© Александр Зубов, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

На плавном, но крутом повороте гладкого загородного шоссе автомобиль понесло. Свежая вода небольшого весеннего дождика стала смазкой между асфальтом и резиной колес, скорость, превышавшая к тому моменту 160 км в час, усиливала массу машины и толкала красную «Мазду» к противоположной обочине, где как раз только вчера разобрали для ремонта алюминиевые заграждения.

Неожиданно пропал рев двигателя, тишина заложила уши, движение приобрело затянуто-рапидный характер, земля перевернулась один раз, другой и все ушло во тьму, пока картинку не вернул звук захлебывавшегося от надрыва клаксона. Было странно не больно, мозг был чист, мысли ясными. Сразу почему-то вспомнилась эта необычность недавнего переворота, когда крутило не авто, а земляной покров. Стало понятно, что так это выглядит из салона. Наблюдатель увидел бы движение, вполне соответствующее законам физики. Полное душевное спокойствие и нежелание двигать частями тела, которое никак не ощущалось, открыли дверь памяти.

Вот он садится за руль своего автомобиля в расстроенных после разговора с Инной чувствах, с азартным подростковым желанием что-то ей показать, и давит на педаль акселератора, выводя скорость за пределы разумного. Вся история отношений с этой девушкой прошла каким-то единым куском воспоминаний и размышлений. Она появилась около года назад. Студентка психологического факультета гуманитарного университета вначале не показалась чем-то необыкновенным. Она была красива. Но этим его нельзя было удивить – в его жизни почти не было некрасивых женщин. Привлекло то, что все вокруг тянулись к ней и стремились получить ее как желанный приз или прибыль. Мужчины – в качестве любовницы, девушки – в виде подруги. Притягивало также то, что мало у кого были шансы получить желаемое. Не будучи внешне надменной, Инна, не говоря ни да ни нет, выстраивала отношения таким образом, что все оставались в поле ее притяжения, доставляя в случае необходимости дополнительные ресурсы общения, постоянную возможность любования собой и наслаждения своим влиянием, не редко перетекавшем и в материальные приношения в виде ни к чему не обязывающей оплаты походов по ресторанам и ночным клубам, цветов и подарков к праздникам и «просто так».

Ему, увидевшему всю картину после двух раз общения в одной компании, показалось забавным принять ее негласный вызов и включиться в игру вместе с другими. Конечно, он не другие. Видя больше, будучи взрослым и опытным, не сраженным внешними прелестями, сохраняя трезвый рассудок, он выбрал тактику ответного подогрева ее интереса, расположившись рядом, но вне сферы ее влияния, как бы давая понять, что он не спутник, а такая же самодостаточная планета, притянуть к себе которую невозможно. План сработал. Через короткий промежуток времени она стала выделять его в кругу поклонников, сама делая встречные движения сначала в виде предложений сходить куда-нибудь одним коллективом с общими друзьями, а потом, озвучила идею, откликнуться на реализацию которой мог только он. Зная, что у него короткий отпуск, заявила, что устала учиться и предложила всем в будни выехать за город на пикник, долго сокрушаясь, что никто, кроме них не сможет поехать, что вдвоем, конечно, будет скучно, но уж очень хочется «воздухом подышать». На берегу небольшой говорливой речушки он счел дело сделанным, потянулся поцеловать, девушка отвечала страстным порывом пухлых и упругих губ, но ничего больше не позволила.

Дальше начались прямые ухаживания, в ходе которых она до последнего старалась отложить момент интимной близости. Сдалась только когда поняла, что он, уже раздраженный постоянными отказами, вот-вот прекратит отношения, увлекшись какой-нибудь более сговорчивой конкуренткой. Получив искомое, сорвав завистливое восхищение ее поклонников, он испытал чувство победы в битве и успокоился, посчитав выигранной всю войну. Перестав напрягаться, поверив в искренность ее нежности и внимания, начал строить планы совместной жизни, постепенно приходя к выводу, что в 37 лет пора подумать и о создании семьи. Инна казалась весьма подходящей на роль жены. Она выглядела такой мягкой и понимающей, он, пока добивался, вложил в нее столько трудов, что теперь чувствовал зависимость, которую принял за настоящую земную любовь. Только одно не давало покоя – ему никак не удавалось ее присвоить. Было понимание, что ни в бытовом общении, ни в постели она не принадлежала ему до конца, всегда оставаясь немного отстраненной. Думалось, что надо шире открыться, но чем сильнее со временем тянулся он, тем большую дистанцию устанавливала она, превращаясь из ласковой в грубоватую, все чаще прибегая к отказам от секса. Он страдал и, теряя чувство собственного достоинства, начал открыто спрашивать ее о причинах охлаждения. Она не отвечала, предлагая подумать самому.

А сегодня, наконец, выложила, что считает его должным делать для нее много больше, дарить ей настоящие подарки, а не мусор всякий. Ее гораздо менее красивой подруге, например, парень купил машину, а она за все время не получила даже нормального кольца с бриллиантом. Слова о любви ничего не значат, ее надо доказывать и если он, уже зрелый мужчина, хочет быть с такой прекрасной молодой девушкой, как она, – должен предоставлять ей большее материальное содержание и вообще стремиться жить только ради нее, чтобы и она смогла полюбить его в полной мере.

Столь циничного подхода он не подозревал, никто раньше ему не говорил и том, что он уже не молод, разбились романтические мечты о семейном счастье, стало понятно, что его чувства клинически безответны. Желая хоть как-то отомстить, он, во-первых, не сказал вообще ничего, во-вторых, ушел из ресторана, в котором они встречались за обедом, не рассчитавшись, в-третьих, чтобы она видела, вдавил педаль газа уже при выезде с парковки. Не стал контролировать себя и дальше, упиваясь возникающим риском, отгонявшим все посторонние мысли, направил машину на загородную трассу, чтобы, на предельной скорости, попытаться сбросить все, что связано с именем Инны… Что было дальше? Вспомнить не получалось. Напрягся, увидел себя проезжающим мимо стоящей на выезде городской стелы, посмотрел на стрелку спидометра, завалившуюся за 180 км в час…

Слух резанул вой сирены, картинка прошлого исчезла. Он вдруг сверху увидел поворот шоссе, уходящую от него борозду земли, остатки проделавшей ее «Мазды», стоящей на колесах в кювете. Удивился. Попытался заглянуть внутрь, но ничего не разглядел из-за вмятой до панели приборов крыши. Чтобы что-то увидеть, необходимо было спустится на землю, но это движение не выходило.

К месту аварии подъехала машина полиции. Старший лейтенант, стараясь не запачкать грязью начищенные ботинки, подошел к разбитому автомобилю, изогнулся, заглянул, нецензурно выругался, просунул руку и вынул ключ из замка зажигания. Оказалось, что звук клаксона все это время постоянным фоном разносился по округе, превратившись в его ушах в непрерывный гул. Выключили сирену и полицейские. Стало тихо. Затем лейтенант по рации начал объяснять напарнику подробности увиденного, основывая рассказ на чувствах брезгливости и сожаления. За поворотом послышался новый вопль сирен, через минуту на обочине остановилась машина скорой помощи. Доктор, кивнув в знак приветствия находившемуся на дороге полицейскому, двинулся к пострадавшему. В этот момент из-за поворота появилась и машина МЧС.

– Ну что, живой? – спросил у пытавшегося заглядывать в покореженный салон машины врача один из сотрудников МЧС.

– Кажется, это пока еще наш пациент.

– Я думаю ненадолго, – включился в разговор полицейский лейтенант. – На моей памяти в таком фарше еще никто не выживал. Он гнал, наверное, больше 150-ти.

Да это же они про меня! – прошило догадкой сознание. – Но как?! Я же здесь… – еще раз огляделся по сторонам. – Сверху. И вижу все со стороны… Я умер что ли?! Как странно. И как спокойно на душе.