Но председатель уже закусил удила:

– Ведите меня на гондолы! Сто евро? Шо цэ за гроши? Покатаю Маттео. Ведите на гондолы! Сам вас повезу! – неистовствовал новый гондольер.

Отстояв небольшую очередь, уселись, наконец, в уникальную посудину.

– Говори по-русски! – предложил председатель, вручив сотню евро улыбчивому гондольеру.

– Грацье, – ответил тот, пряча купюру.

– Спасибо! – поправил его председатель.

– Зпасибо, – улыбнулся гондольер после того, как с ним быстренько пообщалась Светлана.

– Молодец! – похвалил бетонный король, – Теперь пой! – предложил он.

Выяснилось, что петь можно не везде, да и не всякий может.

– Ладно, рули! Я сам за тебя спою, гондольер, – приказал король, и едва вырулили в акваторию, над просторами венецианской лагуны вдруг понеслось, – Запрягайтэ, хлопци, конэй, та й лягайтэ спочивать, а я пиду в сад зэлэный, в сад крынычэньку копать! – распугивая встречные катера, мощно орал бетонный король-гондольер.

В офисе Константина меня, похоже, не ждали. Во всяком случае, мне так показалось. За моим столом с важным видом восседал Стельмах. Рядышком на стульчике скромно пристроился Костя, а вокруг, кто как смог, разместились все полковники разом.

– Как там Италия? – из вежливости, негромко спросил Сотников.

– Италия бэлла, – традиционно ответил ему, и тут же ощутил на себе испепеляющий милицейский взгляд:

– Мы работаем, Анатолий Афанасьевич, – раздраженно пробрюзжал бывший начальник райотдела милиции самого Хабаровска.

– Срочно готовим договор, Афанасич, – словно оправдываясь, добавил мой партнер Костя.

– Работайте-работайте. Я вам не помешаю, – ответил занятому делом коллективу и покинул офис почти на неделю…

Первым делом отправился к итальянцам на Садовую-Спасскую. Увы, их офис оказался закрытым и опечатанным. Собственно, чего я ждал – время летних отпусков.

На следующий день съездил своим ходом в Волоколамск к Главе администрации – может, тот в курсе переговоров по программе Путин-Берлускони.

– Карабанов в Москве на совещании у Громова, – сообщила секретарь, – Зайдите к заму по экономике, – посоветовала она.

Зашел на свою голову.

– Документ утвержден, – обрадовал тот, – Вот только мы подкачали.

– Что случилось? – насторожился я.

– Да народ у нас, сами знаете. Прослышали про итальянскую промзону и теперь требуют, чтоб им заплатили по пять миллионов долларов за гектар. Сосем с ума сошли… Как обычно, нашлись смутьяны. Теперь судимся даже с теми, кто давно продал всё за копейки каким-то мошенникам. Обманули нас, говорят, пусть район компенсирует. А мы здесь причем? – искренне возмущался экономический зам.

– И что будет?

– Сами не знаем. Денег вбухали в это Сычево!.. Конечно же, найдем другие участки, но денег уже нет… Поторопились на свою голову. Думали, фермеров из совхозных пьяниц сделаем. А теперь – кто ж её за так вернет, землицу эту… Не знаю, – совсем расстроил он…

Вечером позвонил МихНик, поинтересовался делами. Рассказал ему о поездке.

– А банк «Интеза» уже создан. Видел его вывеску на Садовом, недалеко от Курского вокзала. Может съездим? – предложил он.

Съездили.

– Президент вас примет, – обрадовалась скучающая секретарь хоть какой-то работе, – Сейчас приглашу переводчицу.

– А что, ваш президент итальянец? – поинтересовался МихНик.

– Вряд ли, все итальянцы в отпуске, – ответил ему за секретаря.

– А наш работает, – не согласилась та.

– Значит, не итальянец, – определил я.

– Итальянец-итальянец… Прэго, синьори, – широким жестом пригласил в свой кабинет словно возникший ниоткуда президент. Следом за нами шмыгнула переводчица.

Представились. Рассказали о наших интересах в программе Путин-Берлускони.

– Он не знает такой программы, – перевела переводчица.

– Как?! Ваш филиал создан специально, в рамках этой программы, отдельным пунктом, – сообщил я президенту.

– Он об этом ничего не слышал. Банк российский, и работает по законам Российской Федерации. Поэтому он не в отпуске. Постарается узнать, но это только в сентябре, когда будет работать итальянская «Интеза», – пообещал президент филиала.

Поблагодарив президента и переводчицу, откланялись. Час от часу не легче.

– Хотите, съездим в Сергиев Посад? – предложил МихНику.

– Не хочу. Тоже, наверно, в отпуске, – улыбнулся тот, – Время такое неприкаянное.

Съездил один. Прошел по безлюдным гулким коридорам, вошел в пустую приемную, и в кабинете застал лишь скучающего директора.

– О, Афанасич! – обрадовался тот, – Хоть будет с кем выпить, – достал он бутылку итальянского вина, – Видишь, приучил-таки меня. Водку теперь не пью. Только вино.

– Правильно, – согласился с ним, – Водка, она для согрева, а вино – для души.

– Хорошо сказал. Давай, за это.

– Давай… Жаль, третьего нет.

– Он в Москве. Зашился там с этой приватизацией. Сказал, пока ни приватизируемся, бесполезно что-то делать. Потом это сделанное кто-нибудь «прихватизирует»… Вот только, когда все произойдет, кто знает… На вино пока хватает, а что дальше, честно говоря, не знаю. Я так понял, у тебя горит?

– Еще как, – снова расстроился я.

– Ладно, Афанасич, зато мы познакомились, в Италию вот съездили, тальято поели, вина попили. Что еще надо?

– Йэдэм дас зайнэ, – ответил ему. Стало грустно, даже вино не радовало.

Расставаясь, понял, больше не увидимся…

И вот я снова в офисе Константина. Устроился на приставном стульчике у стола Сотникова с пенобетонным блоком, занимающим половину столешницы.

– А где народ? – спросил Анатолия Борисовича.

– В Волоколамске. Будут после обеда.

– Как там дела?

– Да так, ни то, ни сё. Домики забраковали – слишком дорого.

– Дорого?! – удивился я, – Дешевле не бывает.

– Да им, похоже, все равно. От пенобетона отказались.

– Почему?

– Сказали, сляпают для вида в полкирпича, а толщину отольют из всякого мусора. Так дешевле. И площади урезали до предела. Теперь таунхаус не трёхэтажный, а одноэтажный с мансардой из досок.

– Бред какой-то, – на выдержал я.

– Бред… Но Костя на все согласен. Его «Модуль» теперь заказчик, а подрядчик местный типчик. Он там, что хочет, то и делает, – проинформировал Синеносов.

Появились Теплинский с Сотниковым.

– Афанасич, я там тебе зарплату начислил. Ты извини, всего три тысячи, больше не могу. Ты же все равно у нас не работаешь.

– Спасибо, Виталий Иванович, сто долларов в месяц – это богато. Во всяком случае, лучше, чем ничего. Об остальном меня Борисович проинформировал. А где ваш Стельмах?

– Они там с Костей банкуют. Вы им пока не мешайте, – попросил Теплинский.

Ну, и ну. Телега управляет лошадью…

Появился Стельмах. Что ж, можно топать к Косте.

– Привет, Афанасич. Ты что, болел?

– Можно и так сказать, – ответил ему и посвятил в наши далеко не радостные перспективы.

– Да-а-а, Афанасич. Расстроил ты меня. Я-то думал, хоть это направление в порядке. А тут.

– Да оно в порядке, за исключением… Бобик сдох.

– Какой Бобик?

– Что, не знаешь анекдот? – рассмеялся я, – Рассказать?

– Не надо… Похоже, придется обращаться к «динамовцам», – задумчиво выдал Костя.

– А это, кто такие? Не продинамят?

– Динамовцы не продинамят, – повеселел Костя, – Мои партнеры. Я им вещевой рынок на «Динамо» строил. Павильончики для торговли. Закачаешься… А потом понеслось, поехало. Когда Лужков стадионные рынки разогнал, они на «Станколит» перебрались – снова мне работа… Сейчас у них деньги есть. Думают, чем еще заняться.

– А ты их давно знаешь?

– Несколько лет. Ребята надежные. Если о чем договорились, слово держат… В общем, поговорю. Если захотят, сообщу… Попробуем этот вариант, – предложил Костя.