© Григорий Жадько, 2016

© Григорий Григорьевич Жадько, дизайн обложки, 2016

© Григорий Григорьевич Жадько, иллюстрации, 2016

ISBN 978-5-4474-6325-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Привет, делаю первый шаг. Может быть секс!? … Давайте как-нибудь поужинаем у меня, – тихий, переходящий на шепот, голос девушки, с капризными и детскими нотками оборвался, … а голубые глаза смотрели, открыто и смело.

Худенькая, светловолосая в красном платье, она почти не смущалась или искусно делала вид, что не смущается. Потому как пальцы ее нервно теребили черный поясок на талии, скорее всего можно было предположить второе. В воздухе повисла тишина, а голубые глаза продолжали смотреть откровенно и вызывающе. «Современная Татьяна Онегина или городская сумасшедшая?» – предположил бы случайный прохожий, услышав за спиной подобное. Но посторонних не наблюдалось и вообще подъезд этой панельной «Хрущевки» на Чемском был очень тихий, мирный и спокойный. Ну, до этого происшествия, во всяком случае, все его считали таким.

– Саша, ты, что не весь мусор взял! – донесся с площадки верхнего этажа голос молодой женщины с грубыми начальствующими нотками.

В воздухе повисло тягостное безмолвие, а небесные глаза юной особы продолжали безрезультатно и неотрывно сверлить собеседника. Но он стоял безмолвный, и казалось даже отстраненный. Не дождавшись ответа, она продолжила, тщательно подбирая слова.

– Я дерзкая? Допустим! Вы живете тихо и мирно? Вам недурственно и без меня, а может вам плохо без меня!? Откуда вам знать как бывает хорошо или как о-очень… о-о-очень хорошо, – говорила девушка с придыханием, почти одними губами. На слове «о-очень» она делала нажим, выделяя его из общей массы, и при этом смешно моргала длинными накрашенными ресницами.

– Саша, когда я тебя научу …ты опять бросил открытой дверь, – донесся повторный крик откуда-то сверху и тявканье собачонки, переходящее на хрип, когда ее тянут за ошейник.

Девушка вытащила из холщовой сумки, что держала в руке, объемный пакет, развернула грубую хрустящую обертку и достала плотные тяжелые листы бумаги Палаццо формата А-5.

– Это мои картины, то есть работы одного художника, что рисовал, меня. Может я вам понравлюсь на них… посмотрите, возьмите с собой и скажите что решите. Пастель и сангина.

– Что?

– Такие палочки-мелки и мягкий минеральный карандаш. Они откровенные… может через чур, я просила его рисовать… смело! Он талантливый, … мне нравилось когда он глотал слюни… милый очкарик… я обожала его мучить. Художники, вы сами понимаете не от мира сего…

Она нервно засмеялась и замолчала пытаясь поймать взглядом его глаза.

– Алё! Внимание… внимание, говорит Германия, – шутливо и звонко подбодрила его девушка с улыбкой, детской скороговоркой. – Смотрите на меня! Не молчите.

Молодой человек коротко взглянул, и на лице его отразилось чувство вины.

– Их много, – наконец выдавил он из себя осипшим голосом, при этом вновь отводя в сторону глаза.

– Можете взять часть.

– Саша ты где!? Ты вынес мусор? – с раздражением и негодованием, донеслось опять с площадки верхнего этажа. В голосе женщины появились металлические нотки, но молодой человек остался внешне спокоен, только легкая бледность тронула его лицо.

– Я не могу взять сейчас. … Ни сколько, – он сморщил болезненно лицо, лоб и показал глазами наверх.

– Второго шанса не будет! Есть вид алоэ, что цветет раз в сто лет. Просто я съехала с катушек… и только сегодня!!! Мне жалко, что у меня не нашлось необходимой смелости, и я не предложила эти картины вам раньше, видела, как мы смотрим друг на друга и робко отводим глаза, как каждый раз вы задерживаете шаг, а в ответ я задерживаю шаг, и мы крадемся как стыдливые безмолвные тени. …Жалею, что не нашлось у вас мужества отыскать предлог и подойти самому. … Я не хочу говорить ни о чем таком, что бы могло испортить все то, что еще не началось, но вот говорю …говорю без поддержки от вас. И меня не сдерживает ваше молчание, и даже крики вашей жены сверху не выведут меня из себя. … И мне все равно, что вы там думайте сейчас, или подумайте потом. И плевать на слова, которые вы мне должны были сказать в ответ, на цветы или подарки, которые вы мне может, не подарили, на шампанское, прикосновения… и на штамп в паспорте, и на нормы приличия. … Можно много еще чего сказать, но наверно это будет лишнее, вас точно не расшевелить, вы стоите как обмороженный истукан, как бука, и я зря стараюсь и мечу бисер.

Опять установилось долгое молчание. Наконец девушка выдавила из себя.

– Ну ладно первый шаг – как первый блин получился, тогда я пошла…

– Подождите!

– Да бросьте, это был тест на … – она покрутила пальцем показывая неопределенно вверх.

– Я все понял.

– Ничего вы не поняли, даже я ничего не поняла, что это было, …но я ни о чем не жалею… Да несите вы свое вонючее помойное ведро дальше, а то вернетесь с полным и вашу благоверную хватит удар.

– Просто извините …все так неожиданно, – пролепетал молодой человек, стараясь убрать ведро подальше с глаз.

– Это верно, мало ли сумасшедших тут бродит, – с иронией и даже с сарказмом бросила она, четко чеканя фразы и смотря при этом не него, а в окно.

– Я не о том.– Он, наконец, спрятал ведро за себя, попытался перехватить ее глаза. Она ответила уничтожающим взглядом.

– А я об этом, маленькая шутка и больше ничего, – и голос у нее отчего то задрожал, и она заторопилась, прикрывая лицо рукой и глухо выдавила ничего не значащее восклицание.

– Чау! – или,

– Чао!

Прижав под мышкой увесистый пакет, и делая вид что ей весело, девушка вприпрыжку поскакала по лестнице вниз и каблуки ее били, цокали по ступеням как испорченный механический пианино, то звонко, то глухо, то никак, ломая музыку такта, и эхо металось и ломалось в голых исписанных бранными словами стенах, больно ударяло в барабанные перепонки.

Наконец жестко наотмашь хлопнула входная дверь и стало совсем тихо, и будто в ответ, ударилось о бетонный пол видавшее виды ведро, и мусор рассыпался по площадке. Но молодой человек остался безучастным к этому происшествию. Руки его были влажные и холодные одновременно. Он судорожно тер ими плечи и напряженно смотрел в окно.

С третьего этажа неторопливо спустился сосед, неоднократный сиделец Колька. Расписными синими пальцами он перебирал деревянные шашечки от нардов сделанных на зоне. К верхней губе у него была приклеена сигарета, а глаза от попадавшего дыма, щурились. Раскидывая мусор лакированными узкими носками туфлей, он приблатненной походкой приблизился к окну, бесцеремонно заглянул за плечо, молодому человеку обдав его дымом.

– В натуре, я что-то пропустил!? … и смачно сплюнув, добавил, – кайфовая шмара!!! Выдав нагора свой высокопарный перл, он отправился дальше по своим делам.

Парень не обратил внимания на реплику авторитетного соседа. Он ловил последние мгновения… цвет красного откровенного платья, нервную ломающуюся походку, развевающиеся на ветру светлые волосы девушки. Она не оглянулась. Ни разу… пока не скрылась за углом.

– Как ее зовут? Как же ее зовут!!!

Вечером он сходил за пивом в фирменный магазин «Хмель и солод», потратился на ломтики семги и сел смотреть телевизор. «Чешское марочное» приятно холодило, а жирная семга таяла во рту. По ящику показывали очередной детектив. Так приятно и спокойно было сидеть, потягивать темное пиво, ощущать как пузырьки щекотят верхнее небо и складывать косточки на край тарелки.

Декабрь 2015.

Рецензия от Има Иро: