– Мятеж карается, согласно Юлианову закону, сожжением, либо смертью от щелока, либо четвертованием. Дворянам дается право выбора. Призыв к мятежу – тридцать длинных плетей для простолюдина и лишение титула для первородного. Хоть это, надеюсь, ты крепко запомнишь.

Эрвин был оглушен и раздавлен. Он не мог ни понять, ни поверить. Как вышло так, что он, выпускник Имперского Университета, обожающий столичную жизнь и дворцовые балы, он, один из редких дворян, кто понимает странные шутки владыки, он, Эрвин, всей душою ненавидящий Первую Зиму с ее чванливой жестокостью и плохо прикрытой нищетой… Тьма ледяная, кто же мог решить, что он, Эрвин, строит заговор ПРОТИВ столицы и В ПОЛЬЗУ Первой Зимы?! В чьей больной голове созрела такая мысль?

Глупый вопрос. Сия голова, укрытая снежной сединой, обернулась к нему, поиграла желваками, сжала в линию узкие бескровные губы. Пожалуй, на ядовитую змею герцог и то смотрел бы с меньшей гадливостью. Эрвину страстно захотелось свалиться на колени и заорать во весь голос: «Отец, очнись! Я не мятежник и не шантажист! Все, чего хотел, – немного помощи от государя, чьей семье мы честно служили веками. А еще хотел заседать в Палате и жить в столице, подальше от вас, милорд».

Он сумел сдержаться. Четвертое правило общения с отцом: никогда и ни в чем не оправдывайся. Оправдания – для собак и черни.

– Милорд, вы вольны лишить меня титула, раз уж так повернулось. Но будьте милостивы, расскажите, что вы думаете предпринять для процветания родной земли?

– Не паясничай, – устало рыкнул его светлость, хотя Эрвин и не думал паясничать.

– Рихард… – начал фразу Десмонд Ориджин и остановился.

Собственно, к чему продолжать? Одним именем брата уже все сказано. Рихард Ориджин был достойным наследником: обожал мечи и схватки, имел медвежье здоровье, был отчаянным воином и не по годам искусным полководцем, не ведал страха, не помышлял о дворцовых интригах. Рихард вообще мало о чем помышлял, кроме военного дела, – ничто иное его не интересовало. Кроме того, Рихард во всем соглашался с отцом: не потому что боялся его, а потому, что мыслили они одинаково, в общем направлении, словно два парусника, движимые одним ветром… Но Рихард погиб, к великому сожалению, и вам, отец, придется иметь дело со мной.

Оба помолчали, переводя дух.

– Что ж, сочту твой план юношеским слабоумием и постараюсь выбросить его из памяти, – заговорил наконец Десмонд Герда Ленор, великий лорд Ориджин. – Ты начинал речь с желания послужить Первой Зиме и Короне. Вернемся к той позиции. Она выгодна для нас, поскольку тебе вскоре представится возможность послужить и мне, и владыке Адриану одновременно. Я размышлял о возможностях улучшить наше положение. Некоторыми из своих соображений я поделился с императором и испросил его дозволения на действия. Он одобрил мою идею.

Дальше ровно и неторопливо его светлость изложил сыну план. Слова звучали отчетливо и твердо, не оставляя сомнений. «Смотри строю в лицо, говори низко, из солнечного сплетения, делай паузы между словами – и тебя будет слышать даже двадцатая шеренга», – вспомнилось Эрвину. Однако смысл все равно ускользал, и он решился переспросить:

– Милорд, вы хотите отправить меня в эксплораду?

– Да, сын, – кивнул герцог.

Полтысячи лет назад, когда держава была мала, а мир – велик, императоры позволяли лордам отправляться в походы за границы государства и присоединять к Империи новые земли. Половина вновь обретенных территорий становилась ленным владением лорда, остальное доставалась Короне. Такие походы звались эксплорадами. Но то было пятьсот лет назад!

– Милорд, я не могу понять. Неизведанных земель теперь не существует! Весь континент Поларис уже под властью Короны!

– Поларис – да.

У Эрвина глаза полезли на лоб.

– Так вы говорите о Запределье?..

– Верно.

Боги! Запределье – громадный, дикий, дремучий и холодный материк. Узкий перешеек, покрытый Кристальными горами, соединяет Поларис с Запредельем. По ту сторону перешейка нет людских поселений, не существует даже карт тех мест! В незапамятную эпоху, еще до Сошествия Праматерей, кочевые племена бродили по Запределью. Но даже они собрались с духом, перешли Кристальные горы и осели здесь, в Поларисе, – до того скверной была жизнь по ту сторону гор!

Теперь отец хочет получить под свою власть кусок Запределья? Зачем?!

– Вы пересечете горы и доберетесь до Спота – единственного поселка на перешейке, – продолжал излагать отец. – Там вы получите дополнительные припасы, их подвезут кораблем. После этого вы углубитесь в Запределье. Потребуется перейти Мягкие Поля и Лес Теней, находящийся за ними. Имеются сведения, что в глубине Леса Теней, на расстоянии около трехсот миль от Кристальных гор, протекает большая река. Это единственная река в известной части Запределья, и она не имеет названия. Легенды зовут ее просто Рекой. Твоя задача – найти на Реке место, подходящее для строительства искровой плотины.

– Искровой плотины, милорд?! В Запределье?!

– Я сказал достаточно.

Боги, но это же чушь! Постройка искровой плотины – колоссальная, нечеловеческая задача даже в обжитых землях внутри Империи Полари! За целый век построено всего десять плотин! А в Запределье, в сотнях миль от ближайшего поселения… Придется протянуть туда дорогу, возвести целый город для строителей и мастеровых, лишь затем браться за саму плотину. Тьма, да мы с трудом наскребли денег на подземную гробницу! Что говорить о сотнях миль рельсов и новом городе среди дремучей чащи! И даже если владыка Адриан согласится помогать средствами, людьми, знаниями (что само по себе сомнительно), то будет ли столь же милостив его наследник? А если нет – что тогда мы получим? Город в холодной глуши с тысячами несчастных нищих людей, больше – ничего.

– Милорд, мне позволено будет возразить?

– Нет.

– Могу ли я хотя бы высказать свои соображения?

– Ты получишь право высказаться завтра. Но знай заведомо, что это не изменит моего решения. Сегодня время встречи истекает, я жду еще одного посетителя.

Эрвин вздрогнул, когда осознал еще один аспект отцовской задумки.

– Поход до Реки и обратно займет несколько месяцев. Я вернусь в столицу осенью, помолвка Адриана будет уже позади!

– Ты вовсе не вернешься в столицу. По возвращении из эксплорады останешься в Первой Зиме. Летом я сам отправлюсь в Фаунтерру и принесу императору извинения за твои действия.

– Милорд, – взмолился Эрвин, – это лето – поворотный момент в истории! Возможность, которая не повторится! Я осознал свою ошибку, я покаюсь перед владыкой и докажу ему нашу верность. Я не посмею больше ступить ни шагу без вашего согласия. Но умоляю, позвольте мне провести лето в Фаунтерре!

Его светлость отрезал:

– Я твой отец и сюзерен. К счастью, мне нет нужды убеждать тебя. Ты просто выполнишь мою волю.

Да, милорд. Да, милорд. Разожми зубы, пошевели языком и выдави эти слова: да, милорд. Пока ты еще носишь титул, а твоя спина – кожу.

– Да, милорд, – процедил Эрвин.

– Хорошо. Вы отправитесь в поход, как только закончатся свадебные торжества. Теперь ступай.

Когда Эрвин отворил дверь, снаружи, вместе с караульными, стоял еще человек – очевидно, тот самый посетитель, которого ожидал отец. Герцог увидел его в проем и сказал:

– Познакомься, сын. Это один из твоих будущих спутников.

– Я к вашим услугам, милорд, – отвесил поклон гость. – Луис Мария из Отмели, имперский механик второй гильдии.

Эрвин скороговоркой отрекомендовался и поспешил удалиться, но перед тем механик успел взглянуть ему в лицо – бескровное, уродливое от гнева и досады.

Позже Эрвин не раз думал: сколь многое Луис Мария слышал сквозь дверь? Она тяжела и прочна, но говорили внутри на повышенных тонах, а каменные стены отлично отражают звук.

21–22 марта 1774 г.

Предлесье, графство Шейланд – Клык Медведя, графство Нортвуд