В разговор вклинился спокойный Копылов

– Вы говорите, вас подставляют. Кто, капитан? Кто вас подставляет?

Вопрос был резонный, и он угодил в цель. Филину было нечего сказать в ответ. Хрулев воодушевился:

– Кстати, Копылов правильные вещи спрашивает. В натуре, кто? Даже если на секунду представить, что это так. Кто? Кто на тебя такой зуб заимел? Ты у нас капитан Каттани, который мафию успел как следует потрепать? Включи мозги, Филин! Ты обычный рядовой опер-территориал. У тебя земля на окраине города, с хрущевками и частным сектором. Наркоманы, алкаши и пенсионеры…

– … И «Саванна», – добавил Филин, буравя Хрулева взглядом. Тот и бровью не повел:

– А, где ты облажался недавно? Слышали-слышали.

– Откуда, интересно? – не выдержал Филин. – От Штыка, когда очередную зарплату у него получал?

Хрулев резко и мощно, наотмашь врезал Филину по лицу – так, что Филин свалился на пол. В ухе отчаянно звенело. Невольно постанывая, Филин проверил ухо. Крови нет, уже хорошо.

Ни Хрулев, ни Филин не видели задумчивый взгляд, которым Копылов одарил своего старшего напарника по УСБ при упоминании «Саванны»…

Из допросной избитого и обессиленного Филина увели двое типов в форме, когда была уже глубокая ночь. Одного из своих конвоиров, старшину, Филин знал – когда-то он работал в ППС при Промышленном ОВД. Усадив Филина на шконку, старшина дождался, когда выйдет его коллега.

– Филин, ты как? Врача вызвать?

– Не надо.

– Как же ты так умудрился, чувак?…

– Сам себя спрашиваю, – слабо ухмыльнулся Филин. Было больно – губы его были разбиты.

– Может… помочь как-то? Позвонить кому-нибудь, а?

Филин кивнул в знак признательности.

– Некому звонить. Но спасибо.

Старшина, поколебавшись, вытащил из кармана пачку сигарет и зажигалку.

– Держи.

Не дожидаясь слов благодарности, старшина ушел. Здоровяк, развалившись на своей шконке, удивленно покосился на дверь и на Филина.

– Знакомый, что ли?

Филин закурил, одарив здоровяка лютым взглядом.

– Я тебе сказал, не отсвечивай.

– Э, кореш, не обессудь, – помявшись, пробурчал здоровяк. – Без обид. Вдвоем же чалимся, кореш, ёпте. Попутался, решил, что фраерка какого-то подсадили… С кем не бывает…

Помедлив, Филин кивнул. Проблемы в камере ему были не нужны – хватало других.

– Кореш, ты это… дай курить, а.

А вот и причина внезапной дружелюбности здоровяка. Снова усмехнувшись, Филин бросил ему пачку.

В воскресенье допросов не было. Филин был даже благодарен за это своре своих мучителей. Филин выспался и сразу почувствовал себя гораздо лучше. Когда во второй половине дня за Филиным пришел старшина, Филин был уверен, что его ведут на очередную милую беседу с Хрулевым – но это было не так. В допросной Филина ждал Попцов.

– Хреново выглядишь, – нахмурился он.

– А здесь от меня как-то и не ждут, чтобы я расцвел морально и духовно, – насилу хмыкнул Филин, пожимая ему руку. – Спасибо, что зашел, Ром. Есть какие-нибудь новости?

– Кабинет УСБшники перевернули полностью. Обыскали все. Нашли секретки твои. Но дела на агентуру я вовремя заныкал, как ты просил. У себя в гараже. Ну, знаешь, у меня там тайничок.

– Спасибо. Это хорошо.

– Твою хату тоже обыскивали. Нашли что-нибудь или нет, я не знаю.

– Там нельзя ничего найти. Я чист. Разве что подкинули.

– От УСБшников всего можно ждать, – невесело согласился Попцов.

– Они говорят, есть свидетель. Который якобы видел меня, когда я убегал от Карины ночью. Но Ромыч, меня там не было. Это или п… дешь, или подстава. Можешь узнать что-нибудь?

– Вряд ли, мужик, – кисло откликнулся Попцов. – По мокрухам главк работает. В основном УСБ. Нас вообще не подпускают.

Черт. Филин, протяжно вздохнув, опустился на стул.

– Ромыч, по трупу Карины есть что-нибудь? Как ее убили? Какие-нибудь расхождения с первым убийством?

– Я говорил с криминалистами, которые на месте работали… Лех, ее нашли в ванной, как и первую. На теле есть следы ударов в корпус. То есть, она сопротивлялась. Ее приложили несколько раз, в живот и «солнышко». Если врезали как следует, у нее дыхание перебило. Тогда ее и задушили. И держали, пока она не откинулась… А потом погрузили в ванную. Чтоб было похоже на первую мокруху.

Карина была хорошей женщиной. Веселая, живая, целеустремленная. Филин сразу представил сцену убийства и почувствовал, как в его груди закипает холодная ярость. Ради чего она погибла – он не знал. В адрес кого была направлена ярость – он не знал тем более.

Поздним вечером в камере здоровяк, попросив у Филина очередную сигарету, поинтересовался:

– Кореш, а тебя за чё замели?

Филин долго думал, что ответить и отвечать ли вообще.

– Мокруху шьют.

– Фигово, – согласился здоровяк. – В отказ идешь?

Филин бросил на него быстрый взгляд. Наседками для внутрикамерной разработки не удивишь никого.

– А ты с какой целью интересуешься, корешок?

– Да я так, просто, чувак, ты че.

– Самого-то за что замели?

– Да так, по мелочи, – нехотя и довольно загадочно отозвался здоровяк и, поспешно «забычковав» недокуренную сигарету, улегся на шконку и отвернулся.

В понедельник утром Филина повезли в СК. Собираются арестовывать, мрачно догадался он. Значит, теперь в СИЗО. Филин, еще недавно шокированный таким поворотом событий, начал понимать, как глубоко увяз. Доказательств на него почти не было, но он мог навскидку назвать прорву случаев, когда людей осуждали и закрывали на много лет вообще без доказухи. Доказательство – дело не только наживное, но и субъективное. При наличии желания их можно придумать или сфабриковать.

В его случае у УСБшников желания было, хоть отбавляй.

В здании горотдела комитета его встретил тщедушный адвокат.

– Я из городской коллегии, представляю ваши интересы, – сообщил он.

– Вы с делом познакомились?

– Пока еще нет. Не успел. После опознания следователь обещал дать материалы на ознакомление.

– Опознание?

– Вас привезли на опознание.

Филин нахмурился. Таинственный свидетель, который якобы видел Филина там, где не мог видеть никак. Он ждал и не мог дождаться, когда конвоиры поведут его в кабинет следователя.

И не напрасно.

Для опознания старались не больше, чем обычно. Двое подсадных были разного с Филиным роста и совсем на него не похожи. Филин, мрачно покосившись на них, подумал, что любой сомневающийся немедленно укажет на него.

– Филин, встаньте посередине. Вы слева и справа. Вот так, – бормотал Старостин. – Понятые, готовы? – понятые кивнули. Тогда следователь бросил конвоирам: – Зовите свидетеля.

Конвоир стукнул в дверь. Когда она открылась, в кабинет в сопровождении Хрулева неуверенно шагнул невысокий и растрепанный тип лет 35. Филин пораженно окаменел, увидев его.

Это был Клаус. Наркоман с его «земли». Тупой и безмозглый, непригодный ни для чего – даже для того, чтобы быть заштатным разовым стукачом. С полгода назад во время очередной облавы по притонам, когда Филин в сотый, наверное, раз столкнулся с Клаусом, Попцов хотел завербовать его. Филин отговорил напарника. Клаус был трусом, трусом до мозга костей. На что-то решительное он был способен лишь в поисках дозы, подстегиваемый ломкой – но не более того.

Увидев Филина, Клаус посерел от страха и отвел глаза.

– Господин Кириллов, – Старостин обратился к Клаусу. – Вы как свидетель предупреждаетесь об ответственности за отказ или уклонение от дачи показаний и заведомо ложное опознание по статье 306 УК РФ. Вы меня понимаете?

Клаус сдавленно кивнул, старательно не замечая Филина. Филин же, прищурившись, буравил его лютым взглядом, готовый вцепиться ему в глотку немедленно. Клаус, тварь. Филин мог закрыть его сто раз. Зная, что Клаус настолько трус, что не способен на какое-то насилие, Филин просто жалел его. Урок на будущее.

– Господин Кириллов, опознаете ли вы кого-нибудь из предъявленных вам граждан? Если опознаете, то укажите на это лицо рукой и объясните, по каким признакам вы его опознали, а также когда и при каких обстоятельствах видели. Господин Кириллов?