© Анна Горяинова, 2016

© Надежда Кабанова, дизайн обложки, 2016

© Надежда Кабанова, иллюстрации, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Если хочешь исчезнуть, нельзя упускать правильное время. А то кто-нибудь попадется на лестнице и спросит, когда ты вернешься. И придется что-то соврать, а врать рано утром очень противно.

Телефон показал пять утра. Где-то на краешке неба опаловым светом светился рассвет.

Я нашарила на ковре пульт от стерео и нажала на play. Заиграл Oasis. Wonderwall. Идеальная песня для зимнего неба и первых часов утра.

На столе экран ноута отсвечивал моей статьей. Ее только что опубликовал модный блог. Я ее просто наговорила, писал редактор. Я же не люблю писать. Слово – очень грубый и ограниченный инструмент. Он подходит для передачи простой информации. «Пришел, увидел, победил». Или «Осторожно, там пожар». Это факт, это правда, это общая реальность. Все остальное – попытка рассказать свою реальность другому. Для этого подходит только цвет. А буквы обычно – черно-белые. Но рисовать что-то стоящее я давно разучилась. Однажды ночью, три года назад, когда где-то внутри меня кончились краски. Остались только эти две – черная и белая. И последние силы у меня уходят на то, чтобы не дать им смешаться.

Я взглянула на экран и снова перечитала статью:

«У успешных синглов хорошая работа, дорогое жилье, любимое дело, и даже порой не одно. Сингл, когда звонит в службу бронирования, уточняет: «На одного, пожалуйста». Ну или чаще так: «Single, please».

Сингл еще достаточно молод, чтобы чего-то и кого-то хотеть, но и уже достаточно вырос, чтобы ни от кого ничего не ждать.

Синглу нравятся красивые люди. Он или она даже иногда берет такого в свой одноместный сьют на выходные в Европу или на закрытую премьеру Вонга Кар Вая.

Сингл часто встречает рассветы один.

Сингл, возможно, когда-то был даблом. Бежал с работы домой, покупал семейную машину и хотел детей. Но потом все кончилось. И начинать тебе больше не хочется.

Ты столько трудился над своим миром. Ты снова сделал все так хорошо и красиво. Тебе не нужен некто, который придет и будет все рушить. Ты и так еле выбрался в прошлый раз.

И теперь тебе нужен партнер. Не домработница, не повар, не слесарь-водитель и не экзотическое растение. Партнер. Который не будет лезть руками в твою стройку, а начнет спокойно строить рядом. А потом вы сделаете между башенками мост и будете ходить друг к другу в гости».

За пять лет в квартале успешных синглов я видела много башен и башенок. Но мало мостов. Наверное, для них нужно время. А может быть, просто не все башни равны по высоте… Свой последний мост я сожгла вчера. И сегодня мне больше нечего делать в квартале успешных синглов.

Я подняла глаза и посмотрела за экран, в окно. Туда, где квартал успешных синглов подрагивал во сне, мигая редкими огоньками окон, за которыми кто-то нервно не спал, не рисовал, не писал, не жил.

Поспать… Но нет уж. Если отправляться в путь, то именно так, в пять утра, под опаловым небом, закинув компьютер и паспорт в пустой рюкзак, а ключи – в почтовый ящик соседа. Который, быть может, польет мой баньян и допьет бутылку бургундского в баре. А когда надоест, сдаст эту комнату кому-то другому. Вместе со всем старым хламом, включая коллекцию туфель, гитару и матрас для кота. Которого я так и не завела.

Еще я оставляю свои картины. Перед уходом леплю на одну из них стикер. На желтой бумажке вывожу: Гошану. Так зовут соседа. Гошан – писатель. Его рассказы короткие и в них нет финала. Меня это бесит. Гошан говорит, это бывает, когда страшно придумать свое продолжение. Бывает. Наверное. Только не от того, что страшно придумать. А просто придумывается страшное.

«Ночные мосты» – этому засранцу. Остальные картины пусть раздарит, или продаст, или я не знаю, и мне наплевать.

Все, что я знаю сегодня, это что цифра на моем счету хороша. Что в паспорте еще много пустых страниц. И что от холодного воздуха и безграничного неба, оказывается, рано утром перехватывает дыхание.

Скоро в город придет Новый год. А этой ночью в него пришел дождь. И замерз под утро на деревьях и проводах. И все стало стеклянным и сказочным. Хрупким и еще более ненастоящим, чем обычно.

По пустому стеклянному бульвару медленно едет такси, мигая зеленым зрачком. Они здесь не редкость – в этом районе жильцы уходят поздно, возвращаются рано, задерживаются ненадолго, и, по большей части, не имеют водительских прав.

Я поднимаю руку. Водитель похож на старого хитрого тролля из сказки, которой пугают белобрысых норвежских детей.

– Куда едем?

– В аэропорт.

– В какой?

– Не знаю. В любой. В смысле… В «Домодедово».

Тролль только хмыкнул в шарф. Здесь много чудных клиентов – привык.

До аэропорта остался километр. Мы едем его третий час. Радио не работает. Телефоны тоже. Навстречу по обочине движутся люди с чемоданами. Пешком.

– Вон там есть разворот. Может, поедем обратно в город, сдашь билет, завтра полетишь?

В обратную сторону тоже тащится вереница машин. Так же медленно. У тех, других, впереди холодный город, покрытый льдом и туманом. У меня – опаловое небо. Без номера рейса и багажа.

– Нет, едем вперед.

– Окей… – пожимает плечами мой сказочный таксист.

У входа в аэропорт творился ад. Выйдя из такси, я достала сигарету. Тролль тоже вышел и закурил. К нам подбежал растерянный парень с большим баулом.

– Вы такси?! Сколько стоит до Москвы?!

Мы с троллем переглянулись в удивлении.

– Ну полторы… – неспешно протянул тролль.

– Вы подождете, я за женой с ребенком сбегаю?! Подождете?!

– Подожду, – сказал изумленный тролль в спину парню, – Странный какой… Последний раз предлагаю: поехали с нами обратно?

– Спасибо. Нет. Я полечу.

– Ну что ж… Удачи тебе.

Я выкинула бычок и стала проталкиваться к дверям.

Черное неработающее табло международного аэропорта – это, оказывается, одно из самых жутких зрелищ на свете. Пассажиры стекались к нему из разных концов темного здания и жались друг к другу, в страхе вглядываясь в мертвый экран. Что там случилось снаружи? Война или внезапный конец цивилизации?

А снаружи тихо падал снег, занося подъезды к аэропорту «Домодедово». В котором настал конец света из-за обрыва кабеля где-то в глухом подмосковном лесу.

Сунув в карман бесполезные нынче паспорт и кредитку, я пошла бродить по зданию. Мне не встретилось никого из персонала или полиции. В голове крутилась странная идея, что они все тоже работали от розетки и застыли теперь в странных позах где-то в недрах «Домодедово»…

В одном из переходов на меня из тьмы выскочила перепуганная стюардесса. И пронеслась мимо, быстро исчезнув в неосвещенном коридоре.

Вокруг все было тихим и неподвижным. Как будто гигантский аэропорт вдохнул и задержал дыхание.

– Похоже, входы и выходы не охраняются – все смылись. Можно выйти на летное поле и потрогать самолет…

Голос принадлежал бородатому парню. Он стоял у стойки арабской авиакомпании, и разговаривал с грустной брюнеткой.

– Привет, – зачем-то сказала им я.

– Ну как же… Ведь ребята ждут в ****ре. Мы все договорились там встретиться. А у меня даже телефон не включается! – девушка не обратила на меня внимания. Она в таком отчаянии стучала пальцем в экран, будто надеясь, что ей оттуда в конце концов скажут «Заходи, открыто».

– Привет, – сказал мне парень, – Я Дима.

Брюнетку звали Рита. Она раньше была секретаршей в банке. Однажды Рита собрала по скайпу тусовку людей из разных стран, чтобы поехать путешествовать в Эфиопию. Потому что вместе не страшно. Из банка пришлось уволиться: отпуск на месяц ей дать отказались.