Литмир - Электронная Библиотека
A
A

В приемной Нина Петровна, хмыкнув, глянула на стопу отпечатанных Людмилой бумаг, но про копировальную машину спрашивать не стала, не останавливаясь, прошла в кабинет директора.

Просторный кабинет директора казался маленьким и тесным, так много было в нем народу. И кренился, как судно в шторм, потому что в той половине, где был стол директора, стулья стояли свободно и народу сидело немного, и та часть кабинета казалась светлой и легкой. Чем дальше от директорского стола, тем теснее сидели люди, а потом и впритык, и эта часть кабинета была тяжелой.

Ну, чисто дети, все хотят усесться на "камчатке", подальше от глаз учителя. Нина Петровна поискала глазами свободный стул и, пригибаясь, словно так она становилась незаметнее, протиснулась в свободный угол между директорским столом и окном.

Солнце, просвечиваясь сквозь оранжевые портьеры, становилось более жгучим, словно портьеры добавляли ему и света и жара. Солнечные блики цвели на полировке мебели: столе, баре, огромном книжном шкафе. Шкаф, когда мебель исчезла из продажи, достал Фридман, и директор шкафом очень гордился.

Шкаф был пуст, лишь несколько книг-буклетов о крае, что дарят делегациям, скособочились на верхней полке. За шкафом - бархатное Знамя ЦК. Если б не ее искусство, не видала бы фабрика ни переходящих знамен, ни премий.

В своем кругу, то есть без иностранцев, в этом кабинете не собирались с восемьдесят пятого года, когда в стране был объявлен очередной крестовый поход, как всегда, благой и непродуманный, на сей раз против пьянства. Кто ж спорит, что пьянство - бич народа, леденят душу сводки о рождении инвалидов и уродов, но... Гениально простое решение - не продавать спиртное, принесло, как всегда, гениальный вред. Ну, кто и когда приносил стране столько горя и вреда, как ее доблестные руководители? Если раньше пили многие, то теперь, практически, все. Если раньше самогоноварение было специальностью, то теперь в редком доме не гнали самогонку или бражку. И в тех семьях, где раньше спиртное ставили на стол лишь по праздникам, теперь держали всегда и при любом случае выставляли на стол - иметь на столе спиртное стало престижно. Теперь пили и те, кто раньше спиртным не увлекался.

Фридман, в ту бытность парторг, объявил фабрику зоной трезвости, он, как всегда, бежал впереди паровоза. Для снятия стрессов и укрепления взаимопонимания главных специалистов стали вывозить на природу, в ближайший лесок. Там, сразу за трубами фабричного водозабора, летом присев на худосочную травку, зимой стоя под промерзшей веткой и зябко подергивая ногами, специалисты поспешно выпивали положенную мерку водки, закусывая приобретенными для такого случая Фридманом деликатесами. Иногда Фридман, который всегда специализировался на снабжении, в основном, конечно, себя и Иванюты, оказывался занят фабричными делами, и вместо деликатесов завхоз брал в лес обед из столовой. Наутро, найдя у труб кастрюли, слесаря водозабора, с матерком, возвращали их Гуловой.

...Шумели кондиционер и большой японский вентилятор, и гул кабинета казался бесплодным и тяжелым, как и весь гул, что висел над страной.

Справа от директора, как и положено его правой руке, сидел, закинув ногу на ногу, парторг. Патрин держал в руках карандаш и раскрытый блокнот, и время от времени карандаш его глубокомысленно нырял в блокнот, но вместо тезисов гениальной директорской речи в блокноте появлялись хаотичные черточки и кружочки. Под мерное иванютовское завывание мысль парторга металась и искала единственно верный выход. Ему перед самым началом планерки звонил Фридман, и теперь Патрин, как гурман глоток коньяку, взад и вперед перекатывал тот краткий разговор, чтобы прочувствовать весь букет его запахов-интонаций. А суть фридмановских слов была проста: секретариат райкома просачивается в советские органы, и прежде недоступные места становятся вакантными, и видеть на этих местах Усов предпочитает людей предсказуемых, но было бы хорошо и демократично, чтобы его, Патрина, кандидатуру предложил не Усов, а Гнатюк, как представитель трудового коллектива. И так явно и плавно бежала серая "Волга" с личным шофером. А в будущем этот пьедестал мог рухнуть, а мог укрепиться все, абсолютно все стало в этой стране непредсказуемо. И в любом случае это дарованная ему отсрочка, дающая вход в определенные круги. Связи. Конечно, Фридман действует в одной связке с Иванютой. Что это? Желание избавиться от него, неугодного, и при благих обстоятельствах взять на свободное место кого-то своего? Или возможность устроить его, тоже как своего, в штат районного правления? Иванюте тоже не нужна в секретариате новая фигура с неожиданными ходами. Иванюта любит крапленые карты. Но он, Патрин - найдет или потеряет? А если вернутся к власти райкомы? А он - бежал...

Патрин аккуратно промокнул платком испарину.

Рядом с Патриным сидит Фридман. Вытянутая спина, вскинутая голова, руки скреплены замком на коленях. Труженик, удерживающий себя в вынужденном простое. В глазах прикрытая ресницами злость. Кажется, он ловит каждое слово Иванюты, но уши его, как локаторы, хорошие, мощные, улавливают все, и откровенные, и едва слышные, всплески протеста на слова директора, и мозг его, как компьютер, фиксирует их, укладывает в блок памяти, сортирует, классифицирует.

По левую руку от директора сидит Шмольц. На губах Шмольца обычная ироническая полуулыбка. Как и Фридман, на планерках Шмольц старается отмалчиваться и на все нападки специалистов широко разводит руками, словно кот Леопольд: "Ребята, давайте жить дружно". Разговаривая, Шмольц всегда отводит глаза в сторону, но если суметь в них заглянуть, увидишь, что вместо глаз у кота две маленьких пакостных мыши.

Рядом со Шмольцем сидит Сачкова, заглядывает Шмольцу в лицо и хихикает и, как всегда, что-то ему нашептывает. И тут же игриво поглядывает на Иванюту. Она не заигрывает с Иванютой, просто ей приятно чувствовать себя причастной к избранному, крайне узкому кругу фабрики. Сачкова всегда и везде чувствует себя уютно: и на планерке в кабинете директора, и на сабантуйчике за трубами.

В своей обычной позе, широко расставив полные ноги, так что все в кабинете видят ее белые панталоны, с сытой улыбкой на презрительно изогнутых губах дремлет Котова.

Дальше, нахохлившись, как куры на насесте, в ожидании тумака и готовые кинуться в драку, сидят кучками бригадиры, механики, инженеры.

Хмурый Марков молча слушает свистящий шепот инженера-сантехника Парри.

- Кругом дыры, все течет, а мы месяц проторчали на сборах. И знаешь, чем там занимались? В карты резались, вот что. Думаешь, вру? Капитан ткнул нас в танк поломанный. "Вот, ребята, кто придет - копайтесь. А так - отдыхайте. Но только тихо". И ты знаешь, что он нам сказал? Он говорит: "Вы что, не понимаете, зачем мы торчим в центре города? Ну, вы сами подумайте, зачем - не только у нас, но и в той же Москве - танковая дивизия. От кого она Москву охраняет? От какого врага? Да пока она до границы дойдет, война закончится пара ракет, и все. А у нас, куда ни пойди, везде звезды на воротах." Говорит, у нас армия, чтобы власть от народа защищать. Вы еще, говорит, поговорите КГБ работает. Время придет - враз всю оппозицию шлепнут. Представляешь? Вякнешь - и твой Алексей будет в тебя стрелять. А что? Прикажут. Не станет так его. Как дезертира. Лучше тебе, что ли? А кого теперь этим удивишь? В Баку стреляли. А в Новочеркасске? А-а-а, везде мафия. Да что там армия, у нас на фабрике своя мафия. Вон в убойном второй день все не контачит. А на яйцескладе? А на водозаборе? А-а-а... А я как со сборов пришел, так меня Иванюта на яйцевозку посадил, водитель, видишь, заболел, а у меня права есть. Фридман нашептал, чтобы всех, у кого права есть, привлекал. Поскольку, мол, на фабрике такие дела, что нужно чрезвычайное положение. А что? У нас это запросто, где что - и чрезвычайное. А ты ж знаешь, у Фридмана использование транспорта меньше половины. А он теперь хочет, чтобы мы еще арендовали машины в автохозяйстве. Ему там отвалили в лапу. И ведь этот пойдет на это, пойдет. Это он для меня ни черта ни сделает. А Фридман свое выкачает. Он хочет, чтобы мы все на него работали. Нет, ну ты же посмотри, сколько мы в этом году яйца загубили, а везде кричим: безотходное производство. Да Фридмана судить надо, а он годичку все сто процентов получил, всех остальных специалистов Иванюта на двадцать процентов лишил. А сколько мы из-за этого Фридмана прибыли не получили, кто посчитает? Никто и связываться не станет. А он ради этого козла Кузьмина выжил. И все из-за чего? Потому что этот у него стукачом. Ну, не только у него. Но, главное, и у него. Везде все вынюхивает и нашептывает.

11
{"b":"43272","o":1}