации.
- Да, - помрачнел Дэн.- Этого-то я и боюсь. Если это будет дальше продолжаться, никакой цивилизации не останется. Животным придется употреблять в пищу только других животных. Нам тоже не останется ничего, кроме животной пищи, а на этом долго не протянешь. Если уро-жай ложится на землю или уходит от вас, собрать его невозможно. Как же, по-вашему, мы будем жить?
Это ошеломило Зеленого Джонса. Несмотря ни на что, Дэн почувствовал к нему известную симпатию. Этот человек был явно искренен, и когда начинал свои опыты, на-верняка хотел добра людям. Только ли он виноват в том, что результаты эксперимента оказались не такими, как он рассчитывал?
- Я и не предполагал, к чему это может привести. Ботаник крутил в пальцах ключик, но мысли его были далеко. Дэн поднялся:
- Джонс, вы попали в переделку.
- Да?
- Ван Шлюйс не может похвастаться острым умом, многие другие ребята тоже, но рано или поздно они придут к той же мысли, что и я, вспомнив, как вы хихи-кали, когда он гонялся за картофельным кустом. Или они догадаются взглянуть на карту, И да поможет вам бог, когда парни явятся сюда, чтобы поговорить с вами всерьез. Вы погубили их урожай, и вам несдобровать.
Только тут ботаник впервые вернулся из мира грез на грешную землю. Он побледнел.
- Да, я вынужден признать, что ошибся. - На лице его блуждала тень улыбки.- И все же это было божественное зрелище, когда голландец гонялся за своей кар-тошкой!
- Послушайтесь моего совета, уезжайте отсюда, пока не поздно, - резко сказал Дэн,
- Вы полагаете, что мои дела так плохи? Но не могу же я бросить, эксперимент, не доведя его до конца! - вос-кликнул ботаник дрожащим голосом..- Да и как мне уехать? У меня машина сломалась.
- Если эксперимент вам дороже собственной шкуры, тогда я снимаю с себя всякую ответственность. Но я полагаю, что ваша эвакуация входит в круг моих официальных обязанностей. Если вы решите уехать сегодня ночью, я довезу вас до соседнего города на своей машине.
Джонс в задумчивости положил в карман золотой ключик. Казалось, он борется с самим собой.
- Где находится ваш излучатель? - спросил Дэн из любопытства.
- В соседней комнате.- Ученый больше не колебал-ся.- Да, я попал в переделку. Но жалеть об этом поздно. Я принимаю ваше предложение. Если в моем распоряже-нии будет часа два, чтобы сложить мои записки и неко-торые из личных вещей, я уеду.
- И вы прекратите все это?..
- Разумеется. Я обещаю вам. - Голос его звучал искренне. Дэн разбирался в людях и знал, что Джонс сдержит свое слово.
- Я вернусь ровно в десять. И советую вам больше никого не пускать в дом.
Окрыленный успехом, Дэн уехал. Он понял, что избавил сельское хозяйство графства Шоутак от грозившей ему опасности.
Странно было ехать по зачарованному лесу. Ночь была безлунной и безветренной. Недвижный воздух окутывал осенний мир прохладным сном. Природе не хватало лишь умиротворенности. Шуршали листья, и в черных кронах что-то шевелилось, со всех сторон доносилось непрестанное бормотание. Все растения будто ожили. Слышались го-лоса, принадлежащие неизвестно кому, непонятное шур-шание. На Дэна нахлынули детские воспоминания о ле-гендах про заколдованные леса, обиталища ведьм, про дриад на деревьях, гномов и карликов, которые живут в траве и под шляпками грибов. Может быть, когда-то, очень давно, излучение Димана было сильнее, мир был моложе и растениям были присущи движение и разум. А потом, с веками, способности эти были утеряны, и о них остались лишь туманные воспоминания. Джонс только вернул при-роде ее древние чары. Пока Дэп ехал через лес, причудли-вые образы и таинственные силы держали его в своей вла-сти. И когда голоса и плач безликих созданий остались по-зади, а впереди зажглись огни городка, он почувствовал облегчение.
Вернувшись в контору и плотно затворив дверь, Дэн положил ноги на стол и стал курить сигару за сигарой. Маленькая настольная лампа не могла рассеять полумрак в комнате. Вскоре воздух стал затхлым и голубым от сигарного дыма. Сквозь полуприкрытые шторы Дэн видел тени людей за окном: спорящих фермеров, беспокойных старух, испуганных и потерявших надежду, растерянные лица, сильных и слабых, отупевших и разгневанных, и на всех лицах была печать горя, вызванного бунтом природы. Столкнувшись с событиями, не виданными в их жизни, они не смогли справиться с ними и тем более их понять. Един-ственное, на что они были способны, - укрыться в толпе себе подобных. Наигранное веселье городка, выпивка мог-ли заглушить беспокойство: казалось, что люди черпали храбрость из общения друг с другом. Это была ночь драк, перебранок и яростных споров, ночь громких песен.
