Прикуп остался без собеседника.
Друзья умело воспользовались этой единственной минутой, которая явилась осечкой в действиях следственной бригады.
Когда в очередной раз Тосю вызвали на допрос, он некоторое время колебался. А потом, махнув на все рукой, рассказал, как они втроем хотели воспользоваться счастливым случаем, который им послало провидение в виде мужчины с большим количеством ювелирных украшений. Купив их, хотели все это продать и немного нажить. Для чего приехали в Москву в ювелирные магазины.
- Успели договориться, - смеялся следователь. - Но вся ваша история разлетится в пух и прах. Сейчас я поймаю вас на противоречиях в показаниях.
Он взял ручку и положил перед собой чистый лист бумаги.
- Во что был одет ваш продавец?
- В серый костюм, - немного подумав, ответил Тося.
- Какой у него был галстук?
- В полоску.
- Сколько ему лет? - Все ответы он записывал в столбик.
- Тридцать, тридцать пять.
- Опиши его внешность.
Тося принялся в деталях описывать внешность Палкана, не забывая о фигурном шраме.
После этого его долго не вызывали, он подумал: "Наверное, не получилось никаких противоречий".
Подходили к концу третьи сутки, когда Тосю вызвали на очередной допрос. Зайдя в кабинет, он заметил, что настроение у следователя скверное. Он молча сидел за столом, опустив голову.
- Вот твой паспорт, - сказал он, не поднимая головы. - И чтобы ноги твоей здесь не было через две минуты.
Тося остолбенел. Такого поворота он не ожидал. Каждый из предыдущих допросов сопровождался объявлением разных сроков заключения, начиная от восьми лет.
Он вышел из кабинета и не спеша направился к выходу из отделения. На пути вырос дежурный.
- Куда? - грубо заорал тот.
Сзади Тоси прозвучал голос следователя:
- Пропусти его, Петров. Пусть идет.
- Да как же так, Анатолий Степанович!
- Пусть идет, - повторил следователь, и Тося прошел.
У самой двери его нагнал Бокал. Друзья обнялись и вышли на улицу. Был чудесный майский день. Светило солнце, и пели птички. Друзья шли, не замечая никого по сторонам. Они что-то говорили, перебивая друг друга. Так они подошли к пешеходному переходу. Здесь остановились и только тогда вспомнили о Жене. Не спеша обернулись и увидели нарядную веселую компанию.
Тосина мать смеялась, промокая слезы платком. Возле нее стояли Толик Рябой и Эдик Чирик. Они также смеялись.
- О чем это вы говорили? - спросил Чирик. - Наверное, о чем-то важном, раз прошли мимо не поздоровавшись.
Тут же встреча была ознаменована радостными объятиями и поцелуями. Когда Женя вышел из райотдела, у Тоси испортилось настроение. Он обратился к Чирику.
- Это сука, - указывая на Женю, сказал Тося. - Он впрудил меня.
Подошел Женя, рядом с которым шел его старший брат Яша. Тося сильно ударил Женю в нос. Чирик и Толик принялись успокаивать Прикупа:
- Не надо, Тося. Не надо. Все позади. И ладно.
Но Тося не унимался:
- Эдик, это ведь ты организовал наше освобождение?
Чирик, улыбаясь, сказал:
- Это все мы.
- Хочу, - продолжал Тося, - доплатить еще денег, чтобы забрать его заяву. Прошу тебя, сделай это.
С Чириком они были знакомы давно. В блатном мире он пользовался уважением и имел веское слово. Его хорошо знали в Москве, Донецке, Одессе, Ворошиловграде и других городах.
Но на этот раз он не поддержал Тосю. Делая вид, что не слышит его просьбы, сказал:
- Едем домой. Вам надо отдохнуть и привести себя в порядок.
По дороге домой Женя, не прощаясь, исчез. И больше о нем никто не вспоминал. Тося решил не омрачать праздника и больше не касался этой темы.
После хорошего плотного ужина в "России" они прощались на Киевском вокзале.
Тося оставил Чирику кейс с иконами. Тот сказал, что в ближайшую неделю продаст их за тридцать тысяч.
- Тогда и созвонимся, - сказал Тося, отдавая билеты проводнику.
- Пойдем в вагон. Глянем, какое купе. В СВ ездит богатая публика. Может, дорогой кого запутаем, - сказал Бокал, переминаясь с ноги на ногу.
- Вы уже запутали, - улыбнулся Толик, а затем серьезно добавил: - Ни во что не лезьте. Спокойно езжайте до дому.
- С деньгами решили, - сказал Чирик, обращаясь к Тосе. - Кругом-бегом тебе остается двадцатка. Сдам айки, созвонимся, чтобы решить, где заберешь деньги - в Одессе или Москве.
- Спасибо, Эдик, что столько для нас сделал. - Тося пожал Чирику руку, на секунду придержав немного повыше локтя. - Ты можешь забрать все тридцать тысяч за иконы. А Бокал и этот сука отдадут мне по десять.
- Да, спасибо тебе большое, Эдик. - Теперь Слава тряс руку Чирика. Хорошо, что ты оказался в Одессе. И как ништяк, что позвонил этот калдырь и рассказал тебе, где мы и что с нами. Если бы не он - мы сгнили бы на киче. Когда бы вы узнали? А насчет денег решай, как тебе удобно. Я отдам, и мне все равно кому.
- Созвонимся. Езжайте отдохните и смотрите в оба. Эти два идиота ладно, - и Чирик указал на Славу, - но как ты, Тося, не подумал, в таких местах пасут мусора. Вы бы к входу подъехали. Разве не знаешь - пробивается все в округе, крупные сделки происходят именно там. Забудем плохое. Удачи вам. Прощайся, Рябой.
- Тося, принесли объебон, - обратился к нему один из заключенных.
Тося увлекся беседой с Казбеком. Тот говорил с подтекстом, и, чтобы понять смысл, Тосе требовалось прилагать усилия. Он встал, подошел к окошку в двери и расписался за несколько печатных листов обвинительного заключения. Вместе с Казбеком они прочитали это творение следовательского искусства.
- Я много видел объебонов, - сказал Казбек, переворачивая последнюю страницу, - и скажу, что пятерочка у тебя в кармане. Год накинут только за то, что ты залетный.
Через несколько дней пришел адвокат, и Тосю вызвали на закрытие дела. В графе о признании виновности он собрался подчеркнуть "нет", но адвокат сказал:
- Подчеркни "частично". Тогда нам легче будет бороться за лучший исход суда.
Тося задумался: "Суд никогда не будет брать во внимание слово "частично". Это всего лишь оттенок слова "виновен". И если сознаюсь частично, значит, сознаюсь в вине". Он жирной линией подчеркнул "не виновен" и обратился к адвокату:
- Пожалуйста, поблагодарите за меня маму. И десять раз извинитесь. А затем скажите, что такой адвокат мне не нужен.
