- Истинно так, - кивнула Колл. - Справедливость превыше всего.

Длинные пальцы Сайлле погладили ивовый жезл.

- Зачав ребенка, он передаст часть своей сущности человеческой природе. Войдет в круг жизни, смерти и перерождения и получит душу.

- Но для бессмертного создания Ри-Эрриш войти в круг жизни... Об этом страшно и подумать! - воскликнула Нуйн, однако лицо ее выражало скорее восхищение, нежели страх. - Да! Вот подходящая кара для того, кто хорошо служил, а после обманул нас и предался злу. Он желал захватить один из трех великих талисманов, чтобы распахнуть врата между мирами, получить власть над третьей силой, хранимой смертным человеком, и править не только Ри-Эрриш, но и Землей. Он жаждал силы большей, нежели наша. Оттого леса кишат волками, которые пробудились и выползли из дальних уголков Ри-Эрриш. Оттого они сбегаются к вратам и ищут дороги назад, в свою земную жизнь. Именно Талоркан виновен в их беспокойстве. Это справедливое наказание.

Мудрый Фагос склонил голову:

- С тех пор как лесничий начал плести свои замыслы, Некронд испускает магическую зыбь, тревожащую природную ткань вселенной. Будем надеяться, что гибель лесничего послужит восстановлению гармонии. Приговор справедлив!

- Решено. Он подлежит изгнанию на Землю, - властно прозвенел голос Нуйн.

Все двенадцать кивнули.

Опозоренного лесничего опустили на мраморные плиты пола и освободили от заклятия. Сайлле коснулась его щеки. В глазах Талоркана мелькнула искра света; он моргнул.

- Благодарю за милосердие, - произнес лесничий мягким и мелодичным голосом, в котором сочетались нежность, спокойствие и очарование.

Сайлле улыбнулась:

- Но помни: будучи на Земле, ты не сможешь пользоваться своей силой лесничего. Единственный твой путь к спасению - найти любовь. Ребенок должен быть зачат в любви, и в любви свободной - не такой, которую завоевывают лживыми чарами.

- Только воспользуйся магией своего голоса, и гибель ждет тебя! грозно возгласил Страйф. - И без того, говоря по правде, ты должен быть мертв. Но старейшины слишком слабы.

Талоркан лишь поклонился:

- Я принимаю ваш приговор.

Нуйн, довольная решением Круга, вложила ключ в скважину замка на невысокой двери, украшенной дивной резьбой: там изображались потаенные тропы, пронизывающие вселенную, и дороги между мирами. Еще на гладких ясеневых досках виднелись три талисмана силы, способных пронзить грань между Землей и Иномирьем: Ключи Нуйн, Свирель Дуйра и последний, лежавший поодаль, - он выглядел как безвредное хрупкое яйцо.

Возле этого яйца, которое называли Некронд, стягивались воюющие людские племена, над ними высились неясные очертания тварей тьмы. Если Ключи и Свирель окружали сцены безмятежности, то Некронд был средоточием ненависти и хаоса - мира человеческих душ, полных беспорядка и стремления разрушать.

Дверь распахнулась. Нуйн протянула руку, чтобы перевести лесничего через порог. Они пересекли круги льда и пламени, а после ступили во тьму. Талоркан шел, полный трепета, его окружала беспредельная бездна. Чувство пустоты давило, словно разрывало на части.

Тишину нарушил слабый шелест листьев, и где-то вдалеке в ночи завыл одинокий волк. Перед самым лицом внезапно лязгнули огромные челюсти. Алая пасть мелькнула во мраке и тут же исчезла, оставив лишь запах гниющей плоти.

- Волки идут путями магии. Они находятся в краю духов, но ползут к Земле. Вспоминай о зле, что ты свершил, - проговорила Нуйн. - И слушай, как тонут души между мирами. Так много смертей!

Талоркан не слышал ничего, только волчий рык. Тогда Нуйн простерла длинную тонкую руку, и он в ужасе отшатнулся, хоть и раньше видел немало людских страданий и всегда смотрел на них отрешенно и свысока.

- Слушай же! - приказала Нуйн.

Ее ладонь ушла еще дальше во тьму. До ушей Талоркана донеслись кошмарные вопли гибнущих людей и злобный хрип волков, вгрызающихся в тела и раскусывающих кости. Дети плакали от ужаса. Мужчины кричали в отчаянии, бессильные спасти своих любимых. Это было страшнее, чем умереть самому. Лесничий вздрогнул от ледяного прикосновения - душа, начавшая одинокий путь в Ри-Эрриш, задела его плечо. Вихрь страданий закружил его, расколол стальные доспехи сердца.

Сквозь мрак на Талоркана смотрели яркие глаза Нуйн.

- Такой кары мало для тебя. Сайлле просила, чтобы ребенок был зачат любящей женщиной. Но этого недостаточно. Ты тоже должен будешь ее любить! И я проклинаю твою любовь. Если тебе удастся обрести душу, ты будешь мучиться так же, как по твоей воле мучаются они. Величайшая их боль в том, что они не могут помочь своим любимым. Твоя же превзойдет ее! Чтобы обрести душу, ты должен будешь полюбить смертную, и твоя любовь погубит ее, и самое худшее зло пойдет по ее следу. Ты поймешь страдания этих людей. И тогда ищи нас, Талоркан, ибо мы станем следить за тобою - за тобою и за твоим несчастьем.

- Я не хотел освобождать волков, изгнанных в Ри-Эрриш, - печально ответил лесничий. - Мне лишь нужна была сила их повелителя. Если бы Дева подчинилась моей магической песне, я получил бы ее. Объединив нашу власть... - Он смолк, не договорив, но через несколько мгновений добавил уже твердо: - Я ошибался. Здесь, в Ри-Эрриш...

- Мы уже не в Ри-Эрриш, - перебила его Нуйн. Сухая листва шелестела у нее под ногами. - Тебе больше не вернуться в Иномирье.

Тьму расколола жгуче-белая вспышка.

ГЛАВА 1

Новая лошадь Каспара мягко ступала по лесной тропе. Ее ухоженная золотистая шкура блестела на солнце. Они двигались бесшумно, и когда сзади что-то хрустнуло, звук показался необычайно громким.

Каспар обернулся в седле, но ничего необычного не увидал. Все было спокойно в Троллесье. Даже белые пушистые шарики цветов на голых ветвях терновника не в силах были шелохнуться - ни дуновения. Каспар прищурил голубые глаза, чтобы лучше видеть в полумраке. Где-то на тропе явно треснула ветка.

Однако же надо смотреть, куда едешь! Нависший над тропой сук стукнул его по голове. Поморщившись, Каспар опять повернулся вперед. Тропой пользовались редко, деревья так и наседали на нее с обеих сторон.

- Вот еще - вероника, - пробормотал Каспар себе под нос, но довольно громко. - Не могла, что ли, Брид кого-нибудь другого послать ее разыскивать?