Памирцы могли бы и впрямь поумирать с голоду, но им пришёл на помощь фонд Ага-Хана (о котором будет ещё сказано в статье, посвящённой Памиру). Десять лет подряд из фонда Ага-Хана каждой памирской семье выделялся мешок муки и жестянка растительного масла в месяц. Доставляли эти товары в основном через киргизский Ош. Благодаря этому памирцы пережили блокаду и гражданскую войну. Также, через Памир, официально нейтральный, провозились некоторые грузы и люди из Афганистана в оппозиционные районы Афганистана, а российские пограничники за всем и не услеживали.

Во многих бедных странах гражданские войны длятся постоянно десятки лет. К счастью, Таджикистан избежал такой участи. Постепенно правительству удалось, мало-помалу, разрешить многие спорные вопросы. Действующий Президент – Эмомали Рахмон – уроженец юга, а не севера. Некоторых деятелей оппозиции удалось убить, а с другими – договориться, благодаря чему они влились в ряды новой власти, подкорректировав свои «непримиримые» убеждения. В 1997 году президент Таджикистана и лидер оппозиции подписали мир; правительство пошло на определённые уступки; оппозиция – тоже. Народ устал от войны, но напряжённость и мелкие стычки продолжались ещё несколько лет. Сохранялось и «самоуправление» в восточных регионах страны. С уходом талибов из крупных городов Афганистана зарубежная поддержка оппозиционеров сократилась. Постепенно, мало-помалу, к 2000 году, противостояние сошло на нет.

Соседние страны, содержащие один и тот же народ (имеется в виду север Афганистана), были искусственно разделены 110 лет назад, без их участия, договором великих держав. Граница по реке Пяндж приобрела большое значение. Туда, за Пяндж, во время первой гражданской войны (в СССР, в 1920—22 годах) сбежали некоторые представители анти-коммунистической оппозиции, именуемой тогда «басмаческим движением». Басмачи иногда ещё пересекали границу, годов до 1930-х, пока прокладка трассы Ош-Хорог, обустройство границы и советизация территории не сделали такие рейды слишком рискованными.

К 1970-м годам, хорошо дотируемый Памир стал отличной витриной социализма для зрителей с другой стороны Пянджа. На советской стороне светились электрические лампы, ездили ЗИЛы и УАЗы по дороге Лянгар-Ишкашим-Хорог; на афганской стороне, по пыльным тропам, пылили афганцы на ослах, а электрического освещения (в Ваханской долине, в этом выступающем «носе» Афганистана) тогда не было вовсе. Преимущества социализма были налицо; да и снабжался Памир тогда лучше, чем центрально-российская глубинка. Да и прокормить 100 тысяч человек можно – это вам не 250 миллионов. Контактов же между афганцами и таджиками тогда не было – не позвонишь, на лодке «туда» не сплаваешь – пограничники бдят, да и свои же «стукнут».

О советско-афганской войне написано и известно многое; я же скажу кратко, что попытка советизации другого берега Пянджа провалилась. Более того, начались некоторые контакты между таджиками той и другой стороны – в советском Таджикистане не все в душе поддерживали эту войну. Известный полевой командир Ахмад Шах Масуд, воевавший все годы против СССР, засел в Панджшерском ущелье, а по национальности он был таджик. С уходом СССР из Афганистана и приходом талибов, Ахмад Шах Масуд стал воевать против Талибана, а Россия уже начала поддерживать его, через свои базы снабжения, через аэродром в Кулябе, поставками оружия и другими способами.

С крушением Союза контакты между соседями по Пянджу активизировались. Что-то продавали, что-то перевозили – то скот, то наркотики, в основном нелегально. На границе продолжали стоять бывшие советские, теперь уже российские пограничники, – но советская строгость уже прошла, за всеми не уследишь, да и пограничники – тоже люди. В общем, проникали и товары, и люди, часть как беженцы, часть – оппозиции в поддержку. Дороги между Памиром и Китаем тогда ещё не было, её открыли только в 2000-х годах, и для памирцев дорога на Ош и мосты через Пяндж служили окнами в мир.

Сейчас Афганистан и Таджикистан, как и раньше, визовые друг к другу. Торговля через Пяндж уже не имеет такого стратегического значения, как в годы войны. Ахмад Шах Масуд давно убит, и его могилу в Панджшерском ущелье может увидеть каждый, кто посещает Афганистан. Западными и восточными товарами, по завышенным ценам, завален и Таджикистан, и Афганистан. Обе центральноазиатские страны находятся в поле зрения трёх великих держав – США, Китая и России, и каждая страна пытается развивать там своё влияние. Но тысячи афганцев уже поселились в Таджикистане, многие таджики побывали в Афганистане, и две эти страны уже не так далеки друг от друга, как тридцать лет назад – всё стало удобней, проще и ближе.

С афганской стороны Пянджа постепенно строят дороги (конечно, более узкие, чем на таджикском берегу), проводят электрический свет – ставят маленькие деревенские ГЭС. Дорога вдоль «советского» берега, напротив, постепенно деградирует. Можно ли убрать эту границу и объединить всех таджиков, разделённых ею, в едином таджикоязычном государстве? Увы, этот болезненный вопрос, созданный больше столетия назад, никто сейчас не в состоянии разрешить.

Война в Таджикистане в общем и целом завершилась, хотя отдельные стычки и ликвидация некоторых партизан продолжалась ещё несколько лет2. Путешествовать, строить и жить в стране стало безопасно. Постепенно в страну начали притекать деньги, кое-где стали приводить в порядок дороги, началось строительство нормальной асфальтовой дороги между двумя крупнейшими городами страны (в строительстве участвуют китайские и иранские специалисты). Кое-что, наоборот, деградировало – особенно транспортная инфраструктура.

Рогунская ГЭС, мега-объект ещё времён СССР, брошенный во время войны в стадии недостроя, частично разрушившийся, частично разворованный, стал строиться вновь и стал национальным проектом. Президент объявил Рогун главной народной стройкой (типа БАМа в позднем СССР); по всем крупным городам развешаны плакаты типа «РОГУН – КОХИ НУРИ ТОЧИКИСТОН» и т.д., считается, что все хорошие люди должны поучаствовать деньгами, приобретая акции Рогунского строительства. Эти акции очень назойливо предлагают приобрести всем госслужащим и вообще всем людям. Рогун, как национальная гордость, не отдаётся на откуп иностранцам. Постройка этой ГЭС не только удовлетворит все потребности страны в электроэнергии, но и позволит продавать её во все соседние страны. Высота плотины Рогунской ГЭС, по плану, должна составить более 300 метров.

Планы по реанимации строительства Рогунской ГЭС вызвали тревогу в соседнем Узбекистане. Соседи-узбеки опасаются, что огромное водохранилище, которое создастся за плотиной, похитит всю воду реки Вахш. А реки Вахш и Пяндж, сливаясь, порождают реку Амударья, которая тем самым (по опасениям узбеков) может лишиться чуть не половины своего стока. Так как и сейчас воды Амударьи используются на орошение на все 100%, река не доходит до Аральского моря, а Арал уже почти полностью высох, – потеря даже ещё нескольких кубических километров воды в год скажется на половине узбекских полей и посевов. Поэтому Узбекистан ввёл экономическую блокаду Таджикистана, не пропуская через границу те грузы, что предназначены (или могут быть предназначены) для строительства сей опасной Рогунской ГЭС.

Другие проблемы с узбеками-соседями известны. Это взаимный визовый режим и полное осутствие узбекских машин в Таджикистане, а таджикских – в Узбекистане. Это пограничные конфликты, похищение людей узбекскими пограничниками на спорных участках земли – порой они не размечены, но по мнению пограничника, эта земля относится к Узбекистану – так уже пострадали многие простые крестьяне, чьи кишлаки расположены вблизи спорной границы. Такие невольные нарушители порой до месяца сидят в узбекских ментовках, а условия там, конечно, не райские. В других же местах граница и вовсе заминирована.