В «коридоре» были обнаружены скелеты мужчины, очень высокого роста, лежащего в позе зародыша, и двух лошадей плохой сохранности и, уже у самого входа в «залу», третий костяк лошади большого размера. У ног мужчины находился скифский котёл среднего размера с костями барана. У левой руки – нож с костяной ручкой и колчан с 71 бронзовым наконечником стрел. Справа от тела были обнаружены два наконечника копья с подтоками и один наконечник дротика.

У плохо сохранившихся костных останков двух лошадей найдены части упряжи, ещё один колчан с 65 наконечниками стрел (60 бронзовых и 5 костяных) и четыре железных ножа.

Третий скелет лошади был чуть лучшей сохранности. Обнаружены фрагменты чёрной шерсти и полный упряжной набор. Лошадь, очевидно, была очень крупной для скифской породы. На черепе круглый след от удара чекана, ставший, по-видимому, причиной смерти.

На голове у лошади была кожаная маска, от которой остались лишь незначительные фрагменты: три рога тура и два клыка вепря. Насколько нам известно, в Европейской части скифского ареала подобных масок найдено не было.

Основная комната была в форме правильного квадрата, в каждом углу которого был найден железный наконечник копья. В центре помещения находились останки мужчины. Труп был мумифицирован и очень хорошо сохранился, за исключением лица. Он лежал на спине, в вытянутом положении, руки вдоль тела, лицом на восток. Длина тела около 175 сантиметров. На тело чёрной краской путём накалывания нанесены татуировки. Они покрывали обе руки, всю спину, грудь (грудные мышцы) и обе голени с подъёмами стоп. Возможно, что татуировано было и лицо, но его плохая сохранность не даёт однозначного ответа. В черепе было обнаружено три круглых отверстия от удара узким длинным предметом. Предположительно, от боевого топора, клевца или чекана. Очевидно, они и были причиной смерти.

Умерший был очень плотного, атлетического телосложения. Европеоидной расы, русоволосый. Возраст его, условно, 30—35 лет.

У его правого бедра находился длинный (около 90 см) железный меч и остатки кожаного кнута с рукояткой из слоновой кости. У левого бедра находился боевой топор и второй меч длиной 61 см. На поясе был найден железный нож и оселок. Чуть поодаль был обнаружено два колчанных набора с 54 бронзовыми наконечниками стрел в каждом (всего 108) и копьё с подтоком, который и позволил вычислить его размеры – 3 метра 20 см длиной.

За головой находился сложенный чешуйчатый железный доспех с рукавами и набедренниками, панцирный пояс и бронзовый греческий шлем аттического или коринфского типа со срезанной тульей и нащёчниками. В шлеме было три отверстия, идентичных по положению отверстиям в черепе. Ряд чешуек панциря были повреждены, очевидно, ударами копья или стрелами.

У ног мужчины был найден скелет большого волка или очень крупной собаки. По размеру он мог принадлежать догу, но кости были толще. Хвост купирован не был.

В «кладовой» было найдено 6 амфор, очевидно, с вином и маслом. Два женских трупа, лежавших рядом в вытянутой позиции головой на восток. Один скелет был лучшей сохранности и позволял определить длину тела – около 168—170 см. На этих останках обнаружены золотые серьги с синим камнем, три ручных браслета, один ножной. Второй скелет плохой сохранности с золотой серьгой без камня, витой золотой гривной и двумя золотыми ножными браслетами. На безымянном пальце левой ноги был надет золотой перстень с красным камнем. Тут же найдены два бронзовых зеркала с ручками из слоновой кости и уникальный серебряный гребень в зверином стиле. У стены обнаружены сосуды небольшого размера, возможно, для косметики и парфюмерии.

Наконечники стрел и скифский котёл позволяют приблизительно датировать это погребение концом пятого века до нашей эры – первой половиной четвёртого века до нашей эры. Очевидно, оно принадлежало знатному скифскому вождю. Найденный материал является уникальным для этого ареала. Особо хочется отметить прекрасно сохранившееся мумифицированное тело, татуировки в зверином стиле, необычный конский набор с маской, полный пластинчатый доспех со шлемом и скелет собаки.

Все находки были перевезены в Воронежский городской исторический музей для глубокого всеобъемлющего изучения и ожидают новых детальных исследований и научных публикаций».

Внизу под статьёй стояли фамилии авторов: начальник экспедиции доктор исторических наук М. Чернавко и младший научный сотрудник Я. Веллер.

Также к статье прилагались следующие иллюстрации: чёрно-белая фотография кургана до начала раскопок, нечёткая фотография тела из центральной камеры с татуировками, отдельные части тела с татуировками и отдельная графическая прорисовка некоторых из них. Под тем рисунком, что я вытатуировал себе на левом плече, стояла следующая надпись: «Змееобразная свастика из четырёх орлиноголовых грифонов, изображённая на левом плече погребённого из Кривого Кургана».

Оказывается, эта татуировка была наколота именно там, где её сделал и я. По размеру, на вид, на покойном скифе она занимала чуть больше места, чем моя, но расположение, направление изгибов клювов, ушей и рогов этих самых «орлиноголовых грифонов» совпадали полностью.

Информации не хватало. Я подумал, что если находки такие уникальные, то должны быть ещё публикации.

На следующий день я пошёл в центральную городскую библиотеку в надежде найти литературу по этому захоронению и, возможно, какую-нибудь дополнительную информацию о погребённом. Это был первый раз в моей жизни, когда я пришёл в городскую библиотеку.

По поводу своей левой руки я предпринял профилактические меры: примотал её к туловищу, а предплечье повесил на перевязь, как если бы она была сломанной. Не хватало мне ещё в библиотеке залепить в нос какой-нибудь лаборантке! Не доверял я своей левой руке.

Могу сказать, что мне в библиотеке понравилось. Тут не было ни блатных, ни рэкетиров. Зато с умным видом сновали симпатичные студентки и библиотекарши. И вообще, это был какой-то островок СССР в России середины 90-х. Заповедник ботаников. Запах интеллигенции. Интеллигенты пахнут книгами, пылью и дешёвой парфюмерией.

По поводу Кривого Кургана я узнал, что через сорок дней после складирования материалов оттуда в музейном хранилище города Воронежа произошёл пожар. Все находки, включая останки тел погребённых, артефакты, бумажные отчёты, фотографии, были уничтожены огнём. В этом же пожаре также погиб лаборант Я. Веллер, участник экспедиции. Начальник экспедиции М. Чернавко разбился в автокатастрофе спустя девять дней после несчастного случая в хранилище. Его машина пыталась избежать столкновения с выбежавшей на дорогу собакой. Неудачно для М. Чернавко. Он вылетел с автострады на скорости 120 км в час. Машина два раза перевернулась в воздухе и приземлилась на крышу.

Таким образом, публикация в книге «Скифские и сарматские курганы Воронежской области» 1984 года издания была единственным источником, подтверждающим факт существования находок из Кривого Кургана.

Я решил набрать литературу по скифам, татуировкам, пятому-четвёртому векам до нашей эры и проштудировать её на предмет хоть каких-нибудь аналогий.

Библиотекарша Екатерина, как было написано у неё на табличке, с удивлением посмотрела на меня, особенно на мои поломанные уши и левую руку на перевязи, а потом на гигантскую стопку книг. Думаю, что по её представлениям, мне подобные должны читать комиксы или, в исключительных случаях, УК РФ. Большая часть книг были из книгохранилища, и, по моему впечатлению, я был единственным за десятилетия, кто заказал их извлечь оттуда.

– Надо сравнить кое-какие данные для моей докторской работы, – небрежно бросил я мимоходом, покосившись на её серёжки с синим камнем, и направился в читальный зал. Моя левая рука противно запульсировала.

В библиотеке я провёл неделю. Каждый день ходил туда и штудировал. Даже после работы забегал. И всякий раз, выходя из дома, я бинтовал левую руку. Какие-то вещи из прочитанного записывал. Меня приучил к этому отец. Ручку держал левой рукой – так быстрее получалось. А ещё после библиотеки заглядывал на базар за косточками для своего таксо-бульдога. Обещал же.