Малыша немедленно забрали в детское отделение, но зато позволили новоиспечённому отцу взглянуть на Катю.

Он вручил жене нехитрый букет осенних цветов, которые за время долгого ожидания заметно пожухли, а она улыбнулась ему потрескавшимися губами:

– Спасибо. Отвернись, не смотри на меня. Я некрасивая.

– Ты у меня лучше всех! Спасибо за сына. Ты это брось… Ты у меня самая красивая, Катька… моя Катюша! – Нагнувшись, он поцеловал жену и поспешил выйти, чтобы она не заметила выступивших слез.

Сейчас глаза Скуридина были сухими. Он нервно курил, то и дело поглядывая на старые, с треснутым циферблатом часы – единственную вещь, оставшуюся ему на память об отце. Товарищи задерживались. Наконец, появился Витька Косой и молча пожал Владлену руку. На шее у Витьки был грязный, выцветший шарф, который связала его мать ещё до того, как её репрессировали. Вот на горизонте появилась могучая фигура Максима – судя по походке, он уже успел пропустить где-то стакан-другой дешёвого портвейна. Что ж такого? Угостили.

– Приветствую! – громко крикнул он Владлену и Витьке, пожимая им протянутые руки и обдавая запахом свежего перегара. – Ну? Пошли?

В сумерках дом казался не таким обшарпанным, как при дневном свете, хотя впечатление сильно портили впадины окон, обрамлённые зубчатыми осколками стекол.

Владлен взялся за кривую ржавую ручку и, распахнув дверь, вошел первым. За ним Витька с Максимом, причем последний громко икал.

Утроба дома казалась холодной и пустой. Владлен чиркнул спичкой, нащупал в кармане свечку, которую успел прихватить у тёщи. Это была тонкая церковная свечка – разгоревшись, она стала чадить, а потом совсем угасла.

– Сквозняк! – констатировал Витька. – Ты бы, Владлен, фонарь захватил что ли, али светильник какой.

– У моего Мишки был фонарик, – зло бросил Владлен. – Здесь где-то остался.

– Давай тряпку зажжём какую-нибудь! – икнул Максим.

Владлен снова чиркнул спичкой. Под ногами валялось битое стекло и всякая рухлядь. Скуридин достал из-за пазухи бутылку самогона и, плеснув немного на ближайшую ветошь, бросил спичку.

– Ты что, сдурел совсем, Скуридин? – почти одновременно вскрикнули мужики, но Владлен, скрестив руки на груди, улыбался, наблюдая дело рук своих. Всполохи пламени озаряли его спокойное, красивое лицо, с немного раскосыми, в мать, глазами.

– Зато светло! – наконец сказал он, и, подойдя к двери, выломал деревянную балку оклада. Балка загоралась неохотно. Ветошь прогорела, но вместо факела, на который рассчитывал Владлен, у него получилась палка с ярко-красным обугленным концом. Тогда мужчина поджёг другую кучу хлама, плеснув на неё самогона, чем опять обидел мужиков.

– Хорош добро переводить, – с досадой глядя на это безобразие, протянул Витька Косой. – Давай лучше по сто, да по домам. Того… утром придем, кады светло! Правда, Максим?

Плотников зачарованно смотрел в угол на кучу тряпья, до которой добралось жадное пламя. Внезапно куча вскочила на ноги и заорала благим матом. Испугавшись, Витька с Максимом бросились к выходу, толкая друг друга.

Владлен не мог пошевелиться, наблюдая, как корчится в страшных муках бывший библиотекарь Олешенко, пытаясь сбросить с себя горящую телогрейку, как, протягивая руки, идет к нему этот пылающий факел, и, споткнувшись о дырявый паркет, падает.

Пахло жжёной плотью. Страшный предсмертный крик эхом отталкивался от равнодушных стен.

На суде Владлен Скуридин виновным себя не признал, оправдываясь тем, что погибший был убийцей его сына Миши. Когда прокурор зачитывал приговор, Владлен был спокоен. За убийство по неосторожности ему бы дали минимум – Скуридин был везде на хорошем счету – но Владлен сам пошел под статью, сказав, что нисколько не раскаивается в том, что не помог человеку и не пытался его спасти.

Бывший библиотекарь был из «антиллигентов»: разочаровавшись в Советской власти, спился и деградировал. В тот день он спал, будучи мертвецки пьяным, в «нехорошем» доме, куда забрёл по чистой случайности, по тому же пьяному делу. Так говорили люди, но у Скуридина была своя правда. Владлен умер в тюрьме, в день сороковин сына, при невыясненных обстоятельствах.

Франц Краузе сделал надрез, и фурункул излился зеленоватым гноем, от вида и запаха которого ассистирующая доктору Лизхен брезгливо отвернулась. Глаза отца над марлевой повязкой смотрели на неё насмешливо: «Да… медицина не для неё. Ей бы замуж, но это будет непросто», – думал немец, разглядывая бледное лицо с бесцветными глазами почти лишёнными ресниц – совсем как у него самого.

Промокнув тампоном воспалённую кожу и наложив повязку, доктор подошёл к умывальнику вымыть руки. Это была его собственная болезнь: он мыл руки после каждого действия – будь то операция, или простое рукопожатие. Открыв кран, доктор подставил ладони, но вода не шла. Послышалось какое-то урчание, что-то хлюпнуло, и в руки Краузе шлепнулась гадкая и склизкая лепёшка, напоминающая испражнение больного животного. Брезгливый немец тотчас отдёрнул руки и беспомощно посмотрел по сторонам – ему стало физически плохо от случившегося, появилась сухость во рту, закружилась голова.

– Лизхен…! – слабым голосом позвал он дочь. – Воды… битте!

Дочка, обменивавшаяся любезностями с пациентом, извинившись, выбежала из комнаты. Она скоро вернулась, неся поднос, на котором стояла большая эмалированная миска с водой. Прооперированного уже не было.

Девушка подошла к отцу: «Всё готово. Можете мыть».

Краузе сидел, безвольно опустив испачканные кисти рук, на кончиках пальцев застыла зловонная грязь. Он был мёртв.

Поднос выпал у девушки из рук – миска, расписанная подсолнухами, звякнув, опрокинулась на пол, обдав ноги покойника водой.

Эту смерть долго обсуждали в Холмах. «Бог шельму метит», – говаривала дородная казачка Наталья, качая на руках племянницу Сашу. Наталья имела в виду незаконную деятельность Краузе – будучи на редкость брезгливым, он, тем не менее, не гнушался такого страшного греха, как убийство младенца в утробе матери, и многие знали, что за определённую плату он брал этот грех на свою лютеранскую душу.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.