– Два один восемь два три пять шесть, – отозвалась я глухо.

Связь оборвалась.

– Два один…

– Я слышал, девочка. Набери этот номер дважды, подряд. Цифрами.

Я повиновалась.

– Нажми вызов.

Телефон пискнул. «Абонент недоступен».

– Абонент недоступен, – повторила я, ощущая себя ужасно глупо.

– Спина устала, сил нет, – сообщил дядя шёпотом и… медленно поднялся. Медленно, сжав зубы, откинулся назад. Запустил руки за спину и чем-то щёлкнул. – Ну, всё. У нас есть ещё немного времени, Май. Ты хотела поговорить? Я тоже. Правда, обо всём мы поговорить не успеем.

Руки у меня дрожали. Страшно. И были, обе, холодными и мокрыми от пота.

– Надень перчатки, – попросил дядя тихо.

– Зачем? – поразилась я, протягивая ему телефон. Но дядя Хельт отказался его забирать и движением головы велел бросить аппарат туда же, на кровать.

– Мне нужна ясная голова, девочка. А мы с тобой, как ты могла заметить, разного пола.

Я не выдержала и рассмеялась. Тихо. Дядя прижал палец к губам и медленно опустился прямо на пол.

– Через двадцать три минуты Миан придёт за бокалом, – дядя говорил, как ни в чём не бывало. – К этому моменту я должен исчезнуть. Как только я уйду, сними перчатки и выключи кондиционер. Я включил его, пока ты просыпалась.

– Зачем?!

– Обоняние у неё такое же острое, как у тебя, Май.

Это верно. Будет оно острым, когда осталось пять дней до…

– Два дня, – сообщил дядя. – Не пять, Май. Два.

Я непроизвольно встала на ноги. Откуда… как он… рука потянулась к шее.

– Два дня, – повторил он. – И перестань пить таблетки, которые тебе даёт Миан. Возьми вот эти, – он протянул флакон. Судя по надписи, там – обычный дезодорант. Точнее, препарат для подавления чувствительности к запахам. Но таблетки на вид немного другие.

– Откуда вы… ты…

– Двадцать минут, Май. Только двадцать минут.

Я кивнула. Хотя трудно было поверить в то, что слышу. Осталось ли хоть что-нибудь, чего он обо мне не знает?

– Не спрашивай меня, почему я это делаю, – начал он. – Я не знаю сам. Я не уверен, что успел вовремя.

Странно, но спокойствие вопреки всему вернулось ко мне. Всё было таким нереальным, что перестало казаться нереальным.

– Самое главное – завтра во всём слушайся тётушку Ройсан, если она рядом. Это не шутка. Слушай каждое слово, чуть кивай головой, говори только правду. Чтобы было легче, повторяй про себя «я подчиняюсь». Поняла?

Я кивнула.

– Это самое важное. Не вздумай не соглашаться с ней, не пререкайся, если она не потребует. Это верная смерть. Поняла?

Я кивнула. А сейчас что – сон или действительность?

– Замени свои… те, что… словом, те, что носишь в медальоне. Выбрось их, положи те, что я дал. Принимай их так же.

Губы мои пересохли. Опять!

– Если сможешь, не пей ничего, что даёт тебе Миан или сама тётушка. Если не сможешь, найди время и выпей в течение пяти минут две «мои» таблетки. Поняла?

Да. Поняла.

– Если не сможешь отказаться от принятия пищи дома, выпей одну таблетку в течение получаса. Это большая нагрузка на организм, Май, но ты не должна уснуть. Ты поймёшь, что я имею в виду.

Вопрос в моих глазах был красноречивым.

– Ты спала в течение последних пяти лет, девочка. Обрати внимание на то, что тебе будут говорить. Прислушивайся к тому, как тебе приказывают.

Он медленно поднялся на ноги. Вернул пистолет в кобуру под мышкой.

– Телефон и флакон с таблетками держи при себе. Номер телефона знаю только я. Если позвонит кто-то ещё – значит, я мёртв.

Он застегнул куртку.

– Всё, Май. Прости меня… за всё. Поверь, я спешил, как мог.

Он осторожно обнял меня, стараясь не прикасаться к голове. Ну конечно… шапочки на мне нет.

– Ты действительно моя племянница, Май, – он отпустил меня. – Всё остальное неважно.

Я скосила глаза на часы. Двенадцать минут.

– Я помню. Ты хотела спросить меня. Оставь мне хотя бы пять минут.

Я думала. Ну, о чём можно расспросить за семь неполных минут?

– Кто вы на самом деле, дядя? – неожиданно выпалила я.

– Разве я не говорил? Смотритель маяка.

– Я серьёзно.

– Я тоже. Я сообщу тебе, где маяк. Я оставил там важные бумаги. Прочти их, обязательно.

А время идёт, Май. А в голове пусто-пусто.

– Что в поясе?

– МТ-12, полтора килограмма.

Я чуть не села на пол. К моменту приезда полиции на месте дома был бы кратер. Метров тридцать глубиной. Может, глубже.

– З-зачем?

– Если бы я не смог тебя разбудить… если бы твою память стёрли до конца… лучше смерть, Май. Ты действительно делаешь то, что… ты делаешь. Я был в парке. Видел, как ты кормила птиц. Это всё на самом деле.

– На самом деле? – повторила я беспомощно.

Он указал на часы.

– Что мне делать, дядя? – спросила я жалобно.

– Не знаю, Май, – он вздохнул. – Ты уже большая. Живи. Пожалуйста, живи. Ради меня, ради себя.

Я молчала.

– Будет трудно, Май. Поверив мне, ты потеряешь всё. Всё. Если боишься… выбрось мои таблетки и телефон, пусть всё идёт, как прежде.

– Ну уж нет, – возразила я решительно. – Я и так собиралась сбежать.

Он улыбнулся.

– Ну и хорошо.

Видно, лицо у меня сильно изменилось. Но оставалось всего пять минут.

– До свиданья, дядя, – я протянула ему руку, а он… стал на колено. Ну, ладно. – Да будет путь твой успешным.

– Ради тебя, Светлая.

Я опустилась на кровать, закрыв лицо ладонями. Что-то скрипнуло, волна холодного воздуха пронеслась по комнате. Тихо. Я отняла ладони от лица.

Одна.

У меня едва хватило времени, чтобы стянуть и спрятать перчатки, выключить кондиционер и юркнуть в постель.

Вскоре с той стороны поскреблись. Я сплю. Я сплю. Я повторяла про себя эти слова, и мне стало казаться, что я действительно засыпаю. Дверь отворилась. Миан. Она бесшумно подошла… встала у кровати на колено… Я знала, что именно так всё и происходит. От неё пахло страхом… опасением.

Я сплю.

Пальцы в перчатке прикоснулись к моей щеке. Я чуть не улыбнулась. Успокойся, Миан, твоя Утренняя Звезда уже не больна.

Миан выключила ночник и удалилась. Замок тихо прозвенел колокольчиком – заперся.

Я сплю…

Я проснулась за полчаса до времени, когда привыкла вставать. Впервые за много ночей я ощущала, что мне хорошо.

От нечего делать ворочалась, пока в бок не уткнулось что-то твёрдое. Я не сразу извлекла предмет, запутавшийся внутри кармашка. А когда извлекла, едва не подпрыгнула.

Талисман. Морской конёк.

Дядя!

Запустила руку под подушку, с ужасом ожидая, что там пусто. Нет, телефон и флакон на месте. Куда бы их деть? Я ходила по комнате туда и сюда, пытаясь придумать, куда бы их сунуть, пока вдруг не вспомнила. Держать при себе! Только при себе!

Что с моей памятью?

Начала вспоминать события ночи. Не сразу, но вспомнила всё. Не нравится мне это, не должна я так быстро забывать. А это ещё что?

У входной двери, на полочке, стоял бокал. И лежала таблетка. Желтоватая. Я открыла свой медальон, высыпала всё, что там есть – шесть таблеток – на ладонь.

Такие же. Странно, мне казалось, что они ослепительно-белые.

Никаких таблеток я не просила. Или просила? Я подошла вперёд, рука сама собой потянулась к бокалу. Медальон выпал из руки, таблетки раскатились в разные стороны.

Остановись, Май. Не подчиняйся.

Помогло. Остановилась, ясность мышления вернулась. Пока стояла и смотрела, стало казаться, что накатывает дремота. Я открыла трясущимися руками флакон, что оставил мне дядя, вытряхнула таблетку из него. Такая же, как и те, что ночью принесла Миан. Когда он успел их подменить?

Подействовало минуты через три. Ну уж нет, эти я пить не стану. Собрала с пола оставшиеся таблетки и прогулялась в ванную – избавиться от них. Заодно и умоюсь.