Необходимость иметь дело с нелюдьми.
Бабушка, которая в основном занималась воспитанием Таилега, сумела привить внуку острую неприязнь ко всему нечеловеческому. То покрытое чешуей лицо, которое он видел совсем недавно, в детстве появлялось только в худших кошмарах. Давление, которое ощущал Таилег, было почти непереносимым. Хорошо хоть, экипаж и пассажиры были люди… по крайней мере на вид.
«Там написано особое поручение»… «Следовать до порта Киннер, далее на северо-запад, до входа в заброшенный подземный город». Таилег фыркнул, когда впервые прочел эти слова. «Следовать!» Вход в руины Даи-Годдара, Двух Золотых Лун, как примерно переводилось название города, он отыскал бы на ощупь. Руины были настолько изучены и просеяны, что все окрестные горожане приезжали туда на пикники. Побродить по подземным переходам, коснуться рукой древности… Да уж.
С кем теперь ему предстоит там встретиться? И почему, черт побери, сами Наблюдатели не могут вернуть эту булавку на место, раз уж на то пошло? Никто ему ничего не пояснял.
«Следовать до входа»!
Никогда не хотел следовать чьей-то воле, но вот приходится…
Рейс до Киннера должен был продолжаться три дня. Корабль шел неторопливо, поскольку был основательно загружен. Да и сам рейс проходил всегда поблизости от берега. Это не в Штормовой пояс плавать: двадцать дней в открытом море — при попутном ветре — и дальше проявлять чудеса навигации, чтобы вернуться назад живым и невредимым.
Право же, Таилег предпочел бы отправиться к Штормовому поясу… или отработать наказание в Киншиаре, если Наблюдатели считают, что он провинился. Впрочем, кто сможет понять их нечеловеческую логику. Правда, ольты… Но и ольты не совсем люди. А значит, нельзя до конца доверять им.
Утром второго дня чья-то рука похлопала его по плечу.
Таилег поднял глаза и увидел какую-то желтоватую пастилку, лежавшую на подозрительно знакомой ладони, которую пересекал наискось глубокий шрам.
Леглар.
Таилег был до того измучен сочетанием страха, голода и тошноты, что не смог даже улыбнуться. Он подобрал пастилку и положил ее в рот, с ужасом ожидая, что его немедленно стошнит.
Однако во рту разлилась терпкая горечь, клубящийся туман заполнил голову и схлынул, забрав с собой морскую болезнь.
Ощущение было просто божественным.
— На, ученик, — Та же рука протянула юноше пакетик с пастилками. Таилег нехотя оторвался от поручней, которые служили ему опорой добрые сутки, и по-новому взглянул на окружающий мир. Корабль, правда, не стал от этого приличнее, но сумрак, окутывавший все вокруг, рассеялся. Что здесь делает Леглар?
— Ты не беспокойся, я здесь случайно. — Леглар ловко пододвинул к себе шаткое деревянное кресло и устроился поблизости. — Мне показалось, что несколько дополнительных уроков тебе не повредит. Вот, держи. — Леглар протянул объемистый пакет, завернутый в парусину. — Позже поглядишь. Я так и знал, что путешественник из тебя никудышный. Половину полезных вещей покупать не стал… Когда только дурь из тебя вылетит?
Его строгий тон плохо сочетался с улыбкой, которая пряталась где-то в глазах. Таилег вымучено улыбнулся и сел в соседнее кресло. Тут только он понял, до чего приятно сидеть и наслаждаться покоем. Тут же захотелось есть.
— Ясно. — Леглар поднялся и задумчиво потянул себя за бороду. — В этот раз урок начнем с обеда.
— Итак. — Леглар обвел взглядом сидевших за соседними столиками. Он встретился взглядом с мрачным толстяком в богатых одеждах и усмехнулся: — Во что корабль превратили… Тьфу! Итак, одно небольшое предупреждение.
Герцог надеется, что больше тебя в Киншиаре не увидит.
Таилег едва не подавился.
— Что я ему сделал? — проговорил он возмущенно. Судя по негодующему тону, излечение от морской болезни прошло более чем успешно. — Что я, обокрал его родственников? Знакомых? Или он на это покушается? — Он извлек злосчастную булавку и задумался, глядя на нее. — В море, что ли, выбросить…
— Давай, — согласился Леглар. — Герцог, конечно, не заставит тебя нырять за ней, но… Таилег побледнел.
— Спрячь игрушку, — посоветовал магистр Леглар Даал. Он оглянулся. Толстяк неприязненно осматривал их обоих. Рядом с ними сидел худощавый седой мужчина с девочкой на коленях. Та весело смотрела на Леглара и его спутника, не подозревая, какие страсти там бурлят. Таилег медленно спрятал булавку в потайной карман и усилием воли придал лицу спокойное выражение.
— Ладно. — Леглар с хрустом потянулся. — У нас мало времени. На берег мы сойдем вместе, но в город ты пойдешь один.
Таилег вновь побледнел. На сей раз как снег.
— Знаешь, ученик, — Леглар побагровел, — пора, наконец, взрослеть. Есть вещи, которые приходится делать помимо своей воли. И есть дела, помочь в которых тебе никто не сможет. Уяснил?
Таилег кивнул.
— То-то же. — Цвет лица магистра постепенно приходил в норму. — Я не знаю, придется ли тебе встречаться с рилдарами…
— С кем? — подозрительно перебил его Таилег.
— Так звали их на нашем Острове. — Леглар ухмыльнулся. — У вас в городе ими пугают детей и называют слугами смерти. Сами они зовут себя хансса. Наше название, правда, тоже не очень лестное…
— И что оно значит? — спросил Таилег, уже готовый посмеяться.
— Не скажу. — Леглар перестал улыбаться. — Не то с тебя станется ляпнуть это при них, а тогда тебе не позавидуешь.
— Что они со мной сделают? — презрительно спросил его ученик, откидываясь в кресле. «Быстро приходит в себя», — с удовлетворением отметил магистр и закрыл глаза, изображая на лице мечтательную улыбку.
— Давным-давно, — пояснил он, — когда люди еще воевали каменными топорами, они придумали очень эффективный способ бороться с умалишенными, преступниками и еретиками…
Таилег вопросительно смотрел на своего наставника.
— Они их поедали. — Леглар мрачно воззрился на ученика, побледневшего в третий раз. — Это, конечно, давно уже не практикуется, но заруби себе на носу, парень, что это не люди. У них свои понятия о долге. О морали. О порядке. Они нас знают как облупленных, а мы до сих пор только и умеем, что пугать ими детей.
Так что заткнись и слушай меня. Многому я тебя не научу, но основы хорошего тона преподам.
— …Нет, — сказал Леглар в сотый раз за третий день путешествия и закатил глаза. — О боги, ну неужели у меня настолько плохое произношение? Итак, повторяй снова: анс ассаи, халиан ормасс…
— Мне надоело. — Таилег поднялся и захлопнул тетрадь в толстой кожаной обложке. — Слушай, Леглар, я с этими крокодилами на задних лапах говорить не собираюсь. Если им охота, пусть говорят со мной сами. На человеческом языке. Нелюди — они и есть нелюди, и относиться к ним, как к людям, за один день ты меня не научишь.
Он обернулся к учителю, рассчитывая увидеть гримасу гнева на его лице, но Леглар только обреченно вздохнул и покачал головой.
— Нет, — после неловкой паузы проговорил Леглар. — Действительно, зачем я тебя учу? Зачем я вообще увязался за тобой? Что с того, что из тебя может выйти первоклассный специалист? Зачем я стараюсь из рядового воришки сделать образованного человека? Дурную голову только топором и вылечишь… — и сокрушенно покачал головой.
Таилегу стало непереносимо стыдно.
— Я… Леглар… — пробормотал он наконец.
— Говорить буду я, — мягко прервал его магистр. Говорил он тем тоном, услышав который к полу примерзают даже самые отчаянные храбрецы. — А ты будешь говорить, когда я попрошу.
Он отошел к иллюминатору и заметно оттаял постояв там с минуту.
— Вернемся к уроку, — продолжил он как ни в чем не бывало, — У нас еще будет вечер и завтрашнее утро.
Оба помолчали.
— Леглар. — Голос Таилега был серьезен и совершенно спокоен. Это было так на него не похоже, что Даал удивленно воззрился на своего ученика. — Ты только о них и говоришь, словно свет на них клином сошелся.
— В определенном смысле, ученик, в определенном смысле. Для тебя он несомненно сошелся. Или сойдется в самом ближайшем будущем. Ты наступил на хвост самим Наблюдателям, а девять десятых Наблюдателей — Хансса. Давай, раскрывай свой блокнот и записывай…
