- Жду, Григорий Ильич.
Когда Андрей положил трубку, у него тряслись руки. Похоже на то, что Повару сразу последовал сигнал из Америки: кто-то пытался перлюстрировать электронную почту и его компьютер получил по мозгам, и Повар решил проверить самого вероятного кандидата на лишнюю догадливость... И Повар понял, что Андрей во многом разобрался. И "по-стариковски поворчал" на Андрея - этого "ворчания" знавшие Повара боялись больше окриков и угроз самых страшных и могущественных людей.
Вместе с тем, Повар дал ему понять, что дальнейших последствий не будет и дело закрыто навсегда - если сам Андрей будет паинькой.
И почему Повар собирался прислать за орхидеями только вечером, с чего он был уверен, что застанет Андрея на месте? Выходит, он заранее предвидел, что Андрей полезет в компьютерный поиск? И не одернул его, чтобы он этого не делал - разрешил побаловаться...
И это, кстати, тоже понятно, почему и зачем.
Да, с Поваром голова пойдет кругом...
Взгляд Андрея упал на бумажку с выписанными именами. Что ж, он был прав: в конечном итоге, все произошло из-за орхидей, и вполне можно назвать все произошедшее "войной орхидей". Все остальное - в том числе и Зараев становилось лишь дополнительными наслоениями. Никто никогда не должен прочесть того, что написано на этой бумажке, даже единого имени нельзя оставлять...
Скомкав бумажку, Андрей поджег её в пепельнице. Проследил за тем, чтобы она сгорела до чистого пепла - памятуя о промашке Садовникова - и уже пепел спустил в туалет.
ЭПИЛОГ
Переговорив с Андреем, Повар довольно ухмыльнулся. Молодец, мальчик. Но урок ему стоило преподать. Он, конечно, все понял. Но и американцы получили урок. Их тоже стоило пугнуть, для острастки - в порядке шутки, так сказать. Мол, наши люди не лыком шиты, и до всего докопаться могут, хоть малейшую зацепку им дай. Повар, не знавший о промашке Садовникова, считал, что Хованцев стартовал с нуля. Знай он о найденных клочках записок, это, конечно, поубавило бы его уважения к мыслительным способностям Андрея - но вряд ли намного.
Нажав клавишу переговорника, Повар распорядился:
- Пошли весточку Майку. Типа того, что "Дорогой Майк, проверено, мин нет, это всего лишь наши люди чуть переусердствовали в желании услужить", и, отдав этот приказ, взялся за трубку служебного телефона и набрал номер. - Как дела, молодежь? Все ещё на работе? - осведомился он. И, выслушав ответ, усмехнулся. - Ну, для меня вы все молодежь, так что на годы и болячки брось жаловаться. Слушай, мы с Николай Иванычем провернули тут одну операцию и чуть-чуть в твою область влезли. Да, пощипали московских сутенеров - проредили грядочку, так сказать. Так что на освободившееся место можешь своих людей сажать. Не за что благодарить, мы ведь все друг друга поддерживаем, верно? Могу даже предложить, как это сделать. Есть тут одни оголтелые чеченцы, которые подминают под себя всю московскую проституцию. Если твой паренек явится к ним и скажет, что человек, за которым они охотятся - "пассажир до Майнца" - не настоящий, а двойник, подстава, а настоящий втихую переправлен в Париж, то они его с распростертыми объятиями встретят. Да, пусть только это скажет, больше ничего. А дальше уж от него зависит, как он там зацепится. Можно до самой верхушки подняться... Да чем скорее, тем лучше. Хорошо, подбери толкового парня и пришли ко мне на инструктаж. Жду.
Положив трубку, Повар позволил себе немного расслабиться и откинуться в кресле, наполовину прикрыв глаза. Все удачно сошлось, удачней некуда. Все это время козыри ложились в его руки один к одному. Вот и коллеге услугу оказал, о которой тот не забудет. А с помощью этой услуги заодно устранит последний скользкий момент во всей комбинации.
Все действительно началось с того букета, который Богомол прислала некогда на могилу Матвеева. Аналитики Повара не упускают в таких делах никаких мелочей, и они, конечно, отметили, что в букете чудом оказалась "орхидея-призрак" - а эти цветы имелись в России только у Курослепова.
Удалось войти в систему электронных расчетов и узнать, сколько Богомол заплатила за этот букет. На всякий случай, в архив легла распечатка платежного поручения по кредитной карте.
Точно так же Повар быстро докопался до роли Коревой и до того, чем и как она связана с Курослеповым. Это было ему очень на руку. Обладая такими знаниями, против Курослепова можно было вести любую игру.
А потом с Поваром вышел на связь его американский коллега. Наше сотрудничество под угрозой, сообщил он. Новый глава сенатской секретной комиссии, ведающей финансированием и общим одобрением совместной работы с другими разведками, хочет свернуть нашу программу. Какого хрена? осведомился Повар. Он, что, не понимает, что без нашего сотрудничества наркотики и "черные" капиталы начнут гулять намного свободнее, всерьез угрожая безопасности и России, и Америки? По ряду причин, ответил Майк. (Фамилия которого, по странному совпадению, была "Кук" - "Повар". Но, насколько Повару было известно, Майк, в отличие от него, был сухощавым и поджарым мужиком спортивного типа; Повару было известно также, что среди сотрудников за Майком закрепилось прозвище "Гремучка" - то есть, гремучая змея. Оба сколько-то гордились своими прозвищами, и очень часто в общении называли друг друга не по именам, а "Повар" и "Гремучка". Причем, иногда, в шутку, генерал Пюжеев называл Майка "Поваром", а Майк генерала Пюжеева "Гремучкой". И обоим эти новые прозвища вполне подходили. При разительном несходстве во внешности внутренне они были столь же разительно схожи.) Прежде всего, из-за этой, кукурузой её в задницу, Югославии... Так тем более надо развертывать нашу программу, ответил Повар. Он разве не понимает, что из за этого бардака вокруг Югославии через Европу во все стороны начнут гулять деньги, нажитые на наркотиках и оружии - к известным мафиям ещё и албанская присоединится? И пока там политики надувают щеки, нам надо делать свое дело и укреплять свои позиции, чтобы нанести эффективные совместные удары, когда пыль уляжется. Вот и попробуй ему это объяснить, трам-там-там, возразил Майк. Хорошо, попробую, благодушно согласился Повар. У него есть какие-нибудь увлечения, не знаешь? Еще бы не знать, ответил Майк, он страстный любитель орхидей, у него одна из лучших оранжерей в мире, и за уникальную орхидею он душу продаст. Тогда, считай, дело сделано, ответил Повар, сразу вспомнивший о букете Богомола. Я пришлю тебе видеозапись, на которой имеется один букетик, и распечатку, сколько было уплачено за этот букетик по электронной кредитной карте. Покажи ему, он все поймет.
Через два дня взволнованный Майк вышел на связь.
Полный порядок! У нашего деятеля есть два пожелания.
Какие? - осведомился Повар.
Во-первых, он испугался, что Курослепов решил сыграть на демпинговое понижение цен на орхидеи, и просит остановить Курослепова. Если бы он знал, что эти орхидеи у Курослепова приживутся, да ещё начнут попадать в букеты по смешной цене в триста долларов за букет в целом - то он бы никогда не допустил, чтобы Курослепов вывез хоть один экземпляр. И, во-вторых, он так понимает, что Курослепову не лично удалось приживить орхидеи-призраки на московской почве...
Правильно понимает, ответил Повар, уже знавший, естественно, о Садовникове.
Так вот, если он получит цветовода Курослепова в свои оранжереи - в свое личное и исключительное пользование - то он согласен на что угодно! Как он говорит, просто жалко, чтобы такой чудо-специалист, которого мир не знал, пропадал в России, работая на всяких Курослеповых...
Считай, этот цветовод уже у него, ответил Повар. А насчет демпинговых цен можешь его успокоить - произошла элементарная глупость, накладка. Но, для пользы дела, ему лучше сделать вид, будто он верит в злой умысел Курослепова и накатать слезную телегу в общество любителей орхидей, или как это у них там называется. Под шумок их расследования нам будет легче вертеть свои дела.
И колесо завертелось. Повезло и в том, что любитель орхидей из Сан-Франциско оказался тесно связанным с Джоном Стаггервудом - настолько тесно, что смог объяснить тому, что и как ему нужно делать в Москве, ведя свое расследование "злого умысла" Курослепова.
