- Ооо, Лариса... - прохрипел он. Так я впервые узнал, что блондинку зовут Лариса.
- Не могу... - простонала в ответ Лариса. - Не могу... - её могучие бедра заходили ходуном, она обвила торс американца ногами, прижимаясь промежностью к его животу, стараясь вдавиться в его живот так, чтобы её самое сокровенное место как можно полнее вобрало тепло его тела. - Ооо... Еще... еще...
- Ммм... - мычал американец, стараясь как можно глубже втянуть губами её сосок, дать ощутить этой падкой до наслаждений красной ягоде не только кончик, но и корень своего языка.
Лариса вдруг заорала, ещё крепче прижимая к себе его голову, и по ней будто судорога прошла.
- Ой... - выдохнула она. - Я уже... Что ты сделал?.. А теперь я хочу еще... Еще...
- Уже?.. - американец отнял голову от её груди и потянулся к пластиковому пакету. - За такой успех надо выпить! А потом продолжим... Ведь я-то ещё нет...
Он хлопнул пробкой очередной бутылки шампанского и стал опять наполнять чашку, одновременно расстегивая ремень своих брюк. Увидев это, Лариса быстро стянула трусики.
- За что выпьем? - спросила она.
- За твою ненасытность! - ответил мистер Джонсон. - Я хочу, чтобы ты была ненасытной, потому что сегодня, с тобой, я буду ненасытен как никогда, уж это я тебе обещаю!
И тут... Пока Лариса окончательно избавлялась от блузки и снимала юбку и не глядела, что он делает, он мгновенным и незаметным для неё движением влил в чашку шампанского жидкость из какой-то ампулки!
Я оцепенел. Что происходит? Неужели, начав с невинного задания по отслеживанию неверности, я опять сейчас влечу в какое-нибудь крутое уголовное дело?
Или это всего-навсего какой-то стимулятор сексуального желания, который он хочет тайком ей подсунуть, чтобы она и впрямь сделалась ненасытной? Возможно, он сам такой стимулятор уже принял...
Как хотелось надеяться, что это так, и ничего более страшного не происходит!
Но мои надежды очень быстро развеялись в прах.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
- Держи! - американец преподнес шампанское своей пассии. - Пей до дна!
Пока она пила, он быстро избавился от ещё не снятой одежды. Она отдала ему пустую чашку, он плеснул в неё шампанского и шутливо прыснул на Ларису, оросив ей бедра, грудь и живот. Она расхохоталась. Для нее-то это было любовной игрой, но я понял: американец на всякий случай ополоснул чашку, чтобы ни капли того препарата, которым он напичкал Ларису, не досталось случайно ему.
Я ждал с тоскливым отчаянием, что будет дальше. Ясно - что-то очень нехорошее. И почему мне так везет? Вот уж влип... Становиться свидетелем очередного преступления мне совсем не хотелось.
Американец торжественно осушил чашку до дна, а потом прямо-таки обрушился на Ларису. Она захрипела, застонала, их обнаженные тела переплелись на столе начальника, ягодицы американца мерно задвигались вверх и вниз: он вошел в свою партнершу.
Лариса, как ни странно, стонала все тише и слабее, и все слабее "подмахивала" американцу, вместо того, чтобы наращивать обороты - что было бы самым естественным ожидать. Через несколько минут её руки, обвивавшие шею американца, разомкнулись и бессильно упали на стол. Американец внимательно поглядел на неё и, деловито высвободив свой член из её влагалища, аккуратно, стараясь лишний раз её не потревожить, с неё слез. Он даже не дал себе труда кончить. И, самое главное, лицо его вдруг изменилось, оно стало хмурым и суровым, спала маска дурашливого сластолюбия, в резко похолодевших глазах засверкал живой и острый ум.
Он с минуту постоял возле Ларисы, потом пощупал её пульс, и, удовлетворенно кивнув самому себе, отошел от стола.
Одеваться он не стал. Как был, нагишом, он сел за компьютер, стоявший на видном месте у стены, и включил этот компьютер. Засветился монитор, американец стал быстро щелкать "мышью"...
Я перевел видео на предельное увеличение, чтобы разглядеть, что же его так интересует в этом компьютере. Но все равно добиться четкости не мог. Мог лишь разглядеть, что американец проглядывает столбцы каких-то данных. И, судя по всему, слева шли имена, а в последующих колонках - цифры и данные.
На всякий случай я на секунду перевел видеокамеру на Ларису. В сильном приближении мне удалось разглядеть, что её грудь слегка вздымается и опускается, губы чуть шевелятся. Американец дал ей не яд, а сильное снотворное. Я перевел дух. Ведь если бы он убил её на моих глазах, мне оставалось бы только одно: звонить Повару. Не Игоря ж тревожить этой проблемой и не местное отделение милиции вызывать, чтобы потом долго с ними объясняться, кто я такой и почему следил за "сладкой парочкой"... Кроме того, от Повара никак нельзя было бы скрывать, что я оказался свидетелем убийства. Словом, каша заварилась бы ещё та... Но теперь я получал паузу на раздумья. Раз Лариса жива - мне нет необходимости совершать резкие действия.
Но что за странная игра здесь ведет? Чего хочет этот американец?
И действительно ли этой француженке надо уличить его в неверности? Может, она преследует совсем другие цели?
А если эта "француженка" - Богомол? - подумал я, цепенея от ужаса. Богатая и очень красивая блондинка, по словам портье, не захотела встречаться с нами лично... У той француженки, которой мы сунули визитную карточку (или, как сейчас порой говорят, бизнес-карточку) в аэропорту, не было никаких причин избегать встречи с нами, на самом-то деле...
Да брось ты, внутренне прикрикнул я на себя, перестань давать волю своему воображению! Пуганая ворона и куста боится - вот и тебе всюду чудится Богомол... Если нас с Игорем наняла Богомол, то, значит, вся эта история как-то связана с убийством Дурманова. Но... но это вряд ли может быть.
Тем временем американец нашел данные, нужные ему, и вглядывался в них.
- Shit! - пробормотал он. - Holy shit! What's that fuckin' son-o'bitch meant?
("Говно! Святое говно!" - интересно, почему американцы в свои ругательствах так любят называть говно "святым"? - "Что этот гребаный санобич имел в виду?")
Он пристально вглядывался в экран, будто стараясь точно, до последнего значка, запомнить то, что было сейчас перед его глазами. Потом, пробормотав несколько нечленораздельных ругательств, он опять стал возить "мышью" и щелкать клавиатурой, вытягивая из компьютера какие-то новые сведения.
Доил он компьютер основательно, где-то минут сорок. Меня удивило, что он не хочет вывести так нужные ему данные на бумагу, через принтер. К компьютеру был подключен лазерный принтер последнего поколения, работающий практически бесшумно, и спящую мертвецким сном Ларису он бы точно не разбудил, а уж карманов, куда можно спрятать два или три листочка, в разбросанной вокруг одежде мистера Джонсона было предостаточно. Но, видимо, мистер Николас Джонсон был из тех людей, которые предпочитают не иметь при себе ничего, на чем хотя бы с ничтожной долей вероятности можно быть пойманным за руку.
А еще, похоже, он очень полагался на свою память. Не исключено, она была у него специально тренирована.
Так кто же он такой, черт возьми?
Тем временем мистер Джонсон взялся заметать следы. Он выключил компьютер, наполнил чашку очередной порцией шампанского, порылся в кармане своего брошенного в угол пиджака, извлек оттуда скляночку, из которой капнул в шампанское несколько капель, убрал скляночку назад и подошел к столу, на котором покоилась Лариса. С некоторой озабоченностью он поглядел на свой член, обмякший за время умственных трудов, и улыбнулся, увидев, что тот опять начинает напрягаться, приоткрыл рот Ларисе, влил в неё шампанского, потом улегся на неё и как ни в чем не бывало опять в неё вошел...
Когда Лариса открыла глаза, он уже трудился вовсю...
- О... - слабо простонала она. - Что это было?
- Это... - прохрипел он в изнеможении страсти... - Это было... и есть...
Видно, он вкатил ей какое-то сильнодействующее средство, потому что Лариса быстро полностью очнулась, вошла во вкус и принялась усердно помогать ему. Ее бедра бились под ним, виляли из стороны в сторону, она изгибалась дугой, приподнимая на животе его мощное тело, а он и стонал, и покряхтывал, и тискал её грудь...
