Литмир - Электронная Библиотека

— Помню, — кивнул Таилег. Он отказался показываться кому бы то ни было.

— Остальные все согласились, — продолжал Даал. — Поскольку ты отказался, мы смогли предоставить им только косвенные сведения. Тем не менее итог был точно таким же.

Кинисс повернулась к ним снова.

— И что это за итог? — спросил Таилег. В горле пересохло. Что там предрекли всем им? Перерождение? Постоянные несчастья и приключения? Широкий выбор проклятий на усмотрение какого-нибудь божества?

— Все известные нам божества сообщили, что мы четверо, включая тебя — все, кто были обладателями небезызвестных булавок, — не видны отныне богам и находимся вне их влияния.

— Что с того? — изумился Таилег. — Ну не видны, и ладно… Иногда это даже полезно… прости, Кинисс! Что это значит-то?

— Среди прочего, — продолжил Даал по-прежнему спокойным тоном, — это означает, что ты не можешь умереть. Смерть и перевоплощение — тоже область влияния богов.

Таилег уселся прямо в кресло, из которого только что поднялся. Смысл сказанного не доходил до него. Как это — не можешь умереть? Что же тогда?

Кинисс подошла к широкому зеркалу, что было напротив входа в библиотеку, и поманила их к себе.

— Ты должен знать заклинание — стихотворную фразу «Отражение живущих», — обратилась она к Таилегу. — Судя по тому, что я знаю, должен.

Таилег кивнул, пытаясь привести в порядок свои мысли.

— Читай, — приказала рептилия и указала на зеркало. — Читай, и все увидишь сам.

Язык у Таилега немного спотыкался, но фраза была достаточно коротка. «Зачем весь это спектакль? — подумал он, совершая жестикуляции, которые неведомым образом почерпнул прямо из чужого сознания. — Чтобы заклинание подействовало, мало просто выучить его слова».

Зеркало отозвалось низким колокольным звоном и слегка засветилось.

Три пары глаз — Кинисс, Таилега и Даала — глядели в зеркало.

Две пары глаз — Кинисс и Даррилхоласса, сидящего рядом с Таилегом, отразились в нем.

Три фигуры по эту сторону, не считая кота.

Две фигуры по ту.

— Мне очень жаль вас, — произнесла Кинисс и Таилег, услышал в ее голосе сострадание. — То, что вам предстоит, выше сил многих из смертных.

Кот в зеркале нервно пошевелил ушами. По эту сторону зеркала он был по-прежнему невидим.

43-й день зимы.

Таилег не сразу отозвался, когда Рамдарон позвал его обедать.

— Ну, что сегодня? — поинтересовался археолог, и Таилег молча показал ему темную от окислов медную пластинку. На ней, под толстым слоем зелени, были слабо различимы какие-то рисунки. Или надписи.

— Отлично! — Рамдарон просиял. — Уже четвертая. Ну что, вылезаешь? Я тут слегка закоченел.

Это было понятно. Снег на Нинцоре был редкостью, но шквальный ветер, температурой всего на несколько градусов выше точки замерзания, был и без того серьезной угрозой жизни.

Оба археолога вылезли из пещеры, в которой ветер заунывно пел и причитал на разные голоса, и пошли к замку.

Таилег только теперь начал понимать, насколько основательно был построен замок. Толща камня скрывала его от преобладающих ветров, но большая часть солнечного света тем не менее попадала в его окна. Платой за некий компромисс была прохлада, которая воцарилась в замке. Большинство комнат зимой не отапливалась, и там отваживался гулять только кот. Ему с его зимней шубой было проще переносить подобные невзгоды.

— Какие-нибудь новости с Материка? — спросил Таилег, и Рамдарон отрицательно покачал головой.

Таилег, который недавно встретил свой двадцать первый год, теперь задумывался, на что и как ему потратить предстоящую бесконечность. Известие до сих пор не укладывалось в голове, и разум замолкал, едва Таилег пытался обдумывать свое положение.

Даже если таких, как ты, четверо, что это меняет?

К тому же сказано было только о невозможности умереть. Об отмене права болеть, стареть, сходить с ума ничего не было сказано.

Человек не привык задумываться о бесконечности всерьез. Для философов и математиков она была просто словом. Понятием, которым легко было — при некоторой практике — манипулировать. А вот когда осознаешь, что она становится не просто понятием…

— Рамдарон, — сказал Таилег, когда с обедом было покончено и его седовласый собеседник удобно устроился перед камином с книгой в руках. — Чем ты намерен заниматься?

Тот долго молчал.

— Чем и раньше. Я же говорил, что археологам работа будет всегда. Так что мне найдется занятие… и поверь, что всегда найдется чему удивляться.

— Это верно, — кивнул Таилег, хотя думал совершенно о другом.

— Да и тебе, я вижу, изучение древностей не так уж противно. Рекомендую. Или просто начни путешествовать.

— Насколько я понял, меня так и не выпускают с Острова.

— Да брось ты, — фыркнул Рамдарон и отложил книгу на стол. — Тебя и раньше никто не держал.

— И что же, Наблюдатели тратят такую прорву денег на этот замок просто из любви ко мне?

— Во-первых, почему бы и нет? Признаюсь откровенно, я тоже не ждал от тебя такой прыти. Ты за один месяц успел совершить столько, сколько мне еще не удалось за всю жизнь.

— А во-вторых?

— Во-вторых… Я понимаю, что они так и не отчаялись дождаться, что ты согласишься.

— Нет уж, благодарю покорно, — Таилег скривился. — Раз уж я решил, значит, решил. В конце концов, позиция не хуже других. Разве не так?

— Разумеется. — Археолог кивнул, и насмешки в его глазах не было и в помине. — Ну а что касается меня, то мне и на Нинцоре дел хватает. Тут работы еще лет на десять, не меньше. Место тут тихое, войн давно нет, пиратов тоже, так что я… — Он замолчал.

Таилег неожиданно успокоился. Действительно, если тебе позволяют отстаивать даже глупую и неожиданную точку зрения, основанную единственно на упрямстве… то зачем волноваться?

— Таилег?

— Что?

— Скажи откровенно, почему бы тебе не согласиться и не обойти все эти девять мест? Разницы, в принципе, никакой. Ты даже можешь отправиться в путешествие и как бы случайно там везде побывать.

— Уговариваешь?

— И не думаю. Раньше у тебя была хорошая отговорка — что жизнь, мол, коротка. Сейчас отговорки не стало.

— Считай, что я упрям, как баран.

— Договорились. Но ты все же подумай. Знаешь, почему тебя не заставляют делать это силой? Потому, что больше некому.

— А остальные трое?

— У нас свои заботы. — Рамдарон вздохнул с грустью. — Свои, так сказать, заскоки. Единственное общее у нас одно — нам в обозримом будущем умереть не светит. Но я, вероятно, не сделаю большой ошибки, если скажу, что после всего этого у каждого появились свои, собственные, особые свойства. Так что особое поручение в данный момент относится только к тебе.

— Ладно. — Таилег встал. — Я снова себя чувствую круглым дураком, но доля правды в твоих словах есть. У меня осталась последняя отговорка. Я не знаю, кто на нас все это навел.

— Верно, — Рамдарон кивнул.

— Так вот, я хотел бы сначала это выяснить.

— Твое право. — Рамдарон потянулся и нехотя вылез из-под накидки. — Работать пора, вот что я скажу. А насчет того, чтобы выяснить, кто это, — так все Наблюдатели уже несколько месяцев над этим думают.

— И что, по-твоему, они смогли найти?

— Я не спрашивал, но Кинисс говорила две вещи. У того, кто устроил эти фокусы с булавками, не все в порядке с рассудком.

— Это точно, — вставил Таилег усмехаясь.

— И еще она говорила, что по всем признакам этот кто-то мертв.

— Мертв? — Таилег удивился, — Зачем же вся эта суета?

— Прислушайся к своим чувствам, — посоветовал Рамдарон. — Скажи откровенно, ты ощущаешь, что все кончилось?

— Нет, — ответил Таилег честно после длительной паузы.

…Спустя час они продолжали раскопки.

55-й день зимы.

Булавку Таилег обнаружил в Звездчатой комнате — как условно называли они с Рамдароном новую, не до конца очищенную комнату. Юноше, похоже, всерьез начинала нравиться археология — в новом аспекте, ранее ему совсем незнакомом. Ему было приятно копаться часами в куче камней, выбирая по крупицам осколки минувшего.

38
{"b":"4304","o":1}