- Он мертв.
Когда девушка подняла голову, все увидели в ее глазах слезы. Вблизи стало совершенно ясно, что это желтогорский волк. В их породе темная шкура встречалась нечасто, к тому же самец оказался необычайно крупным зверем, но гривы у него не было, да и размером он все же уступал черномордым.
- Кто стрелял? - повторил барон, даже не оглядываясь на спешащих к нему юнцов.
Понятно, что ни один из них не сумел бы попасть в волка.
Брид вновь вскочила в седло, и Фея, словно крылатый единорог, буквально вспорхнула на гребень скалы. Остановившись там, жрица недолго смотрела вниз, в долину, и вдруг, вскрикнув, пришпорила лошадь и исчезла из виду. Абеляр кинулся к своему коню, но не успел еще подняться в седло, как Каспар на Огнебое уже сорвался с места.
С диким воплем, похожим на голос лесного призрака баньши, неудержимая Брид гналась вниз по склону за тремя всадниками, удиравшими на юг - в сторону границы, и быстро настигала их. Те кричали и ругались, будто их преследовал демон. Каспар поспешил туда.
ГЛАВА 3
Май скорчилась у наполовину забранной ставнями бойницы. Прижавшись щекой к камню, она смотрела на то, как крохотные фигурки охотников пересекают ущелье. Кто из них Каспар?
Вот он, верхом на огненном скакуне. Девушка закусила губу: рядом с ним на своей новой золотистой кобыле ехала Брид.
Как с нею состязаться? Не важно, что Брид обручена с Халем. Май видела, что Каспар все равно любит юную жрицу. Со стыдом она поняла, что смотрит на Брид недружелюбно. Конечно, Май относилась к Брид с почтением, ведь та была Девой, Одной из Трех - но в то же время по-человечески возмущалась ею.
Когда Каспар вернулся из Кеолотии, Май думала сперва, что-то изменится. Она ощущала, что юноша хочет сообщить нечто важное. Может, объяснится наконец в любви? Ах, но как можно на это надеяться - ведь вон он, радостно гарцует возле Брид...
Май было больно. Конечно, дочери дровосека никогда не стать ровней сыну барона. Вот глупость-то - влюбиться в дворянина. Шмыгнув носом и сглотнув, она попыталась заглушить святотатственную ненависть к сопернице. Ведь сама жрица тут не виновата, и Май это знала, хоть и считала, что Брид могла бы делать больше, чтобы отвадить Каспара. Она стиснула руки.
- Радостная Луна, огонь! Он потух - прошамкала Морригвэн, свесив голову набок и глядя на Май слепыми глазами.
Отвернувшись от окна, девушка поспешила перемешать уголья и добавить дров. После яркого света зрение не сразу приспособилось к сумраку комнаты. Морригвэн любила темноту и позволяла только разжигать огонь в очаге да чуть приоткрывать ставни. У нее всегда было жарко, но старуха все время жаловалась на холод.
Рядом с нею сидела Керидвэн. Они о чем-то тихонько беседовали. Перед Керидвэн Май испытывала слишком большой трепет, чтобы иметь к ней теплые чувства, а вот Старую Каргу любила, как родную бабушку. Когда-то - вскоре после того, как погибла ее мать, - Май надеялась, что Морригвэн выберет ее новой Девой. Но этого не случилось. Карга была с нею ласкова, многому научила, но все же Май так никогда и не вступила в таинственный мир жречества.
У дальней стены притаилась, играя с саламандрой, девочка, которую Брид привела с собой из Иномирья. Май понимала ее тихую грусть. Ведь она сама, как и Нимуэ, потеряла родителей. После болезни та так и осталась бледной и вялой, никто ни разу не слышал от нее ни слова. Сил жрицы у малышки не было, но, может, со временем появятся? Май беспокоилась о ней. Пробираясь среди упавших на пол книг и рассыпанных трав, осторожно, чтобы не обжечься о бурлящий кипятком котел, она пробралась к девочке, чтобы хоть немного ее утешить.
Опустившись на колени, Май погладила Нимуэ по руке, стараясь скрыть то, как противно ей касаться холодной липкой кожи ребенка. Она так до конца и не поняла, где Брид нашла девочку, знала только, что волчонок указал на нее как на новую Деву. Прилюдно объявить ее наследницей Брид должны были на огненном празднике Бельтайн - им отмечалось начало светлой половины года и расцветание плодородия земли.
Несмотря на все усилия жрецов Новой Веры, за прошлые десятилетия даже среди самых преданных их последователей обычай женихам и невестам подбирать себе пару в этот день не исчез. Теперь же, когда Старая Вера была восстановлена, а в крепости появилось столько молодежи, Бельтайн отмечали еще более пылко.
До праздника оставалось всего несколько дней, приготовления шли полным ходом, а посланники, отправленные разузнать, нет ли у Нимуэ каких-либо живых родственников, так еще и не вернулись. Если родителей девочки не отыщут, несомненно, этому слабому ребенку придется встать на место Брид. Ведь высшей жрицей может стать только сирота.
Май шмыгнула носом и прислушалась.
Внимание ее обострилось: Морригвэн и Керидвэн говорили о Каспаре. Что они, позабыли о присутствии посторонней, стоило ей отойти в темный угол? Чтобы не мешать жрицам, девушка замерла, не шевелясь.
- Я боюсь за его душу. - В голосе Керидвэн звенело напряжение. - Какую часть ее Некронд уже успел пожрать? Воля зверей, томящихся по ту сторону, слишком сильна для него.
- Это из-за него. Другого объяснения быть не может. Это Спар призывает волков, - ледяным тоном ответила Морригвэн.
- Он клянется мне, что не делает этого.
- Но все же не отдает ключи.
Керидвэн покачала головой:
- Не отдает. Он говорит, что является стражем талисмана. Великая Матерь возложила на него этот долг, и он от него не отступится.
- Сам Друид имел вескую причину для того, чтобы спрятать Яйцо. Даже самому себе не мог он доверить обязанность сторожить талисман. Спар юн и неопытен. Откуда ему взять достаточно мудрости? Сколько еще этих тварей должно пересечь рубеж, прежде чем они полностью захватят над ним власть?
- Но что мы можем сделать? По ночам я разбрасывала вокруг его постели рябину, а Брид начертала руны оков, но он сделался слишком силен. Мы уже не способны его сдерживать.
Голос Керидвэн дрожал.
Май понимала ее беспокойство и сама тоже очень боялась за Каспара. Она ведь любила его больше всех на свете. И если жрицы не знают, как спасти его душу от зла Иномирья, - значит сделать это придется ей. Конечно, их мастерство Май неведомо, но кое-что доступно и бедной сиротке.
