Детская любовь Как детская любовь прекрасна, Как бескорыстна и чиста. Мы к ней стремимся не напрасно — Она, как светлая мечта. Она не только греет душу, В ней часть Божественной Любви. Кто любит детский лепет слушать, Детей не может не любить! Какое искреннее чувство В их детских светится глазах. Для них неведомо искусство Заведомую ложь сказать. И детские целуя руки, Я каждый миг благословлю, Когда я слышу голос внука: «Я, дедушка, тебя люблю!» «Ради чего я прожил столько лет?» Ради чего я прожил столько лет? Ради детей? Они меня забыли. Родители? Давно уже их нет И нет тех женщин, что меня любили! Ради друзей? Но предал меня друг. Работа? Я уже пенсионер. И нет ещё на свете таких мер, Чтобы назад всё повернулось вдруг! Одно осталось только у меня — Любовь! Она всю жизнь меня хранила. Её я ни на что не променял. И в ней вся моя жизненная сила! «Полетели года словно голуби —…» Полетели года словно голуби — Не поймать и назад не вернуть. Не напиться зимою у проруби, Если нечем воды зачерпнуть. Всё смешалось в единое целое И запуталось в мире вещей. Не поймёшь, находясь под прицелами, Где же свой, где чужой, где ничей. Жизнь прекрасна Божественной Сущностью, Но, наверно, уж так суждено, Что заполнить её своей звучностью До конца никому не дано. Ангел мой, мой Хранитель невидимый, Хватит душу мою бередить. В Мир далёкий, который не видим мы, Ты меня на заре уведи. «Необозримый голубой простор…» Необозримый голубой простор. Ни облачка, ни тучки на нём нет. И только пролетевший метеор Оставил свой инверсионный след. Суровой ниткой небеса прошив, Он весь простор небесный залатал. И хотя несколько мгновений жил, Зато, сгорая, выше всех летал! Летим и мы наверх со своей спесью, Вершин по жизни достигаем тоже, Но падая на Землю с поднебесья, Вдруг понимаем, что летать не можем. И рассуждая о судьбе Икара, Находим удивительный ответ — Взлетевших постигает Божья кара, Если вверху для них опоры нет. Поседели виски…
Поседели виски, смолкли птиц голоса И щенячий восторг улетел из груди. Словно инеем белым покрыла роса Всю траву, по которой когда-то ходил. На душе оставляя прощальную грусть, Много вёсен прошло, трудно пересчитать. Сколько их не жалей, жизнь не перелистать, Будет так, как сложилась судьба, ну и пусть! Всё равно за рассветом приходит закат, И Земля завершает дневной оборот. Жизнь ещё никому не дана напрокат, И нельзя за ошибки платить наперёд! Солнце в тучу садиться – наверно к дождю, А на сердце тревожно, как перед грозой. Напою ещё раз свою душу слезой — За закатом рассвет, я его подожду! «Как годы жизни быстро пролетели…» Как годы жизни быстро пролетели. Остановись и оглянись назад — Даже наши песни постарели И выцвели любимые глаза. Отцы и дети – вечная проблема. За них всегда наши сердца болят. И это непонятное нам племя Занять стремится место у руля! Предав забвенью наши наставленья, Спешат туда, куда судьба звала, Забыв, что жизнь не только наслажденье, Но и ответственность за все дела! Возможно в жизни так давно ведётся, Что что-то новое дано им знать. Чужая истина не признаётся — Её возможно только лишь познать! «Как ушло из души вдохновенье —…» Как ушло из души вдохновенье — Словно вынули стержень из тела. И остался лишь пепел забвенья Из всего, что смеялось и пело. Разрывается связь поколений, Улетают залётные птицы. Не понять, кто дурак, а кто гений. И погасли на небе зарницы. Растерялось обилие красок — Стало всё, как зимой, чёрно-белым. У детей только лица без масок. На асфальте рисуют нас мелом. Уходя, уходи без возврата, Расставания нет без печали. Всё былое исчезнет куда-то, Но потом всё начнётся сначала! «Утверждают древние поверья…» Утверждают древние поверья, Что могут в волка обращаться невры. В свою стаю потом по-отечески Принимают детей человеческих. И растут среди них люди-звери. В наши дни в это трудно поверить. В бой выходят они с голой грудью И в бою том пощады не будет. После смерти живут они в Вирии, И приносят туда их Валькирии. Трудно их оценить нашей меркою, Называют их люди Берсерками! |
