Разглядев незнакомца, юноша опустил клинок и, уважая седины встречного, поклонился, не зная как себя вести. Тот же, кивнув, заговорил:

– Я знал твоего отца, Святополк, и нарочно вышел, чтобы тебя увидеть, так как дорога твоя длинна, трудна и опасна. Цель же далека. И нелегка задача. Ты сам не ведаешь, в какие земли занесёт тебя странствие. А так как я желаю тебе удачи, то решил дать тебе в поводыри одну вещицу, – с этими словами старик протянул молодому человеку поцарапанную серебряную стрелку величиной с ладонь.

– Если заблудишься, – продолжил незнакомец, – положи её на землю, и она укажет дорогу.

Визязь взял стрелку, недоверчиво повертел её, рассматривая.

– Прости, добрый человек, – вымолвил он, – но я не очень понял. Дорогу куда она укажет? И… ты сказал: знал моего отца…

Тут старик метнул из-под косматых бровей такой холодный и колючий взгляд, что Святополк осёкся.

– Туда, куда тебе будет нужно… Да, знал. Да теперь уж и ты скоро всё узнаешь. И вот ещё что: с Черномазиком будь построже, а то он тебе на голову сядет, Бренксу и Грегину от меня кланяйся, а с бароном держи ухо востро, больно уж скользкий тип. И стрелку мою держи под рукой, на случай, если встретишь Карама. Ничуть не промешкай – втыкай ему прямо в сердце, давно пора.

Молодого воина несколько ошеломили злодейские намерения с виду вполне благообразного старичка, однако ж виду он не подал, а только вгляделся повнимательнее, терпеливо ожидая продолжения. Старик же потёр остроклювый нос и быстро сказал:

– Ну всё, пожалуй. Я пошёл, а ты держись. Будь молодцом.

И зашагал прочь.

– Стой! – тут же выкрикнул молодой воин, – ты мне должен всё рассказать! Да стой же! Я не посмотрю, что ты…

Старик обернулся, зыркнул гневно.

– Я же сказал: узнаешь! Вот торопыга! В отца, видать…

И Святополк с ужасом ощутил, что словно пригвождён к месту, и даже ногу сдвинуть не может.

– Да погоди ж ты! – прокричал он тогда снова, видя, что незнакомец почти скрылся в высокой траве, – Как тебя хоть величать-то?

Обладатель красной шапки даже не оглянулся.

– Сте… – только и долетело до Святополка.

– Я не понял, – выкрикнул он снова и кинулся следом, благо земля уж за подошвы не держала, но старика и след простыл.

– 3 —

Чуть потоптавшись на месте и пару раз оглянувшись вокруг, раздумывая над предостережениями да о том, откуда бы мог взяться (и куда подеваться) чудной старик, молодой витязь вернулся под грушу, где остались лежать его пожитки. Подобрав полотенце с остатками трапезы, он сунул свёрток в дорожную суму.

– Эй! – воскликнул тут кто-то хриплым «фальцетто»5, – Можно бы и поосторожнее, хозяин.

«Новое дело, – качнув головой, усмехнулся Святополк, – кто-то залез в мою сумку, да ещё называет меня хозяином» Не испугавшись и не колеблясь ни мгновенья, ибо подобные слабости не были присущи молодому воину, он запустил руку внутрь, ухватил нечто копошащееся и вытащил на свет.

– Ты кто? – только и смог промолвить витязь, увидав перед собой непонятное существо, величиной не более локтя, одетое в грязные порты и покрытое то ли перьями, то ли шерстью столь обильно, что безволосым оставалось одно сморщенное личико.

– Сначала отпусти меня! – потребовало нечто, ведь воин продолжал держать его на вытянутой руке, а оно размахивало руками, ногами, корчило рожи, и, судя по всему, нацеливалось плюнуть Святополку прямо в глаз.

Молодой человек осторожно опустил существо на землю. Тогда оно аккуратно, с птичьей грацией, пригладило свои перья, а потом заговорило таким голосом, какой можно было бы ожидать от простуженного ребёнка.

– Я – Черномазик. Твой домовой, – гордо, но с ноткой обиды, произнесло существо.

– Интересно, – тут же перебил молодой воин, вынужденный поверить в ожившую на его глазах сказку, – но если ты домовой, то должен быть в первую очередь привязан к дому, а потом уж к хозяину. Как же ты осмелился уйти от родного очага и пуститься в дальнюю дорогу, полную невзгод и приключений?

– Да, это не просто, – согласился маленький дух, покивав, – но, услышав, что тебе в пути грозят страшные опасности, я очень испугался и решил, что моё место должно быть рядом. А, кроме того, я оставил на хозяйстве своего младшего брата. И вообще, я тьму-тьмущую раз спасал тебя от разных бед, когда ты был маленький. На ночь рассказывал сказки… да что там говорить, всегда, по мере сил, старался отводить беду от нашего жилища…

– Спасибо, – поневоле улыбнулся молодой воин, выслушал внезапно учтивую речь маленького духа.– Но, знаешь… вот ты говоришь: спасал меня, но я совсем ничего не помню. Я не знаю, кто я, откуда, кто мои родители… Уж ты-то не станешь мне голову морочить, как этот сердитый старик. Кстати, не знаешь, как его там?

– Да знаю, конечно! Стережный это. Колдун наш местный.

– Колдун? Надо ж!..– не удержался от восклицания Святополк.

– А отец твой – князь роцкий. И ты, стало быть, князь, – продолжил, между тем, домовой спокойно. Обыденно так сказал, мол, «ну, князь, и что такого?».

Но Святополка как жаром окатило.

– Кто я? Князь?! Я? Князь?.. Черномазик, ты, верно, шутишь?

Но тут в разуме витязя словно солнце взошло. И он вспомнил. И отца, и маму, и сестру, и терем княжеский, и всё, что случилось после того, как сокольничий Мил прокричал громовым голосом: «Детей в подпол!».

Няньки, услышав сей грозный окрик, бестолково заметались, перепугано сбились в кучу, и лишь Весена, осознав быстрее других, что стряслось нечто ужасное, подхватила на руки самых маленьких и устремилась к выходу, по пути отдавая приказания окаменевшим от страха прислужницам – Юне и Ладе.

Будто б снова витязь увидел себя отроком, ощутил, как торопливо, понукаемый Весеной, перебирает ногами, а сам не может отвести взор от мечей, которые сжимают в руках Мил и братья. А с клинков сочится и капает на пол тяжелая багрово-черная кровь. «Откуда же кровь? – но не находилось ответа.– Да что же это? Ведь просто дождь… Или непросто… Или не только… А может с самими Перуном и Даждьбогом схватились братья Яромира? Да нет, ерунда! И где мама? И отец?».

Нет, не с Перуном и воинством небесным, конечно, сошлись в поединке сокольничий и братья. В город вторглась орда мокинзарского хана Аграмбы по прозвищу Бухнадар, что означало – «Всесильный». Сторожевые дозоры не успели предупредить княжью дружину о набеге. Попросту не готовы оказались они к войне. И гридна войны не ждала. Лишь князь Ратибор – отец Святополка – с горсткой верных ратников некоторое время продолжал биться под стенами города. Но скоро и они полегли под натиском бесчисленной конницы степняков. И великий Рудан пал…

– А тебе не кажется, что мы разболтались? – бесцеремонно перебил домовой воспоминая князя.– И давно пора в дорогу? Ведь скоро вечер, а нам нужен ночлег.

Серьёзная деловитость маленького духа опять заставила Святополка улыбнуться. Да и со здравыми замечаниями как не согласиться? Но молодой воин решил сразу показать кто тут главный. И поэтому, вспомнив указания колдуна Стережного, со всей строгостью произнёс:

– Вот что, Черномазик, коли уж ты за мной увязался, то так тому и быть, но я хочу, чтобы ты кое-что усвоил. Во-первых, – князь загнул указательный палец, – ты мне должен во всём подчиняться. Указывать не можешь, только советовать. Во-вторых, – он загнул средний, – сиди тихо в сумке и не высовывайся, пока не скажу. Понял?

Домовой покивал, а после, преданно глядя на хозяина, тихо проговорил:

– А в-третьих, в-четвёртых будет?

И сразу стало не понятно, серьёзно он интересуется или нагло иронизирует. Оттого Святополк, решивший было потрепать домовика по лохматой голове, подумал, что не стоит разводить лишнее панибратство и, сдвинув брови, сурово промолвил:

– Не будет!.. Пока.– И погрозил домовому пальцем.