Дизайнер обложки Мария Скопинцева

© Денис Старостин, 2017

© Мария Скопинцева, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4474-5305-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Его нигде не было.

Женщина, прижимавшая к лицу намокший платок, наблюдала, как девушка режет ножом правую ладонь. Аня морщилась, но глаза не открывала.

– Что она делает?

Из-за слез голос женщины звучал приглушенно. Она умоляюще смотрела на стоявших рядом с ней, словно они были ее последней надеждой.

Впрочем, так и было.

Мальчик исчез со своего дня рождения, когда родители провожали первую партию гостей, а дети остались играть в спальне. Их было трое. Старшему – восемь, и где-то он прочитал то, что ни в коем случае читать было нельзя.

Девушка убрала нож и сжала ладонь лодочкой, чтобы не расплескать ни капли.

– Аня собирает кровь, чтобы она показала ей путь, а Лиза поможет ей отыскать вашего сына.

Лиза нахмурилась. Она не любила, когда рядом с ними кто-то болтал в такой важный момент. Но их отцу это было говорить бесполезно. Он часто ходил с ними, особенно, если надо было успокоить клиентов. Егор Сергеевич был ответственным человеком, однако в чем-то еще сохранял детскую наивность. Порой сестрам казалось, что чем серьезней становятся они, тем веселее их отец. Лиза, конечно, понимала: каждый справляется со стрессом как может, но иногда это выводило ее из себя.

Но это лучше, чем сейчас бы мать мальчика мешала им. Пусть отец возьмет огонь на себя, а девушки будут работать.

Крови собралось уже порядочно. Аня немного разжала ладонь, дав жидкости растечься, и повела рукой в сторону. Справа от нее – стена, ничем не загороженная. Лишь висят несколько детских рисунков. Антоша обожает рисовать. Его размалеванные альбомные листки в этой квартире повсюду. Некоторые даже в рамках.

Реакции никакой. Мать Антоши замолчала, перестав плакать, и внимательно посмотрела на Аню. Та повернулась на девяносто градусов и указала рукой на окно. Кровь по-прежнему озерцом алела на ее ладони.

Ничего.

Что же здесь произошло? Старший из компании детей в тот вечер принес свечку, взятую у матери. Парафиновый слоник голубого цвета. Большего для ритуала и не надо. Зажгли, пока никого дома не было. Взяли карандаш, обмакнули в расплавленный парафин и нарисовали на полу то, что пришло и забрало Антошу.

«А им теперь ищи его. За ребенком внимательнее надо было следить», – подумала Лиза.

Разумеется, мать Антоши не верила, что кто-то мог явиться из детского рисунка на зеркале и утащить ее сына. Она скорее поверит в террористов, дыру в полу, что ребенок вылез в окно или вышел на лестницу и его похитили. Доводы двух других маленьких засранцев, что внезапно стало темно и очень холодно, а потом кто-то пронесся вихрем по квартире, вырубив свет, ее не убедили. Ничего, сейчас она убедится.

Сколько детей во всем мире играет с потусторонними силами? Все любят страшилки, рассказывают их друг другу под одеялами в летнем лагере. Конечно, вреда от детских сказок никакого нет, но даже ребенок может ненароком прочитать нечто опасное.

Лужица крови в ладони Ани немного начала подрагивать. Лиза видела, как пальцы сестры дрожат, пытаясь не расплескать ни капли. Сестры были возле кровати, когда кровь внезапно забурлила, растеклась по ладони девушки и закапала на ковер.

Тут.

Аня сомкнула руку в кулак и направила стекающую струйку на покрывало с машинками, которым была застелена детская кроватка. Кровь окрасила ткань и на их глазах мгновенно впиталась. Отец, шептавший что-то на ухо матери Антоши, замолчал и внимательно посмотрел на дочерей сквозь узкие очки без оправ. Лиза подошла к ним и проводила за дверь. Напоследок отец ободряюще кивнул ей. Девочка повернула ручку.

Кожа Ани стала белее мела. Девочка никогда не любила загорать, а в такие моменты казалось, что она из бумаги. Гладкие черные волосы до середины спины. Глаза глубокого синего цвета в точности как у отца.

Она подошла к Ане.

– Мы нашли, – сказала та.

– Поняла, выполняю.

Лиза села на корточки перед кроватью. Покрывало спадало до пола, закрывая от них пространство под дном. Слегка касаясь, она провела рукой по ткани, и почувствовала адский холод. Да, Аня как обычно не ошиблась. Это тут.

– Лиза, поспеши.

– Да знаю я, что времени мало. Ты всегда это говоришь.

За дверью мать Антоши и все родственники, у которых не хватило духу зайти в проклятую квартиру, ждут, когда Лиза отправится прямиком в ад, чтобы вытащить их сына на свет божий. «Я вам не Джон, мать его, Константин», – подумала Лиза. – «Не будет такого».

Она отдернула покрывало, и ветер заморозил ей грудь и ноги. Из-под кровати веяло таким холодом, что Лиза засомневалась, стоит ли туда лезть. Но она знала, что стоит. Это маленькие дети боятся, что оттуда вырвется рука, схватит их и утащит к себе. Взрослые семнадцатилетние девушки в такие штуки не верят. По крайней мере, просто так руки здесь не появятся. Если, конечно, всякие восьмилетние засранцы не найдут в Интернете кое-какие тексты.

Голова Лизы уже была под кроватью, и она смогла разглядеть в темноте довольно широкий кирпичный лаз, похожий на горизонтальную дымовую трубу. Веяло холодом, словно на другом конце была Лапландия. Но веселый Санта-Клаус ее там явно не ждал.

Она залезла туда по пояс, опираясь на руки. Весь лаз был наполнен стылой водой. Моментально перестав чувствовать руки, она зашла в него коленями и почувствовала, как намокают колготки. Аня сзади похлопала Лизу по бедру.

– Да лезу я, лезу.

Чем дальше, тем холоднее. Она намокла, замерзла, зуб не попадал на зуб, однако чувство холода отступало на второй план, давая дорогу другому ощущению.

Страх.

Лиза привыкла с ним справляться в таких местах. Первые метры даются легко, потом она начинает немного волноваться. Но обычно ее хватает до конца. Свет из комнаты, пробивающийся в щель под кроватью, совсем потускнел. Сейчас она даже до Ани докричаться не смогла бы. Становится все страшнее. Иррациональный страх, как объяснял школьный психолог, приходит к нам из снов. В снах мы видим иллюзорные отражения наших реальных проблем, но не можем справиться с ними обычными методами, мы не понимаем, что нужно делать. Даже страх темноты – это боязнь неизвестности, боязнь шагнуть в пропасть, которую не видишь.

Впереди было темно, но Лиза пока не волновалась. Глаза к мраку привыкли, она ползла по воде, слыша, как стучат зубы. Ее зовут Лиза Комор. Вдвоем с сестрой они борются с Тьмой. Хотя борьбой это трудно назвать – они лишь исправляют кое-какие последствия. С Тьмой бесполезно сражаться, особенно, если это та Тьма, что пишется с большой буквы. Они – котятки, которым дано Видеть. Кстати об этом. Лиза увидела впереди маленький огонек и жутко струхнула.

Почему? Во-первых, света во Тьме не бывает. Чем дальше забираешься, тем легче видеть, однако не из-за того, что светлеет. Ты привыкаешь, становишься здесь своим. Можно и вовсе потеряться, отец рассказывал им об этом. Во-вторых, девушки знали – если во Тьме они вдруг заметят огонек, то им конец. А Лиза просто так умирать не хотела.

Огонек рос. Девочка остановилась, но он все равно рос. Ее колотило так, что она чуть не билась головой о кирпичную кладку сверху. Аня бы ее сейчас на смех подняла. Но ведь это огонек!