Они помогли Челму встать. Румянец уже сошел с его лица, сменившись мертвенной бледностью. Он позволил поднять себя и посадить на стул и теперь сидел, словно стеклянная фигурка.
- Челм? - сказал Гроуфилд.
Челм посмотрел на него, но не ответил.
- Вы способны воспринимать речь, Челм? - спросил Гроуфилд. - Вы меня слышите? Челм кивнул.
- Да, - ответил он. Голос его звучал хрипло, и он прижал руку к горлу, как будто оно болело.
- Хорошо, скажите мне кое-что. Когда Белл Данамато сообщила вам, что не собирается выходить за вас замуж, а вместо этого снова возвращается к мужу? Это было до моего приезда вчера или уже после?
Из белого лицо Челма сделалось серовато-зеленым. Он хрипло проговорил:
- Что вы пытаетесь сделать? Вы же знаете, что это неправда.
- Ой ли? Только миссис Данамато могла заявить вам об этом со всей ясностью, не так ли? Вы возлагали большие надежды на этот брак, верно? Все эти деньги Данамато.
- Я любил Белл! - Хриплый крик оборвался и стих.
- Еще бы, - сказал Гроуфилд. - Даже после того, как она сказала вам, что все кончено и она возвращается к мужу.
- Она этого не говорила! Она не могла так сказать, только не Белл! Мы собирались пожениться! - Челм вдруг вскочил, наставил на Гроуфилда указующий перст и закричал: - Не думайте, я вижу, что вы замышляете! Норовите пришить это кому-нибудь другому, все равно кому, чтобы спасти собственную шкуру.
- А вы не можете придумать причину получше? - спросил его Гроуфилд. Он повернулся к Данамато и сказал: - Это имеет хоть какой-нибудь смысл? Вы были уверены, что она в конце концов вернется к вам. А Рой Челм рассчитывал на женитьбу. Может, она сказала ему, что между ними все кончено, а встряска, которую я устроил ей за обедом, заставила ее снова возжелать вас, игры кончились. Как поступил бы в таком положении столь раздражительный мальчик, как Рой? Что делает капризный мальчик, когда ему говорят, что он больше не может играть с любимой игрушкой? Он ее ломает.
Данамато смотрел на Челма.
- Неужто этот? - спросил он. - Вы презираете его, - сказал Гроуфилд. - А почему бы и нет? Вы и должны его презирать. Только не недооценивайте его. Он может нагадить вам, если почувствует свою силу.
Челм навалился на стол, подался к Данамато и закричал:
- Неужели вы не понимаете, чего он добивается? Неужели вы не видите, что он задумал? Он хочет подставить кого-нибудь, все равно кого, только бы самому соскочить с крючка. Это он угрожал ей, а не я! И именно после его появления здесь ее и убили!
- Хорошо, - с угрозой сказал Данамато. - Мы над этим подумаем.
- Это он!
- Я же вам сказал, что подумаю над этим! Фрэнк, убери его отсюда и приведи его сестру.
Фрэнк взял Челма за руку, но тот продолжал кричать к показывать пальцем свободной руки на Гроуфилда, пока дверь не закрылась за ним.
Данамато пытливо взглянул на Гроуфилда.
- Вы хоть сами в это верите?
- А мне и не нужно в это верить, - честно ответил Гроуфилду. - Его высказывание совершенно справедливо. Я должен найти кого-то другого, чтобы снять себя с крючка. Разница только в том, что подставили-то именно меня. Самый легкий способ найти того, кто снимет меня с крючка, - установить истину. Но я не особенно привередлив, Би Джи, и скажу вам как на духу: если я не смогу вычислить настоящего убийцу вашей жены, меня устроит любой, на которого будет сподручнее свалить вину. Я бы подставил и вас, будь мне от этого хоть какой-то прок.
Данамато криво ухмыльнулся.
- Вы пользуетесь истиной как оружием, да? - заметил он.
Гроуфилд показал ему руки.
- Это единственное оружие, которое сейчас есть в моем распоряжении, ответил он.
Глава 12
Патриция Челм была не более открытой и доступной, чем черепаха в своем панцире. Она неподвижно сидела на стуле напротив Данамато, сжав ноги, сложив руки на коленях, задрав голову и расправив плечи. На ней была не по моде длинная голубая юбка и простая белая блузка. У нее была фигура манекенщицы стройная, почти тщедушная, с плоской грудью - и лицо студентки выпускного курса Вассара, почуявшей дохлую кошку.
Она уставилась на Данамато горящими глазами и произнесла ледяным тоном:
- Я хочу сделать заявление.
- Прекрасно, - сказал Данамато. - Валяйте, делайте.
- Если вы по недоразумению оставите кого-нибудь из нас в живых, заговорила она, - я уверяю вас, мы приложим все усилия к тому, чтобы ваше поведение не сошло вам с рук. Вы набросились на моего брата, оскорбили действием. У него вся шея в синяках. Один из ваших головорезов ударил меня. Нас насильно держат здесь, хотя я неоднократно повторяла, что надо поручить кому-нибудь отвезти моего брата и меня в Сан-Хуан.
- Разве вы сами не водите машину? - спросил Гроуфилд.
Она пропустила его вопрос мимо ушей, сосредоточив внимание на Данамато.
- Я требую, - сказала она, - чтобы нас немедленно отпустили. Мы, разумеется, сожалеем о смерти миссис Данамато, но вы схватили ее убийцу, и у вас нет причин и права задерживать нас дольше. Мы...
Гроуфилд спросил:
- Сколько вам было лет, когда ваш брат впервые показал вам его?
Ее голова резко повернулась, глаза уставились на Гроуфилда, лицо стало красным как свекла.
- Я... - Она покачала головой, поднесла было руку к лицу, но тут же ее опустила. - Я не имею представления, о чем вы говорите, - сказала она.
- Вы покраснели, мадемуазель, - заметил Гроуфилд. Теперь ока коснулась лица и, очевидно, обнаружила, что оно горит огнем, потому что сразу же отдернула пальцы. В отчаянии она снова перевела взгляд на Данамато и дрожащим голосом сказала: - Мы настаиваем на том, чтобы нас отвезли...
- Стало быть, вы испытываете страстное влечение к собственному брату, спокойно сказал Гроуфилд. - Ничего необычного в этом нет, такое бывает сплошь и рядом. Разумеется, вы не хотите, чтобы желание завладело вами на всю жизнь.
- Нельзя требовать, - заявила оно Данамато, - чтобы я сидела тут и слушала... слышала... мне не следует выслушивать...
- Психологически, - продолжал Гроуфилд, - это легко понять. Отчасти тут замешан материнский инстинкт, иногда роли жены и матери в семье сливаются. Вы всегда были ему маленькой мамой, хоть он и старше вас пятью годами. А отчасти это самозащита, когда избегаешь этих отношений, приклеившись к брату. Есть еще...
