– Все хорошо, – сказал я ему в ухо. – Внутри тебя я, Эндрю. Я тот, кто остался по собственной воле, помнишь? Тебе нужно, чтобы я был в тебе. Так ты сможешь приковать меня к себе навеки.

Джей что-то пробурчал в подушку.

– Что?

Он поднял голову и четко произнес:

– Тогда сними резинку.

Я остановился. Когда Джей оглянулся через плечо, на глазах его были слезы.

– Я серьезно. Если ты собрался меня насиловать, так сделай все как надо. Пусть тебе принадлежит каждая моя клетка.

Наши взгляды встретились, и между нами проскочила какая-то искра, превратившая акт насилия в любовный акт, более интимный, чем убийство юноши. Я вышел из него, снял презерватив и нанес больше смазки на свой пульсирующий член. И задний проход открылся мне с радостью, когда я скользнул обратно – нагой, как новорожденный ребенок. Мы двигались в такт, словно проделали это уже сотню раз, вместе кончили, словно ритмы наших тел полностью совпадали. Когда я впрыснул перламутровый яд глубоко в Джея, он прикусил мои пальцы почти до крови.

– Голоден? – спросил я. – Кто выбирает следующую жертву? А, Джей?

– Ты, – прошептал он в мою ладонь.

Я обнял мое сокровище. Он был живым, я уважал его безмерно за то, что он признал очевидную обоим правду.

Джей в самом деле был идеальным животным для ночных забав.

Однако я укротил его и показал, кто здесь хозяин.

– Вот примечательная заметка из вчерашней газеты. Сандра Макнил из Гертруды, штат Луизиана, признана виновной в трех покушениях, которые могут превратиться в три убийства первой степени, если ее жертвы умрут раньше ее. Больная СПИДом Макнил вступала в небезопасный секс с несколькими мужчинами, которых она встречала в барах для одиноких. Трое, у которых обнаружили ВИЧ, подали на нее в суд. Макнил признала свою вину, заявив, что подвергла заражению около десяти человек, скрывая от них правду. Причиной тому было отчаянное желание заиметь перед смертью ребенка. Сандра Макнил на данный момент находится на пятом месяце беременности.

Ну, если бы не плод, я бы дал ей медаль. Она уничтожила по крайней мере трех самцов, а может, и больше, и все потому, что ее биологические часы не перестали тикать после того, как дала отсчет бомба замедленного действия. Сандра, глупая стерва, спасибо за твой прекрасный вклад в человеческую расу. Миру действительно нужен еще один пищеварительный тракт. Будем надеяться, что бедный малыш подхватит ВИЧ, когда проскользнет на свет через твою больную пизду, чтоб твои тупоумные гены как можно раньше прекратили свое существование.

Обратимся к более уважаемым источникам информации. Вот статья из «Уикли уорлд ньюс». Заголовок: УБИЙЦА ВОССТАЕТ ИЗ МЕРТВЫХ! Гомосексуалист, серийный убийца Эндрю Комптон умирает от СПИДа четвертого ноября... а пятого ноября дает деру! Чиновники тюрьмы Пейнсвик не хотят брать ответственность... гм... вот удивили... поскольку маньяк исчез из соседней больницы, куда был доставлен на вскрытие.

Комптона арестовали в восемьдесят восьмом после сексуального разгула, который закончился расчленением двадцати трех молодых людей. Незадолго до смерти он получил положительный результат на ВИЧ. ВИЧ, вирус, который приводит к СПИДу... спасибо за пояснение, «Уикли уорлд ньюс»... остается в теле мертвеца меньше суток. Но действительно ли умер Эндрю Комптон? Скотленд-Ярд полагает, что произошло похищение трупа, однако не высказывает предположений, кому могло понадобиться зараженное СПИДом тело злостного психопата.

Люк сделал паузу и выдал свой основной тезис:

– А кому, на хер, оно бы помешало?

Он поймал взгляд Сорена, который стоял за панелью управления. Оператор закрыл глаза и покачал головой, изображая недовольство. Ладно, история из «желтой» прессы написана в дурном вкусе. Волне «ВИЧ» нужен иногда юмор для снятия напряжения.

– Думаю, время послушать звонок, – сказал он.

Сорен кивнул, взял сотовый телефон, проверил дозвонившегося и передал трубку Люку, который положил ее на корпус радиоприемника и нажал кнопку громкой связи.

– Вы на волне «ВИЧ». Слушаю вас.

Девичий голос, самодовольный и нравоучительный: – Я просто хотела сказать, что считаю вас крайне больным человеком.

– Вот дерьмо, солнышко. Я сижу на десяти разновидностях лекарств, они все токсичны, и ни на одно у меня нет денег. У меня язвы вокруг заднего прохода из-за хронической диареи и дешевой туалетной бумаги. Горло словно набили толченым стеклом, а когда я поднимаюсь, у меня темнеет в глазах. Спасибо за диагноз.

– Я не это имею в виду, как вы сами понимас. СПИД – это яд, который вырабатывает ваш организм.

Вы говорите, что ненавидите самцов и самок, но ведь способность продолжать жизнь – священный дар от Богини. Знаете вы это или нет, но вы пьете молоко из Ее груди.

– Ну, ее подкисшее молоко мало изменило количество вируса в моей крови. Вы, викканцы хреновы, любите тайны, и я вам открою одну прямо сейчас: ваш смысл существования давно себя изжил. Вы поклоняетесь устаревшему биологическому императиву. Дурацкого вам дня.

Щелчок. Гудок.

– Стигмат, надеюсь, хоть ты не молишься на луну и не почитаешь какую-нибудь богиню. А если так, то мне этого лучше не говори. Ненавижу этих стерв, всех, кроме Кали: она по крайней мере, когда плодится, сжирает свое потомство.

Сорен настроил чип своего сотового так, чтобы он при каждом использовании вырабатывал новый код, который трудно выследить. В итоге телефонный номер у них менялся к каждой передаче. Связь на болоте обычно плохая, но Джонни держал лодку поближе к Новому Орлеану, чтобы ловить сигнал. Сегодня они пристали к одному из заброшенных доков, только толку от этого мало.

Люк переключился на музыкальный лад и поставил любовную балладу Робина Хичкока с акустического альбома «Глаз». Взглянув на шкатулку для ювелирных изделий, он вспомнил тоску по потерянному любимому в одной из других песен. Недоступен даже разговор... Строчка выражала жгучую боль гневно разорванных отношений, безмолвную пустоту из-за отсутствия человека, с которым ты вел самые оживленные беседы в своей жизни.

Люк перебрал вырезки из газет, всмотрелся в зернистую фотографию, что прилагалась к заметке в «Уик-ли уорлд ныос». Комптон был дьявольски красив, с копной темных волос и кривой, едва заметной улыбкой. Люк попытался представить, что такое убить двадцать три человека, и решил, что это очень просто. Его встревожила мысль, как далеко он ушел от такого хищника, как Комптон. Люку казалось, что куча людей заслуживает смерти, он их ненавидел, каждого в отдельности или же всех вместе. Эндрю Комптон, вероятно, испытывал нечто вроде симпатии к двадцати трем юношам и все же зарезал их. Интересная задачка.

Как только кончилась песня, поступил еще один звонок. Здорово, подумал Люк, опять есть над кем поиздеваться. На линии был пожилой человек – судя по голосу слегка хриплому, но бойкому.

– Господин Рембо, полагаю.

– Кто же еще.

– Добрый вечер вам и вашей команде.

– Не особо добрый, но все равно спасибо. Хотите о чем-нибудь поговорить или это будет светский треп?

– Извините, я не собирался попусту тратить ваше время в эфире. Маленькие любезности помогают мне оставаться в своем уме. Я пятидесятилетний гомосексуалист из Метари. Живу со своим любовником уже пятнадцать лет. У нас два сына и дочь.

– Изысканный фокус. Как вам удалось?

– Друзья выбрали нас крестными своим детям и попросили взять опекунство в случае смерти родных родителей. Они погибли в кораблекрушении, когда дети были совсем маленькими. Право на опекунство никто не оспаривал, и мы их забрали. Господин Рембо, мы прошли через ад, чтобы вырастить их как своих. Из школы каждую четверть приходили социальные работники, чтобы шпионить за нами, с первого класса по выпускной. Родители одноклассников запрещали своим отпрыскам приходить к нам домой. Сверстники так часто изводили наших детей, что нам пришлось отдать их в кружок каратэ в раннем возрасте.