– Но, в отличие от красавчика из команды Кен, я не буду дожидаться, пока твой телохранитель выкинет какой-нибудь очередной фокус с арбалетом или чем-нибудь подобным, а расплавлю его прямо сейчас. Как говорится, сначала расправься с противником, а потом расскажи трупу свои секреты.

Как бы в подтверждение этих слов, он отошел на пару шагов, вскинул руки и быстро забормотал слова заклинания. Скосив глаза, я сумел увидеть сгусток бледно-голубой энергии, мерцающий на кончиках его пальцев.

– Ставлю на Гарха,– неожиданно встрепенулся внутренний голос.

– Ты же обещал заткнуться!

Сгусток энергии становился все больше, разбухая на глазах.

Ледяная каравелла с фигурой ольтика на носу, скрипя всеми снастями, невыносимо медленно тащилась в свою последнюю гавань, где ей предстояло раствориться в мгновенной вспышке адского пламени.

– Да, обещал, – легко согласилась моя вторая половина,– но сейчас такой драматичный момент, что сам понимаешь – оставаться в стороне выше моих сил.

– Если этот сумасшедший поджигатель промахнется, а потом в течение получаса будет терпеливо ждать, не сходя с места, пока Гарх преодолеет пятнадцать метров, то...

Энергетический шар достиг размеров футбольного мяча и принялся гудеть, словно небольшой генератор.

– Ставлю на нашу команду,– прервал логическую цепочку моих размышлений вечный спутник.

– В таком случае мне ничего не остается, как принять сторону плохого парня. Пройдет не больше десяти секунд и...

Видимо, достигнув предела своей мощности, шаровая молния сорвалась с кончиков пальцев колдуна и устремилась к цели...

«Это конец»,– сверкнула в глубине сознания предательская мысль.

В воздухе мелькнула едва заметная рябь, и тут же по глазам ударила невыносимо яркая вспышка света.

Чудовищная ударная волна отшвырнула меня, словно песчинку, в сторону, и уже в1 полете краем глаза я успел заметить, как раскаленное добела маленькое солнце ударило в грудь моего телохранителя, после чего, объятый пламенем, он рухнул в...

А впрочем, куда он упал, мне так и не довелось узнать: сначала я потерял Гарха из виду, а потом так ударился головой, что в очередной раз потерял сознание.

Было очень темно. Голова ужасно болела – впрочем, как и все остальное тело. А еще было холодно. Не знаю, что чувствует космонавт, выползающий на обшивку орбитальной станции, чтобы при помощи молотка и зубила попытаться исправить очередную мелкую неисправность, но выражение «космический холод» сейчас очень подошло бы для описания моих ощущений.

Я пришел в себя, но глаза открывать не хотелось. Почему-то я был уверен, что ничего хорошего моему взору не откроется.

– Смелее! Смелее, мой юный друг! – фальшиво бодро воскликнул внутренний голос, призывая вернуться к суровым реалиям текущего момента.– Уверяю тебя, нет ничего страшного в том, чтобы просто открыть глаза!

Все еще терзаемый самыми мрачными предчувствиями, я слегка приподнял правое веко. Рядом лежало нечто, вызывающее тревогу.

Присмотревшись внимательно, я понял, что это рука, оторванная по самое плечо.

Так как мой организм все еще пребывал в полуобмороженном состоянии и не чувствовал ничего, кроме всепоглощающего холода, то определить, чья именно конечность предстала моему взору, чужая или моя собственная, не было никакой возможности.

Во избежание очередного нервного срыва я предпочел как можно быстрее крепко-накрепко зажмуриться.

– Это не наша рука,– слегка прерывающимся от волнения голосом заявило мое шизофреническое второе «я».– Наша всегда выглядела намного эстетичнее.

– Замолчи, пожалуйста! – Я чуть ли не взвыл от отчаяния.

Лежать и обсуждать со своим подсознанием, кому принадлежит оторванная конечность, было слишком даже для моей психики, за последнее время почти привыкшей ко всякого рода ужасам.

– Уже очнулся? – Вопрос застал меня врасплох: откуда мне было знать, очнулся я или все еще пребываю в обмороке?

Рядом резко запахло свежим пепелищем вкупе с подгоревшим мясом, и я понял, что мой полусмертный телохранитель по-прежнему жив и даже более того – вполне бодр.

– Я выиграл! – в радостном возбуждении воскликнул внутренний голос, которого, судя по всему, намного больше интересовала победа в споре, нежели злободневный вопрос о том, кому все-таки принадлежит несчастная рука.

– Ты неисправим,– устало ответил я, все еще не решаясь повторно открыть глаза.

– А ты ведь никогда не носил колец. Ведь так?

– Это ты о чем?

– На пальце оторванной конечности – массивное кольцо. А так как мы никогда не увлекались подобными побрякушками, значит, и рука не наша.

Быстро открыв глаза и увидев массивное кольцо, надетое на палец так напугавшей меня руки, я успокоился настолько, что даже смог переключиться со своих проблем на чужие.

– Р-роскошно в-выглядишь,– с трудом выдавил я, глядя на Гарха и мелко стуча зубами от холода.

Он и правда выглядел совершенно бесподобно, если не принимать во внимание многочисленных ожогов третьей степени и кусков свисающей гниющей плоти, которая, к тому же, издавала резкий отталкивающий запах.

– Ты тоже неплохо сохранился.

Одновременно с этими словами меня достаточно бесцеремонно привели в вертикальное положение (я все еще не мог самостоятельно двигаться). При этом мои глаза оказались так близко от полуразложившегося куска плоти, прожженного до самой кости, что мне в очередной раз стало нехорошо.

С трудом справившись с подступившей к горлу тошнотой, я проскрипел:

– А к-как, т-ты с-смог...

– Завалить этого недоумка?

– Д-Да.

– Вообще-то, это сделал ольтик. Но если бы я слегка не простимулировал твоего четвероногого любимца, чуть поднажав на него, то это ленивое животное и не почесалось бы, чтобы спасти наши шкуры.

Чуть позднее я узнал, что «добродушный» Гарх пообещал выдавить через горло все внутренности несчастного старика, если тот по-быстрому не вспомнит былые навыки и не извергнет из своих недр хоть какое-нибудь захудалое заклинание. Так что Компот все же сумел тряхнуть стариной и выдать на-гора мощнейшую магию пятого уровня – искривление пространства. Рябь в воздухе, которую я заметил незадолго до взрыва огненного шара, была вызвана именно этим волшебством. Ось искривления пространства прошла как раз через сумасшедшего колдуна, поэтому его начисто отсеченная рука осталась с нами, а тело забросило неизвестно куда. Сгусток энергии, предназначавшийся Гарху, тоже подвергся действию заклинания, в результате чего в моего замороженного телохранителя попала лишь малая часть адского огненного шара – остальная ушла в никуда. Потому-то, вместо того чтобы начисто кремировать Гарха, молния лишь слегка расплавила тело полусмертного, да и то только местами.

– А-а о-льтик, в-вообще, ж-жив?

Учитывая, что несчастный старик находился на носу каравеллы, передняя часть которой приняла на себя чудовищный удар огненной стихии, это был вполне актуальный вопрос.

– Да что ему сделается?

В качестве подтверждения своих слов Гарх сделал шаг в сторону, приподняв с земли какой-то непонятный предмет. Присмотревшись, я с некоторым трудом опознал изрядно подпаленную тушку Компота. Выглядел он, конечно, не самым лучшим образом, но все же остался в живых, и это было главное. Вероятно, беднягу спасло то, что он был предварительно заморожен. В противном случае старик наверняка сгорел бы.

– Н-ну, т-тогда н-нам н-нужно ух-ходить.

– Да,– легко согласился обожженный монстр и, подняв с земли оторванную руку, шагнул ко мне.

– С-сувенир н-наа п-память? – поинтересовался я.

– Нет. Регенерация. Зомби пожирают людей, чтобы восстановить запас мертвых клеток. Я же лишен этой возможности, поэтому, если можно так выразиться, питаюсь наружно.

С этими словами он спокойно снял с пальца оторванной руки драгоценное кольцо и приложил кровавый обрубок к самой большой дыре в своем теле. Прямо на глазах, с каким-то утробно чавкающим звуком, как будто исчезая в жерле ненасытной мясорубки, кусок живой плоти начал втягиваться внутрь.