Литмир - Электронная Библиотека

Весь остаток ночи я не могла спать. Патрисия, на удивление, после разговора со мной перестала лить слезы и сразу предалась сну. Ох, как я ей тогда завидовала. Она смогла хоть на несколько часов отвернуться от жестокой реальности предстоящего дня, я же только лежала, уставившись в потолок. Родители никогда не говорили со мной о моем замужестве, но я знала, что это время все равно когда-то наступит. Я была младшей в семье, но это не означило, что мой брак не играет никакой государственной роли.

Когда небо едва посерело, и выдало хоть какие-то признаки рассвета, я встала с кровати и пошла в маленькую комнатку, где спала Амелия, моя гувернантка. Ее покои я обнаружила пустыми. Няня просыпалась очень рано, еще темной ночью и занималась делами в гостиной. Прикрыв за собой дверь, я спустилась в зал, где обычно Амелия наводила порядок.

Но приемная оказалась пустой. Внезапно я услышала тихий стон и порывистое дыхание. Эти звуки доносились из покоев отца. Обычно я никогда туда не входила. Граф принимал меня и всю семью, кроме мамы, у себя в рабочем кабинете. Но сейчас любопытство взяло вверх. Я на цыпочках подошла к двери, и приоткрыла ее. Сначала я стояла, будто мумия, потом мной овладел страх, негодование и отвращение. Амелия, обнаженная, сидела на руках у отца, на котором был только один халат. Папа что-то шептал ей на ухо, гладил ее распущенные волосы. Гувернантка потушила единственную свечу, благодаря, которой я могла хоть что-то видеть. Когда в комнате папы стало совсем темно, я напрягла все свое зрение, чтобы хоть что-то разглядеть. И то, что я разглядела, вонзилось мне в разум. Еще совсем юная, я никогда не видела близости мужчины и женщины и не хотела этого видеть. Но все же я понимала, что когда придет время, я буду вынуждена выйти замуж и отдать свою тело избранному супругу. Я уже могла быть близка с мужчиной, ибо месячные, как говорила лекарка, начались у меня слишком рано. Но одна мысль о браке, о первой ночи, доводила меня до слез. Но сейчас меня мучало другое. Папа с Амелией, а не с моей матерью. Выходит, он вновь пошел на измену, вновь предпочел служанку графини. Свою няню я любила даже больше, чем родных родителей, ибо они всегда были ко мне жестоки, но после увиденного зрелища в моей душе зародилось отвращение к этой пышногрудой женщине.

Закрыв дверь так же тихо, как я ее и открыла, закусив губы, чтобы не заплакать, я побрела в свою комнату. Моя матушка вновь была предана графом. Что ж, возможно, ее это не сильно тревожило.

Когда утром ко мне пришла Амелия, я всматривалась в нее с любопытством. Она будто расцвела. Все в ней дышало, обольщало, завораживало. Несмотря на тугой корсет, грудь няни была очень хорошо заметна. На Амелии красовалось дорогое платье с достаточно глубоким вырезом, распущенные волосы покоились на плечах. Я окончательно убедилась, что гувернантка пришла ко мне сразу со спальни своего любовника. Ели бы графиня увидела ее в таком виде, то, возможно, обо всем догадалась, если, конечно, она об этом не знала раньше.

Патрисия, хмурая, как тень, отправилась навестить матушку. Оставшись наедине с Амелией, я воспользовалась моментом, чтобы завести с ней откровенный разговор. Няня заметила мое смятение, но промолчала.

– Амелия, где ты была сегодня ночью? Я искала тебя по всему замку.

Руки женщины, расчесывающие мои волосы, задрожали. Врать мне ей не хотелось, как я думала, но она на это решилась: – Меня не было в замке прошлой ночью, леди. Я ездила в таверну по делам ее светлости.

Я едва могла сдерживать смех: – В таверну? Ночью? По делам ее светлости? В таком виде? Амелия, ты не обижайся, но ты и вправду сейчас похожа на продажную девицу. Не ври мне. Я все очень хорошо знаю. Ты была с моим оцтом, придавалась любовным утехам в постели, где граф был с графиней, с моей матерью! Как ты могла так поступить?! Этим ты предала не только мою матушку, но и меня! Зачем ты это сделала?! Но если ты уже решила идти по этому пути, то тебе не место в этом доме, радом со мной! Сегодня же я отправлюсь к графине и попрошу ее выгнать тебя! Убирайся с моих глаз! Уходи!

Лицо Амелии запылало. Разумеется, она не ожидала от меня такой явной красноречивости. Няня опустилась передо мной на колени. Ее огромные глаза смотрели на меня с вызовом: – Миледи, я растила Вас, всегда была добра к Вам, но, что я получила взамен? Вы несправедливы и жестоки. Неужели эти отрицательные черты Вы унаследовали от своих родителей? – эти слова окончательно меня разозлили.

– Следи за своим языком, иначе лишишься его! Не забывай, что я уже не маленькая девочка, которая нуждается в твоих нотациях! В моих жилах течет кровь Бломфилдов, династии, являющейся одной из самых древних и самых богатых в Англии! Встань, – когда Амелия поднялась, я вскинула подбородок и с неприязнью разглядывала ее: – Ты бы хоть постыдилась в таком омерзительном виде переступать порог моих покоев! Ты похожа на кабацкую девку, а не на гувернантку леди! Это первый и последний раз, Амелия! Еще раз ты так опозоришь мою семью, клянусь, сама отдам тебя на съедение собакам! А сейчас, приведи себе в порядок и не смей больше посягать на моего отца! Можешь идти, – когда дверь за няней захлопнулась, я упала на подушки, обхватив голову руками. После увиденного ночью я буквально задыхалась. Неужели каждая женщина обязана выходить замуж только для того, чтобы доставлять наслаждения своему мужу и рожать детей? Неужели и меня родители продадут, как сестру, а муж будет делать со мной то, что делал отец с Амелией?

– Леди, – в комнату вошла служанка матери: – Ее светлость желает Вас видеть, – еще этого мне не хватало! Мама никогда просто так меня не звала. Какой сюрприз еще подготовил мне сегодняшней день? Вспомнив загадочный взгляд Патрисии, меня едва не стошнило от страха. Неужели замужество?!

Служанка вела меня по коридорам в покои матушки. Когда мы достигли ее опочивальни, горничная постучалась. Еще одна камеристка открыла дверь, пропуская нас вовнутрь. В личные покои графини было очень трудно попасть, на каждом шагу стояли ее служанки и охрана. Даже своих дочерей мама принимала в рабочем кабинете. Но сейчас все было по-другому. Войдя вовнутрь, я почувствовала резкий запах благовоний. Из-за жары графиня решила втирать в веера освежающие запахи духов. Это не очень спасало от палящего солнца, но духота немного развеивалась.

Покои матушки являли собой великолепное сооружение. На центральной стене красовался нарисованный орел с крыльями ангела, который держал в клюве розу. Это был геральдический символ Бломфилдов. Остальные стены были расписаны с великой утонченностью. На каждом лепестке розы располагалось три рубина. Я не понимала, зачем такая роскошь, но мама относилась к этому по-другому. Пол был застелен редкой шкурой ягуара, в мехе которого буквально тонули ноги. Окна выходили на сад, освещенный летним солнцем, где цвели и пахли редкие цветы. У ног матери тявкала маленькая, комнатная собачка, которую матушка нежно гладила. На изысканном столике стояла клетка с птичками, чье пение разносилось по сводам опочивальни.

Графиня сидела на возвышении, в окружении своих дам. Одна читала маме поэзии, другая играла на лютне. Когда я вошла, все замолчали. Я присела в реверансе, учтиво склоняя голову.

– Оставьте меня наедине с дочерью, – приказала графиня. Все, как один,

с поклонами покинули комнату.

Матушка ласково улыбнулась, протягивая свою миниатюрную ручку, унизанную тяжелыми перстнями, для поцелуя. Когда я припала губами к ее руке, мама тихо прошептала: – У меня есть поручение для тебя, Вивиана, – ее загадочный тон заставил меня выпрямиться и посмотреть на маму: – Это касается моего замужества? – я уже знала ответ на этот вопрос и поэтому слезы застыли у меня в глазах.

– Присаживайся, – графиня ласково усадила меня на подушку у своих ног: – Да, ты права. Это и правда касается твоего замужества, но это замужество, мягко говоря, необычное.

Я почувствовала, как сердце сжалось в холодный комок: – Матушка, я…. мне кажется, что я еще не совсем готова для брака….

3
{"b":"430453","o":1}