Пьеса в четыре руки Признак доступности губ сводит сомненья на нет, влагой обещанных ласк хочет раскрыться «бутон»… Будешь ты сладостно груб, мой разрезая корсет? Будешь! Да ты и сейчас чувственностью истомлён. Памятью – не пренебречь. Выстрадан. Только не лги! В приступе страсти февраль стоном полночным исчез. Признак серьезности встреч — «пьеса в четыре руки»: ты, черным глянцем – рояль, музыка, Chianti и секс. Раба Если «хочу» стихийное твоё меня опять настигнет в кресле, и наслажденья окаём сплетет тела на время вместе — к безумству ты приговорён: мы вознесёмся в поднебесье и нежность выплеснем вдвоем. Губ изгибом пей желанность встреч. Тобой рифмую в шелка «одетую» постель, где пламень румбы неминуем. Околдовать меня посмей — и тотчас счастьем избалует тебя Я укушу тебя Я укушу тебя… несильно за мочку уха. А потом я язычком любвеобильным сосок побалую. И стон протяжный выпью с влажной плоти, играя пальчиков «замком». Тебя давно мой жаждет ротик, чтоб… необычно, «с огоньком». Приемля поз разнообразье, я разыграюсь у окна. Тебя – за локоны в экстазе ко мне поближе, и сполна «глумиться» буду сверху, страстно — на кресле, стуле. Глубина движений слаженно – прекрасных пусть насладит нас допьяна. Кусаюсь я не очень часто — «бушует», видимо, весна. Обо всём потом Ты так долго ждал встречи tete a tete — много бы отдал за мой пылкий бред, за постельный шелк, кружево белья, за моё «ещё» в круге забытья. Ты давно желал объявить мне «мат» — в омуте зеркал утонув стократ, обласкав изгиб моего бедра, достигая вмиг пика волшебства. Ты хотел познать страсти непокой, проведя без сна эту ночь со мной. Ненасытность губ пусть задаст нам тон… …лишь сердечный стук… …лишь нежнейший стон… …А в моей душе всё звучит тобой: я люблю уже, пылкий мой герой. В горле – чувства ком, но храню секрет: обо всём – потом. Расшнуруй корсет. Как обожаю я запах и цвет твоей страсти
Не уходи, – прошепчу я. Прелестным мгновеньям дай распуститься сполна. И побудь ещё близким, милый мой. Буйный характер твоих откровений — не превзойденный никем ещё сладостный изыск. Как взаперти – не дышала. Расправила чувства только сейчас, словно крылья. Пусть яркие вспышки терпких желаний наполнят пространство. Так пусто было проснуться с тобою не рядом. Музыкой тел насладимся. Дуэтом – к финалу, как к сотворению. Незабываемый натиск нашей взаимности. Нужно для счастья так мало… Как обожаю я запах и цвет твоей страсти. Пристегнись Пристегни ремень. Я обожаю скорость. И педаль под туфелькой – не ждёт пощады. Не скрывай желаний. Бесполезно спорить с обнаженностью лихой «наяды». Смелым росчерком накроет страсть обоих и неистово сплетет тела в поэму. Я хочу тебя «читать» всегда запоем и пленяющим навек рефреном. Пусть дыханье наших вёсен – наше кредо. Вознесемся в апогей опять дуэтом. В этой жизни ты мне неизбежно предан. Пристегнись. Я обожаю это. А на крышке рояля хаотично разбросаны ноты А на крышке рояля хаотично разбросаны ноты. Черный шёлковый глянец отражает волненье свечей. Я хотела немного поиграть тебе легкое что-то. Ты хотел насладиться, но не только игрою моей. Безупречны движенья, из свидетелей – ряд черно-белых. Возбуждает прохладой и величьем своим инструмент. Ты с листа без ошибки мне читаешь прелюдию тела. Я – ритмично внимаю не по клавишам, а по спине. Мягким воском – от страсти, воедино с тобой такт за тактом. И танцует, и стонет в зеркалах отраженье двоих в приоткрытом портале от «сейчас» – в бесконечное «завтра» под мелодию сердца… этой ночью в четыре руки. Я хотела, вплетала в твои локоны тонкие пальцы. Ты хотел, окунался в притягательность женских колен. А на крышке рояля чуть примятый лежал сборник «Вальсы» и смущенным портретом не отыгранный нами Шопен. |
