© Артур Мусин, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мерзкое дребезжание пластика о столешницу вырывает меня из глубоко сна. В комнате душно, простыня противно липнет к мокрому от пота телу. Сквозь распахнутое окно доносятся звуки улицы, которые пытаются перебить тихие звуки музыки. «Ария», песня «Твой новый мир». С трудом разлепляю глаза. Вся комната залита ярким солнечным светом: забыл закрыть шторы перед сном. Светлые обои отражают падающие солнечные лучи, разбрызгивая их по всей комнате.

Поднимаюсь с кровати, беру в руки мобильник. Все еще мутный взгляд выуживает из него необходимую информацию. В десять часов нужно быть на пересечении главных улиц города. Очередной заказ, но зачем так рано? Неужели нельзя вызвать мастера по ремонту компьютеров хотя бы часам к двенадцати…

Сажусь за ноутбук, набираю в Skype номер. Очень долго не берут трубку, но через какое-то время ожидаемый сигнал воспроизводится в мембране динамика.

– Стил, – зову в микрофон.

– Чего так рано? Еще только девять утра! Я лег в шесть! – недовольно отвечает голос.

Это Стил, мой давний напарник по компьютерным играм. Как и большинство геймеров, спать мы ложимся ближе к утру.

– Я не смогу сегодня на осаду.

– Как? Ты же лучший прист в гильде! – возмущается виртуальный друг.

– Игра игрой, а за Интернет надо платить. Работа.

– Черт. А перенести никак?

Для него игра куда как реальней жизни. Явный психопат. Я никогда его не видел в жизни, но лишь его могу назвать другом. Вот он, мир высоких технологий.

– Нет. Буду только после часу дня, и то…

– Ладно, удачи, – наигранно обижается Стил.

Отключаюсь, бросаю наушники на стол, включаю музыку погромче. Последний альбом Rammstein разрывает тишину моего уютного мирка. Не в такт подергивая конечностями, дохожу до кухни и запускаю кофеварку. Следующая остановка – душ.

Холодные струи смывают пот и остатки сна, помогают взбодрить тело и разум. Наспех вытираюсь пушистым полотенцем, в него же заворачиваюсь и сажусь в кухне пить кофе с бутербродом. Наспех сооруженные башенки из батона, сыра, масла и ветчины быстро исчезают, остаются лишь крошки на клеенчатой скатерти.

После горячего кофе вновь стало жарко. Можно было сначала поесть, а потом в душ, но уже поздно.

Возвращаюсь в свою единственную комнату. В углу скромно ютится шкаф, рядом с которым пристроилось кресло. Слева от входа – компьютерный стол, напротив – двуспальная кровать. Время 9.30. Быстро надеваю классические синие джинсы, белую с золотым рисунком футболку и легкие мокасины. Проверяю талисманы. Два продолговатых овальных куска гранита, отполированные почти до блеска. Темный камень с золотыми крапинками. На каждом выгравирована вытянутая восьмерка с чертой, пересекающей ее вдоль. Таким образом, каждая восьмерка разбита на четыре части.

Легким бегом преодолеваю коридор, подъезд, лестничные марши, железную дверь. В глаза бьет яркий солнечный свет. Стою несколько секунд, привыкая. Темные очки и кепки не ношу: кепки просто не люблю, а глаза скрывать за очками неприлично, ведь это зеркало души, а мне скрывать нечего.

Слева дворы, справа парк. Потом: слева магазин, справа дворец культур «Строитель» – пережиток советской эпохи, дышащий на ладан последние лет двадцать. Прямо – автобусная остановка. Еще не дойдя до нее, решаю идти пешком. Визжащая, потная, толкающаяся толпа набивается в консервные банки автобусов. На секунду представил запах пота, дезодорантов, духов, перегара, никотина. Стало дурно. Сунул в уши вакуумные наушники – и в сознание по нервным окончаниям течет грустная песенка «Агаты Кристи» – «Серый траур».

Быстро двигаюсь вдоль центральной улицы, практически не обращая внимания на окружающее. Магазины, машины, люди, урны, кривой асфальт, светофоры, пьяные то ли с самого утра, то ли со вчерашнего дня компании. Сумасшедший город из мешанины советского прошлого, суровых девяностых и грядущих двадцатых годов. Контраст на контрасте.

Без пяти минут десять прибываю по указанному адресу. Простой двор со старыми постройками, в котором вечно гуляют детишки и бабушки. Кажется, что они еще на рассвете взяли в осаду все имеющиеся лавочки. Подхожу к первому подъезду.

– К Ирке, наверное, опять… – доносится мне вслед бормотание вечно недовольных, но все и про всех знающих.

Самый обычный подъезд самой обычной хрущевки. Четвертый этаж, дверь слева. Дико смотрящийся среди этих почти что трущоб кусок бронированной стали, звонок со встроенной видеокамерой, ныряющие в толщу кирпича провода от Интернета, телефона и кабельного телевидения.

Слегка касаюсь крохотного сенсора. Буквально кожей ощущаю, как с другой стороны двери меня разглядывают с помощью маленького монитора современного звонка. Спустя несколько секунд дверь открывается. На меня смотрят прозрачные зеленые глаза, добрые и нежные. Молодая девушка с пышными черными волосами и округлыми чертами лица. Одна ее рука придерживает дверь, другая лежит на большом округлом животе. Девушка явно беременна. Какой срок, определять не берусь: совсем ничего не понимаю в детях. Но она изумительна в своем светло-фиолетовом халате. Невероятное изящество и красота.

– Виктор? – разливается по коридору ее мягкий голос.

– Можно просто Вик, – отвечаю я.

– Аня, – представляется девушка и слегка улыбается.

Она протягивает мне одну руку, второй раскрывает дверь, приглашая войти. Легонько касаюсь ее нежной кожи. Великолепное ощущение, которое хочется продлить на время бесконечности, но я пересиливаю себя и выпускаю ее. Аня, кажется, ничего не замечает. Вхожу в комнату вслед за ней. Немного странная обстановка. Одна комната проходная, вторая закрыта. Первое, на что обращаю внимание, – компьютерный стол, напоминающий на нечто среднее между паутиной и проволочной скульптурой. Системный блок словно висит в воздухе на тонких нитях. Монитор подвешен на тонком стебле.

Остальные элементы интерьера не менее интересны. Жутковатый цветок служит, видимо, диваном. Смутное переплетение стальных трубок поддерживает широкоформатную плазменную панель. Пол покрыт пушистым цветным ковром, мягко ласкающим ступни.

– Вы дизайнер? – спрашиваю, глупо застыв в проходе.

– Да, вы правы. Все сделано мной. Точнее, придумано.

– Красиво. Куплю квартиру – приглашу вас.

– О, прекрасно. Вы проходите, Вик. Приступайте. Я пока приготовлю кофе. Или, может, чаю?

– Зеленый есть?

Сначала задаю вопрос и только потом осознаю – звучит нагловато. Но уже поздно.

– Я думала, все программисты пьют крепкий кофе.

– Много кофе пить вредно. Лучше чай.

– Зеленый, – подтверждает «заказ» то ли себе, то ли мне.

Девушка скрывается в кухне.

Весьма мощный компьютер встречает меня целым набором вирусов и ошибок. Несколько минут перебираю взятые с собою флешки. Зеленая, красная, синяя, белая, черная. Пять любимых инструментов. Останавливаю выбор на черной. Наклоняюсь к системному блоку, чтобы вставить ее, но меня отвлекает шум в коридоре.

Оборачиваюсь – и замираю. Из сумрака коридора на меня смотрит живое воплощение смерти, как кажется на первый взгляд. Ломаные линии, размазывающиеся в полутемном углу, складываются в фигуру высокого мужчины. В левом ухе висит серьга в виде пентаграммы. Лицо пересекает кривоватая улыбка тонких губ. Черное дуло пистолета с непоколебимой уверенностью разглядывает меня из его рук. Щелчок, грохот, глухой удар. Патрон пробивает толщу воздуха, тонкую кожу, кости черепа, мозг. Мою кожу, мой череп, мой мозг.

В последние секунды угасающее сознание фиксирует: маленькая кисть стальной хваткой сжимает мою руку.

– Бродяга, – слышится холодный голос.

– Он мой, – отвечает другой, совсем детский.