– Мне вот кажется, что человек вправе сам выбирать свою судьбу, – продолжил он. – Хочет – пусть не работает, сам будет виноват, если пропадёт. Но пусть он сам себя винит, а не это циничное общество его винить будет. Как говорится, а судьи кто? Сам себе человек – судья! И именно поэтому сам имеет право выбирать то, что ему делать. Люди вообще не любят друг друга поддерживать в каких-либо начинаниях. Никто не любит подбадривать, хвалить; зато каждый любит судить! О, да! Все мы судьи! И как кто-то только отклонится от привычного для общества стиля жизни, так в его сторону сразу камни летят!

– Молодой человек, это всего лишь слова, – сказал преподаватель. – Все умеют говорить, особенно в таком возрасте, как ваш. В вас юношеский максимализм играет – не более того.

– Ах, не верите мне? – зло ухмыльнулся Андрей. Его задело то, что, несмотря на его речь, преподаватель остался в полном спокойствии и даже более того, он ни во что не ставил мнение Андрея. Ураган чувств пронёсся внутри Андрея, он выпрямился во весь рост и с некоторым презрением в глазах посмотрел на преподавателя. – Не верите? Так вот вам наглядный пример!

Андрей, не складывая тетрадь и ручку, быстро взял свою сумку, и то лишь потому, что там лежали документы, и вышел из аудитории.

– Вы меня неправильно поняли, я имел ввиду, что…, – начал было преподаватель, когда Андрей выходил, но концу предложения было суждено остаться неизвестным для него.

Андрей забрал документы из института и больше никогда туда не возвращался. Родители его сильно расстроились и ругались, говоря о том, что же он теперь будет делать? Говорили, что смогут договориться, и его возьмут обратно. Мать однажды даже плакала, говоря о том, что Андрей сломал свою жизнь, слишком близко приняв к сердцу его поступок, как это часто свойственно матерям. Но Андрей был твёрд, хотя отчасти и чувствовал вину на себе. Толи вину перед родителями, толи вину в том, что был слишком вспыльчив. Но, в конце концов, бросил все эти размышления и устроился на работу, чтобы скопить средств до того момента, пока не вернётся Руслан.

Андрей ушёл из института в начале зимы, а Руслан вернулся в середине лета. Андрей был уже готов и уволился со своей работы. Он встретил друга.

– Сколько лет, сколько зим, – сказал Руслан.

– Всего одна зима, – улыбнулся Андрей. – Чего нового расскажешь?

– Новости хорошие, накопил немного средств для поездки к морю. Да, наконец-то нас ждёт путешествие длинною в жизнь. Приедем, освоимся и можно устраиваться в команду моряков. Открытое море, шторма, ураганы.

– Отлично, а то я уже подумал, что ты передумаешь. Ведь как всегда бывает, слова только и остаются словами, – вспомнил Андрей слова бывшего преподавателя.

– Нет, нет и ещё раз нет. Всё запланировано, отец одобряет, говорит, что это моя жизнь, и я волен поступать так, как мне захочется. Главное, что б о нём не забывал.

– Повезло тебе с отцом, у меня будет хуже. Но, как ты сказал, это моя жизнь, и никто не должен в неё вмешиваться. Люди должны делать то, что им хочется, вне зависимости от мнения родителей и друзей. И это правильно.

– Да. А как твой институт?

– Ничего хорошего. Интересно конечно с какой-то стороны, но не тянет меня всё это. Какое-то безразличие, – чуть соврал Андрей, потому что учёба всё-таки влекла его. – И я решил, что мне оно не надо. А учиться только потому, что надо, и все учатся – смысла нет.

– Согласен.

Они прошлись по местному парку, обсуждая всё то, что скопилось в них за то время, пока они были в разлуке. Руслан рассказывал о работе, об отце и непременно улыбался. Руслан был высок – выше Андрея на пол головы, лицо было чуть вытянуто, из-за чего он казался ещё выше. Глаза были узкие и не подходили к его лицу; зрачки его постоянно двигались, ища что-то в пространстве. Но, тем не менее, он почти всегда улыбался или казалось, что он улыбается.

– Ну, тогда иди, готовься! – сказал Андрей, когда они прощались. – Билеты на поезд купим на месте. А я пошёл договариваться с родителями. Я хочу уехать как можно быстрее.

– Завтра? – немного удивился Руслан. – Ну, завтра так завтра. Меня ничего не держит. Надеюсь, родители тебя поймут, удачи тебе в этом нелёгком деле. Завтра я зайду за тобой ближе к концу дня. Поезд будет вечером, я как раз на днях смотрел расписание. А билеты я закажу через отца, у него знакомая работает на вокзале.

С каждым шагом к дому, Андрей чувствовал беду. Когда он ушёл из института, то уже тогда заикнулся родителям о том, что летом уедет работать на море. Они восприняли это эмоционально, говоря, что он делает глупости, и что «не для этого его воспитывали». Это больше всего разозлило Андрея, но тогда он не стал спорить, а оставил всё на потом. Вот и сейчас, когда он сказал, что завтра уезжает, родители сразу начали ругаться и кричать. Андрей был вспыльчив, и будучи втянутым в словесную перепалку, уже не контролировал себя, поэтому он до последнего сдерживался, но всё-таки встал и сказал:

– Да! Может, я не похож на других детей твоих друзей, мама. Но эгоист ли я? Может, я просто хочу хоть что-нибудь в жизни увидеть, сделать хоть что-нибудь интересное, пока эта рутина меня не засосала. Может, я не хочу работать, как отец целыми днями. Мне неинтересно.

Слова с трудом выходили из его горла. Мысли путались, и по всему телу было непонятное ощущение, будто бы его лихорадит. Он продолжил:

– Если у меня ничего не получится, то я буду сам виноват, вам не надо будет винить себя. Я не прощаюсь с вами, я просто уезжаю, хоть и далеко, но буду писать вам. Буду приезжать по возможности, дайте мне шанс, дайте мне свободу.

Мать заплакала, но вскоре вытерла слёзы и сказала, что если он так хочет, то пусть делает всё что угодно. Она сказала это не без обиды, и эта материнская обида была ощутима в её голосе, Андрей это понял и смутные тяжелые мысли поселились в его голове. Но отступать было нельзя, и на следующий день, попрощавшись и обнявшись, он уехал.

– Люблю купе. Спал я как-то на боковой койке у туалета, как же я выспался! – с саркастической улыбкой произнёс Руслан.

– Нормально! – ответил Андрей. – Я тоже как-то спал там и ничего, больше бурчал. Лёг и сразу уснул, настолько был раздосадован.

– Сорок минут до поезда, чего будем делать?

– Карты надо купить. Как это так, в поезд и без карт?

– Это верно. Посмотри на людей, – Руслан обвёл рукой главный зал вокзала, где как всегда находилось огромное количество людей. – Они вроде куда-то все едут, это же интересно – путешествовать. По-крайней мере хоть какое-то разнообразие в жизни, а они сидят все угрюмые, злые. Ты вообще когда-нибудь встречал на улице людей, которые идут и улыбаются?

– Не встречал. А чего им улыбаться-то просто так. Ты сам-то часто улыбаешься? – спросил Андрей, но сразу же вспомнил, что Руслан и вправду почти всегда лучезарен по своей натуре.

– Конечно! Ведь живём один раз. Ты представь космос, сколько там мёртвых планет, звёзд. Наша Земля просто песчинка в этой бесконечной песочнице, и именно у нас есть жизнь! Радоваться надо, веселиться, быть благодарным жизни. А они всегда расстроены.

– Колоду карт, пожалуйста, – обратился Андрей к продавщице. – Да чушью занимаются, вот и злые.

– А почему занимаются?

– Почему-почему, да не знаю почему, – чуть раздраженно сказал Андрей. Он – после расставания с родителями – до сих пор был ещё немного опечален их позицией, и из-за этого чувствовал себя виноватым перед ними. – Потому что больше ничего не умеют, вот почему.

– Вот! – воскликнул Руслан. – А почему не умеют? Потому что им никто ничего не объяснил, либо специально вбили им разные стереотипы в голову, что надо работать, пахать, на благо страны, общества. А зачем? Да хрен его знает зачем! Чтобы быть всегда под присмотром государства. Представь себе, что все счастливы. То какой толк тогда будет от власти? Да никакого! Вот оно и навязывает людям стереотипы, чтоб держать всех на коротком поводке. Да ты попробуй идти и прыгать от счастья по улице, да тебя первый встречный полицейский остановит, или вообще какой-нибудь бугай втык даст, чтобы не радовался, когда вся страна в вечной печали.