– Ага… С той только разницей, что она не знает нужных тебе номеров. И я не на твоей цепи… – его глаза сузились, налились кровью. Я даже представить не могла, что можно так быстро ввести его в состояние ярости. – Сука… – в свою очередь прошипел он, склонившись к самому моему уху. Его дыхание участилось. Я попыталась отодвинуться.

– Не возбуждайся так, для тебя это уже бесполезно, – хихикнула я, пытаясь разозлить его теперь как можно больше. Раз доводы к разуму не подействовали – выход был один – вызвать бурю, а потом и нужную информацию.

– Зато они и нор всех моих не знают, – продолжала провоцировать я его. – Я смогу спрятаться, только раззвоню повсюду, что жива. А ты куда денешься? Тебя видели врачи, медсестры, нянечки. Твои фотороботы появятся на всех перекрестках! А может и фотографии… Твоя медицинская карта… О тебе известно будет все – даже группа крови. А я спрячусь.

– Размечталась… Заказчик знает о тебе все.

– Не думаю… Назови мне имя. Ты мне говоришь имя заказчика, а я забываю о тебе… Тебя хоть милиция искать не будет, – я сделала попытку улыбнуться.

– Тебя сейчас убить, или ребят позвать? Заказчик ведь ждет, – он повернулся и двинулся к выходу.

– А вот это ты тут будешь залечивать?! – я вытащила припрятанный как последний аргумент скальпель и полоснула им по его рельефному заду. Кровь брызнула мне на пальцы, он взвыл.

– Дура, ты что ко мне прицепилась! – взревел он.

– Будешь хорошо себя вести, – вспомнила я его фразу, – я тебя отпущу.

И тут же пожалела, что не удержалась от дешевой кормежки самолюбия. Скальпель, по ходу, сыграл против меня. Если ты сам слаб и не владеешь приемами нападения и защиты, то лучше действовать без оружия, либо сразу убивать. Ахмед лишь сделал неуловимое движение, и хирургический инструмент оказался в его волосатых пальцах. Он обхватил меня за шею с виду ласково, но я почувствовала, как струйка крови побежала мне за пазуху.

– Сам решил во всем признаться?! И труп в доказательство? – как ни странно, мне удавалось сохранять спокойствие. – Молодец, удалец, облегчаешь работу милиции.

– Дура, – снова повторил он. – Быстро на выход.

– Посмотри налево… видишь? Девушка в регистратуре зорко наблюдает за нашим разговором. Уверена, она уже вызвала милицию. Вряд ли мне удалось держать скальпель так же незаметно, как тебе… да и кровь твоя уже на пол капает…

– Да не знаю я заказчика! – он опустил скальпель. Я с жадностью глотнула воздуха. Прием мой сработал. Такие наглядные доводы почему-то подействовали на него сразу. Что возьмешь с примитива, который понимает только очевидное. Сложно было бы Копернику доказать такому, что земля вертится вокруг солнца…

– Верю. Позвони тому, кто может знать, назначь встречу. Скажи адрес вашей студии.

– Она телефон крутит, твоя регистраторша. Здесь сейчас милиция будет.

– Выход один. Подойди к ней сам и попроси телефон позвонить. Звони, пока не поздно. Действуй!

Ахмед сделал лихорадочный шаг к регистраторше. Его пухлые губы расплылись в восточной улыбке.

– Девушка, дорогая, разреши позвонить, друзья не встретили.

– Я могу и охрану позвать, вы потише тут свои разборки устраивайте. У вас вон кровь сзади.

– Да, ерунда… Мне теперь такие пустяки не страшны… – он попытался засмеяться.

Он взял трубку из рук девушки и повернул аппарат к себе. Я тоже прижалась к трубке.

– Настеныш, дорогой, почему не встретили? – продолжал мурлыкать Ахмед, но уже в динамик телефона. – Поговорить нужно. Может, мне пенсию хозяин выплачивать будет?

В трубке послышался смех.

– Встретиться надо, – сменил он тон. – Прямо сейчас, ты сможешь?

– Ну подъезжай к моему дому на Тушинскую. Я в Макдоналдс выйду, пожру заодно. Буду ждать тебя на улице, у входа, или за столиком, – она почти промычала это. Слова расплывались и как будто растекались в ее горле.

– Ты что там? Воробушком летаешь?

– Нет… у нас тут возникли обстоятельства… – она снова рассмеялась. – До встречи, дорогой. Ребята хотели уже ехать к тебе. Что-то долго ты в больнице провалялся… – трубка замолчала, и лишь короткие гудки говорили, что телефон технически исправен.

– Ах вот ты где, дорогуша, – врачиха показалась как-то слишком не вовремя. – Это он?

– Мы же договорились, – шепнул мне Ахмед на ухо.

– Нет… нет…

– Тебя на приключения тянет? Нам пора, – она оценивающе осмотрела Ахмеда.

– Минуточку, я сейчас.

– Все, что просила, я сделал. Настю ты запомнила?

Я кивнула.

– Больше ничего не знаю, – затараторил он, стараясь говорить как можно тише. – У меня только один телефон. Она может знать больше. Хотя… сомневаюсь. В группе у каждого один телефон. Хотя… Они – четверо – все очень дружны… Откуда заказчики берутся – спроси у Арсения.

– А Арсений кто? Хозяин? – мой вопрос повис в воздухе. Прикрыв разрезанный и кровоточащий зад курткой, он кинулся к дверям.

Я поплелась следом. Было совершенно ясно, что сам Ахмед на Тушинскую не поедет. Его там ждет не одна Настя.

– Халата лишнего нет у вас? – я залезла в больничную машину.

– Ну ты, барыня, мы что, ждать тебя должны? – врачиха поморщилась, но, приглядевшись ко мне, улыбнулась. – Что, нашла того, кого искала?

– Тетенька, раз вы такая добренькая, отвезите меня к Тушинской, и немедленно, и дайте мне ваш халат.

Она снова внимательно посмотрела на меня.

– А другого выхода нет? Может милицию позовем? Это вроде их дело.

– Вроде их. Но кто это им объяснит? У меня не получилось. Да и времени нет. Милиция даже не почесалась поискать его.

– Может раненого потревожить побоялись? – хихикнул шофер.

– Там подельники его должны подойти. А мне заказчик нужен. А эти спугнут всех – ничего не узнаем. Следователь меня за наркоманку принял.

– Ясно, хотя тут мы можем ему анализ твоей крови дать. Чтобы не было сомнений.

– Если человек уверен в том, что я вру, ему уже ничего не поможет. Он скажет, что у меня новые наркотики, которых вы даже и определить не можете.

– Тормозни-ка, – врачиха показала придорожную лужу. – Вот что.

Она вышла из машины. Я растерянно смотрела на нее.

– Дай свой жилет, – кивнула она шоферу. – И рубашку… тоже сними.

Шофер неохотно снял с себя одежду.

– Ничего, ничего, – скороговоркой пробормотала врачиха, увидев недовольную гримасу парня. – Не замерзнешь.

Она сдернула с сидения грязную просиженную тряпку неопределенного цвета и повертела ее в руках.

– На вот, надевай прямо поверх своей рубашки. А халат больничный сними, – она протянула мне вещи. – Сначала – конспирация. А то нам потом опять тебя штопать.

– Да кто меня узнает – без глаза. Волосы подберу, и все.

– Девочка, ты не знаешь, с кем имеешь дело. Никогда нельзя недооценивать болезнь. Лучшее лечение – это профилактика заболевания. Они же делали фильм… Кто знает – какая у них возможность запоминания… Да что я тебе объясняю! Ты же биолог…

Не замолкая, в каком—то яростном приступе разговорчивости, она помогала застегнуть мне чужую рубашку и жилет. Я растеряно натянула на себя мужские вещи. Короткая ночнушка нелепо торчала из-под клетчатой сорочки шофера.

Женщина присела на корточки у лужи и опустила руки в мокрую грязь, с прилипшим к ней тополиным пухом. Погрузив их полностью и вымазавшись основательно, она поднялась и стала вытирать их о шоферские шмотки.

Вопль протеста раздался из глубины кабины.

– Молчи, дорогой. Отстираем. Простая грязь. Главное, чтоб потом крови не было.

Она схватила тряпку и обвязала ее вокруг талии, сделав прочный узел.

– Вот так хорошо будет. Тряпку обмазывать не буду, – оценивающе оглядела она плоды своего труда. – Теперь волосы. Тут ты права. Они тебя по волосам могут узнать, – она сняла свою докторскую шапочку и тоже вымакала ее в грязи. В заключении всей операции, просто вытерла руки о мое лицо.

– Отлично! – удовлетворенно бросила она. – Где тебя высадить, чушка?

– Во дворах, напротив Макдоналдса, на Тушинской. А в больницу я уже сама доберусь. Пешком. Там два шага.