Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Я начала вспоминать, было достаточно сложно.

– Последнее, что я помню, это то, что мы с Вадимом ехали в машине домой с дня рожденья. А дальше слишком смутно все.

– Это чудо! – произнес врач, глядя сначала на меня, затем на моего мужа. – Потом вы попали в аварию, – более тихо сказал он. – Как раз тогда вы потеряли сознание, и только сегодня пришли в себя. Вы очень сильная, и все преодолеете. Главное, что вы очнулись и можете говорить.

Я взглянула на Вадима, он так жалостливо смотрел на меня, я почувствовала, как слеза скатилась с моего глаза. Я не могла понять, что происходит, почему я не чувствую своего тела. Почему врач не говорит мне все? Что вообще происходит?!

– Объясните мне, – обратилась я к врачу, – почему я не чувствую своего тела?

Он немного прищурил глаза, оглядев меня с ног до головы, и произнес:

– Вероника, предлагаю вам сейчас отдохнуть, пообщайтесь с мужем и ложитесь спать. Когда вы наберетесь сил, мы сможем с вами поговорить, а сейчас еще рано, вы очень слабы.

Я насупила брови и попыталась опровергнуть его слова, но мой шепот говорил только о том, что действительно он прав, я совсем сейчас слаба, мне сложно говорить и даже думать, и очень хочется спать. Врач вышел из палаты. Я осталась наедине с Вадимом.

Было заметно, что он очень переживал, но старался вести себя спокойно. Мне сложно было понять его и разгадать, что у него на уме. Единственное, что я четко понимала, что не все так хорошо, как хотелось бы. Вадим приблизился ко мне и поцеловал в лоб.

– Ну привет, родная, – он так мягко это произнес, почти шепотом, и я заметила, как слеза покатилась из его глаза.

– Привет, – я попыталась улыбнуться ему, но, по-моему, у меня это не получилось.

– Я так люблю тебя, – сказал он и, припав к моей груди, он разрыдался словно маленький мальчик.

Несколько секунд я не могла понять, что с ним. Его таким я еще ни разу в жизни не видела. Но я даже не могла его обнять, или хотя бы руку положить ему на голову. Я тоже не сдержалась, слезы начали катиться одна за другой, размачивая подушку. Совсем шепотом я произнесла:

– Вадим, не скрывай от меня ничего, все равно я узнаю, объясни, что со мной.

Вадим, убрав голову с моей груди, с заплаканными глазами смотрел на меня и видимо не знал, что сказать. Мне было жаль наблюдать, как он убивается.

– Вадим, родной, я люблю тебя, – сказала я. – Ты это знаешь, и только тебе я могу доверять в этом мире. Я знаю, что ты меня не обманешь. Скажи мне, что происходит?

Вадим еще несколько секунд смотрел на меня, а потом начал говорить что-то невнятное.

– Ника, мы попали в аварию, – при этом он еще всхлипывал, и поэтому говорил с большими задержками, – я отделался легкими ушибами и ссадинами, а ты потеряла сознание. Наша машина сделала пять оборотов, и остановилась на крыше. После этого я вылез из нее, и попытался вытащить тебя, но мне это не удалось. Тогда я вызвал скорую, они помогли и вытянули тебя из машины. – Вадим остановился и взглянул на меня. – Как ты себя чувствуешь? Голова не болит? – внезапно спросил он.

– Нет, я ее вообще не чувствую, как в принципе и остальные части тела. – я выдохнула, мне было слишком тяжело говорить, и очень клонило на сон, но мне нужно было понять до конца, что же со мной. – Тогда я не понимаю, почему на тебе нет тех ушибов и ссадин? – непонимающе я задала очередной вопрос мужу.

Вадим слегка помялся и все же ответил:

– Вероника, после аварии прошло пять месяцев, – голос его задрожал.

Услышав это, я, наверное, плюс ко всему, что происходило с моим телом, потеряла еще и дар речи. У меня потемнело в глазах, я не могла осознать того, что мне говорят. Спустя некоторое время, я пришла в себя и наконец спросила:

– То есть, ты хочешь сказать, что я лежу здесь уже пять месяцев?! И за эти пять месяцев я не приходила в себя?

Вадим снова выдохнул и слегка кивнул:

– Да, это были самые мучительные пять месяцев в моей жизни. – немного помедлив, он продолжил, – Ника, мне даже предлагали отключить аппарат жизнеобеспечения. – он снова начал плакать, сквозь слезы он говорил дальше, – врачи сказали, что ты скорей всего уже не придешь в себя и давали лишь четыре процента того, что ты будешь жить самостоятельно, без всех этих приборов. Но я знал, что наступит день, и ты проснешься. Единственное счастье было для меня просто зайти в палату и почувствовать, что твои руки теплые, надежда, что ты меня просто слышишь. Каждый раз, когда я дотрагивался до твоей руки, ты отвечала мне, хоть это было и незаметно, но я чувствовал сердцем. Я верил, я знал…

Пока Вадим все это мне рассказывал, я почувствовала, что мой мозг сейчас взорвется от переизбытка такой информации, я просто остановила его:

– Шшш, хватит, помолчи. – я посмотрела в сторону и остановила взгляд на цветах, какие они милые, красивые, разноцветные, и мне кажется, что я даже чувствую их запах. Я ненадолго улыбнулась и начала ощущать, как мои веки становятся все тяжелее и тяжелее, и понемногу опускаются на глаза.

***

Мне снилось, как я гуляю с Лолой в парке неподалеку от дома. Мы часто туда приходили, когда она была совсем маленькой, лежала еще в коляске. И вот сейчас мы собираем опавшие с деревьев листья, пожелтевшие от прихода осени. Мы веселимся с ней, падая на сугробы, аккуратно собранные дворниками. Рядом на скамейке сидит Вадик и смеется над нами. Мы радуемся жизни, на душе тепло и в то же время печально. Я не могу понять от чего моя грусть, ведь все так прекрасно. Солнышко ярко светит, и Лола смотрит на меня своими широкими веселыми глазами, а у меня на душе кошки скребут. Я как будто чувствую приближение беды. И через несколько минут на небе начинают появляться серые тучи, они быстро заполняют все пространство неба, становится темно и пасмурно. Вадим предлагает уходить, но нас останавливает ветер, который сорвался словно с цепи. Вокруг меня начинают кружиться листья, образовывая вихрь. Я смотрю на Вадима, и по движению губ понимаю, что он что-то говорит мне, но я ничего не слышу, и только проклятый ветер шумит в моих ушах. Вскоре я падаю на землю, тучи уходят и снова появляется солнце, ко мне подбегает Лола и кричит:

– Мама, проснись, мама!

В холодном поту я открыла глаза и увидела перед собой мою доченьку. Сон, это был всего лишь сон…

– Мама! – Лола смотрела на меня такими до боли родными глазами. – Мама… – сказала она уже тихо, словно в подтверждение тому, что я ее мама. Она все смотрела на меня, как будто не верила, что это я, а затем резко обняла. Я почувствовала прилив сильной боли, прошедшей по всему телу.

Вадим тут же забрал Лолу от меня.

– Мама! – кричала она, а меня как будто током ударило, пронзающая боль парализовала мою речь, даже шепотом я не могла ничего сказать. В палату забежали врачи, они начали что-то колоть мне в вену. Боль понемногу начала уходить, ко мне вернулась речь, но я снова почувствовала сонливость.

– Лола, – проговорила я шепотом. – Лолочка моя. – я не смогла сдержать слезы. Я бы сейчас все на свете отдала, чтоб хотя бы дотронуться до нее.

– Мама…

Мы обе плакали, смотря друг другу в глаза. Я никогда в жизни не забуду этого тяжелого момента.

– Я люблю тебя, мама – сказала она, – ты даже не представляешь, как я тебя люблю. Мама…

А я рыдала так, на сколько позволял мой организм.

– Лола. И я тебя люблю. – я начала успокаиваться, своими рыданиями я довела ребенка до истерического плача. – Лола, теперь все будет хорошо, я обещаю тебе.

Лола всхлипывая, спросила:

– И ты больше не будешь спать?

Мое сердце, казалось, сейчас разорвется от душевной боли. Это было невыносимо. Но я сдерживала себя, чтоб вновь не заплакать.

– Только ночью, а днем я буду ждать тебя. Ты же будешь ко мне приходить? – я попыталась даже улыбнуться.

– Конечно буду! – Лола немного приободрилась. Вадим стоял за ней и наблюдал за нашим разговором. Врачи вышли из палаты, но один остался, видимо на всякий случай. Он поинтересовался моим самочувствием.

9
{"b":"430150","o":1}