- Ты меня искал, Всеволод?

Капитан не торопился поворачиваться, что являлось плохим знаком. Он еще немного посмотрел в окно, затем прошел вдоль пульта управления, поправил поровнее накидку на кресле и только затем приблизился к Штурману, обнял своей рукой его плечо.

- Эх, Людвиг, Людвиг, - вздохнул он.

- Что-то произошло, Капитан? А я гулял на улице с Аи, мы тебе кричали, но ты не услышал. На улице прелестно.

- Да, да, - сказал Капитан и вдруг всей ладонью прикоснулся к своему лбу, словно у него внезапно разболелась голова. - Знаешь, Людвиг, у нас неприятность.

- Очередная?

- Не притворяйся наивным! На этот раз у нас произошла действительно - первая настоящая неприятность. Когда робот под руководством Сережи менял предохранители в тамбуре перед реакторным отделением, он видимо неуклюже двинул манипулятором внутри щитка и под корень снес оба слота, к которым крепится шина данных.

Штурман недовольно покачал головой.

- Самое удручающее в этой ситуации то, что шлейфы, которые считаются уязвимыми и на складе у нас имеются в двойном запасном количестве, не пострадали, а вот самих слотов на складе нет. Я уже перерыл все.

- Что же теперь делать? - спросил Штурман. - Без информации, которая передавалась по тем двум шинам Корабль, хотя и может взлететь, но становится неуправляемым...

- Вот именно, - заметил Капитан. - Сережа, в общем-то, придумал как выйти из положения, но для этого надо напрямую соединить, спаять дважды по пятьсот двенадцать проводков, каждый из которых очень тонок.

- Плохо дело. Это кропотливая и очень длительная работа, требующая полного человеческого внимания. Робота сюда допустить нельзя.

- Сизиф подсчитал, что на исправление потребуется 126 полных часов, где учтены вероятные неосторожные обрывы проводков.

- Уйма времени!

- Да - и это не считая времени сна, еды и празднования Нового года.

- Я мог бы подменять Сергея когда он устанет, - предложил Штурман.

Капитан ответил:

- Я передам ему твое предложение о помощи. Но прошу тебя, Людвиг, ни слова об аварии остальным. Пусть они делают свой план не нервничая и ни о чем не беспокоясь понапрасну. Хорошо? Об этом ведаем только мы трое и у нас, надеюсь, хватит времени все исправить до момента окончательного отлета.

- Договорились, - сказал Штурман.

А потом, уже вновь выйдя в коридор, пробормотал: "Охо-хо!" и, почувствовав нахлынувший упадок сил, пошел в спортзал, слегка отвлечься и подразмяться.

Глава X

Ксенобиолог рьяно приступает к работе. Астронавты

наряжают Корабль к празднику. И освящают. Праздник

начинается. Пиршество. Волшебная новогодняя ночь. "А

теперь - дискотека!"

Новый год - самый священный из всех праздников. Самый яркий и желанный, он никогда не игнорировался никем из астронавтов, несмотря даже на то, что его современный антураж вконец оторвался от старинных обычаев празднования. Но так было даже интереснее.

В этот день Капитан проснулся довольно рано и спросил Сизифа - в котором часу наступит глорианская ночь? Здесь Капитан вдруг осознал, что с какого-то момента стал сверяться с местным временем, подстраиваться под него, вместо того, чтобы целиком полагаться на свои силу и власть и поступать так, как заблагорассудится. Тревожный симптом. С другой стороны, нельзя же было игнорировать, напрочь отвергать жесточайший прессинг "языческих" планетарных условий.

Нет, не так. Скорее, подсознание Капитана работало в том направлении, как обратить неблагоприятные условия себе на пользу. Все дело в том, что Праздник предполагал не только и даже не столько стол, уставленный изысканными явствами, сколько ночные прогулки и ночные гуляния при ослепительной иллюминации огней и фейерверков. При дневном солнце это становилось нелепым и бессмысленным, теряло магическое воодушевление.

- Так когда наступает ночь? - переспросил он Сизифа.

- Темняет с трех часов дня по бортовому времени.

- Вот и отлично. Начнем с трех.

С этого момента, по мере того, как просыпались остальные пионеры галактических окраин, началась подготовка к празднику. Доставались хлопушки и петарды. Гостиная, каюты, коридоры, а также крыльцо Корабля украшались оживающими фонариками, шарами, серпантином, ленточками, игрушками - в общем, всеми доступными средствами создавалась праздничная атмосфера. Врач согласовывала с кухонным компьютером список блюд, которые будут приготовлены к ужину.

Отсутствовали, то есть не принимали участия в этой круговерти, пожалуй, только двое: Инженер и Ксенобиолог. Инженер, понятное дело, возился с паяльным устройством и злополучными проводками в рабочем тамбуре, где его не смог бы найти никто из научной части экипажа, потому что они никогда сюда не заглядывали, за исключением, может быть, одного первого раза, да и то в виде экскурсии. Он и запомнился им таким неуютным: шумным и грязным - и это при том, что они не стали заходить в само реакторное отделение, ограничившись лишь тем, что поглядели внутрь через небольшое оконце. Впрочем, Капитан тоже старался пореже навещать Инженера, чтобы не отвлекать его чересчур часто. Работа была слишком тонкая и слишком важная.

Ксенобиолог же - неожиданно и для себя самой - ощутила прилив вдохновения к научной работе. Для начала она принесла в лабораторию пробы местного грунта, распределила его по ящичкам, оборудованным иглами-анализаторами и высадила в них привезенные семена. Выставив все ящики в нишу климатизатора и накрыв прозрачной крышкой, она оставила их так до появления всходов, а сама принялась за другую, более сложную, но очень важную задачу - выявить местные формы растений, пригодных для употребления человеком в пищу. Следовало изыскивать именно растения с наибольшей питательной массой, а уже затем рассматривать вкусовые качества, коэффициент накопления полезных веществ и так далее. Ксенобиолог превосходно понимала, что современная селекция происходит отнюдь не с помощью поиска культур в открытой природе, а с помощью планомерного субклеточного программирования, однако ей грели душу несколько ранних примеров, как это было с зерновыми, пасленовыми, с дрожжами и некоторыми другими исторически важными видами. Как ученому, ей не терпелось, чтобы ее имя прозвенело по всему миру. Открытая природа Глории могла дать богатейшую основу, как впрочем с той же вероятностью могло оказаться совсем наоборот. Ее охватил зуд поиска. Осознав тот факт, что у нее не получится взять у автохтонов все и сразу, по крайней мере до момента их обнаружения, она вооружилась нехитрым инвентарем и вышла на улицу.

Близился вечер и для начала Ксенобиолог решила ограничиться осмотром близлежащих окрестностей.

Энергетик на площадке устанавливал и подключал динамики.

- Как дела, Патрик? - спросила его Ксенобиолог.

- Салли? Готовлю музыку для дискотеки. Тебя можно будет пригласить потанцевать?

- Хм, - хмыкнула Ксенобиолог. - Посмотрим. Попробуй. Кстати, если что, я скоро вернусь.

- Ты в лес? не боишься?

- Нет, - отмахнулась та и пошла в сторону подъема склона.

Выйдя за пределы площадки, она стала время от времени нагибаться и рассматривать то или иное растение, его строение, форму листка, цветка, корня. Особенно интересные экземпляры она клала в сумку.

Когда Энергетик закончил подсоединять колонки, он оглянулся и отметил, что Ксенобиолог все еще находится в пределах видимости, правда далеко, уже метрах в ста. Уже собравшись вернуться в Корабль, он наткнулся на сидящего на крыльце Геолога.

- А ты, Айзек, чего бездельничаешь? - строго спросил он. - Мы ведь только из-за вас двоих собственно и прилетели в это поганое место. Даже Салли вон старается, а ты сидишь.

- Любуюсь закатом, - флегматично ответил Геолог. - Красиво... А насчет меня ты не беспокойся. Сегодня праздник, официальный выходной, так что я имею право делать все, что угодно. Мне угодно любоваться закатом.

- И все же, - не отставал от него Энергетик, - имей чувство ответственности. Мы сидим в этой дыре единственно из-за вас двоих. А праздник мы могли бы отметить хоть в космосе.