– Это почему? – язвительно усмехнулся Всеволод. – Мозгов не хватает?

– Душу потерять не хочу!

– Действительно, – тут же прокомментировал это глубокомысленное заявление Свирнин, – есть мнение, что литературные тексты, причем качественные тексты, особым образом влияют на психику человека. Не только разрушают чувство реальности, но нарушают нормальное восприятие мира. То есть, в конечном счете, деформируют душу…

– Книги шизофренизируют сознание, – поддержал Кукарин. – Это известный факт. Книга вообще сугубо масонское изобретение.

Всеволод их, естественно, слушать не стал.

– Сами вы сугубо масонское изобретение! – проворчал он, махнул на ребят рукой как на безнадежных.

– То, чем ты пытаешься заниматься, Всеволод, – мягко заметил Макс, – не что иное, как просто разновидность психологического тренинга. Вряд ли это имеет отношение к так называемым магическим ритуалам…

Но и ему Всеволод не внимал.

– Именно магические! Если делать вид, вести себя так, как будто нечто происходит – хотя бы на бумаге – это начинает происходить и на самом деле.

– Он ценит мнение только двух людей, – с улыбкой сказала мне Луиза.

– Первый, конечно, – он сам, – предположил я. – А кто второй?

(Умирающая мама? Сестра Стася? Может быть, сама Луиза, наконец?.. Этого я, конечно, не произнес вслух.)

– Он, Всеволод, пожалуй, не первый, – лукаво заметила Луиза. – А первый – Владимир Николаевич.

– Опять! – вырвалось у меня. – Прямо-таки какой-то учитель жизни – этот ваш Владимир Николаевич! Кто он вообще такой?

– Может быть, у тебя будет случай самому у него спросить.

– О, тебе еще предстоит с Владимиром Николаевичем познакомиться! – многозначительно захихикал мне в ухо Евгений. – Это такой человек! Всеволод иногда и для него пишет кое-что…

Странно, что при этом и остальные, услышав это имя – Владимир Николаевич, – обменялись весьма многозначительными взглядами.

– Владимир Николаевич? – воскликнул я. – Тот самый деятель, у которого вы все – под крылом?

– Погоди, познакомишься! – заверил меня Евгений. – И ты запросишься к нему под крыло, Сереженька.

Я махнул на него рукой и снова повернулся к Всеволоду. Меня интересовало нечто другое.

– Ты, кстати, выбираешь для своих сочинений довольно странные темы, – заметил я, имея в виду рассказ о мальчиках и кошачке.

– Но тебя-то зацепило! – усмехнулся Всеволод.

– Да как тебе сказать… – пробормотал я. – Однако странно все это.

– Вот-вот! Я же говорю – магия. Цепляет – это главное!

– Я только хотел сказать, что это не очень-то согласуется с твоим собственным рассуждениями о Космосе и Боге, перекодировании и перепрограммировании. Странное содержание, микроскопические происшествия…

– В сущности, для меня совершенно неважно содержание текстов, Сереженька. Главное – впечатление и реакция, которую они производят. Я уже объяснял насчет состояния творчества. Особого дара развертывать сюжет сразу в двух плоскостях. Взаимопревращения материального и виртуального. В идеале – чистая магия. Такими и должны быть тексты. То, чем я занимаюсь, – что-то вроде шаманских заклинаний и вызова духов. Нужно уметь общаться с Космосом. Если нужно задобрить высшие силы. Вот это и есть истинное состояние творчества!

– Даже так? – На этот раз я не смог сдержать иронической улыбки. Ох, уж этот его снобизм и умничанье! Он явно перегибал палку со своей магией.

– Тому, кто этого не испытал на собственной шкуре, не понять, – снисходительно заметил Всеволод.

– А ты испытал?

– Господи, да я постоянно это испытываю! – заверил он.

– Можно поконкретнее? – искренне поинтересовался я. – Как, например, «виртуальное» превращается в «материальное»? Что это за штука? Не считая авантюры с живым трупом…

– Да все, что угодно, – заверил меня Всеволод. – К примеру, отправляешь виртуальное послание, а в ответ получаешь некоторую сумму денег. Скажем, в виде гонорара. Разве не изумителен сам факт – для того чтобы получить деньги, даже не сходя с места, нужно просто набрать на клавиатуре компьютера некую определенную комбинацию клавишей! Никаких взламываний банковских счетов, никаких коммерческих махинаций и мошенничества. Никакого криминала. В идеале, все происходит самым естественным образом.

– Неплохо, – признал я.

«Он гораздо интереснее своих глупых сочинений», – подумал я.

– То-то и оно!.. Но это совсем не значит, что я собираюсь писать исключительно ради денег, – продолжал Всеволод. – Собственно, деньги в данном случае – лишь один из удобных и простых индикаторов того, что действительно удается поддерживать связь с Космосом. Того, что достигнуто реальное, а не иллюзорное состояние творчества. Можно было бы выбрать любой другой индикаторов. Например, наблюдать, как меняется отношение людей к своему собственному прошлому, вообще к своей жизни, к тому ее кусочку, к тем эпизодам, которые я превратил в текст. Раньше в ваших головах существовал хаос восприятий и воспоминаний. А после того как я гармонизировал вашу личную историю, вы не только начали воспринимать себя в соответствии с моим текстом, но еще и уверяете меня, как я верно все изобразил, «угадал». Не понимая того, что не «угадал» я, а по сути вызвал вас к жизни из небытия!.. Можно, скажем, регистрировать количество женщин, впавших в романтический транс, испытавших оргазм при чтении моих текстов. Если это количество возрастает, значит, я на правильном пути. Правильно составленные мантра или шаманское заклинание оказывают непосредственное воздействие на реальность. Когда-нибудь я напишу целый роман – он будет именно таким…

Нет, все-таки, несмотря на заносчивость, даже снобизм, меня определенно заинтересовали рассуждения Всеволода. Да и он, кажется, почувствовал во мне благодарного слушателя. Моя заинтересованность явно ему льстила. Несмотря на то (и это тоже было очевидно), что он все еще подозревал во мне соперника. Что и я вдруг начну отвлекать компанию (в частности, девушек, особенно, Луизу) чтением собственных литературных опусов. Оттого и выпускал колючки.

В конце концов Всеволод улегся на полу, подложив под локоть подушку, достал из кармана электронную записную книжку. Видимо, решил записать то, что он только что наговорил.

Еще некоторое время я наблюдал за ним. Видимо, здесь, у Луизы, он чувствовал себя вполне по-домашнему. Раскрыл какую-то книгу, почитал немного. Потом снова принялся что-то записывать. Потом возился с компьютером. Потом вдруг вскочил и принялся отплясывать посреди комнаты. Творческая личность. Потом снова улегся с книжкой около сестры Стаси. Каково ей было иметь такого братца? Милая девочка. От нечего делать училась жонглировать тремя плодами киви.

Я вдруг попытался представить себе, как она, модель, будет смотреться на подиуме в вызывающем макияже и в перекрестном свете юпитеров. Но не смог. Эти необыкновенные пепельные волосы, синие, чуть раскосые глаза, младенчески нежная кожа. То есть я, конечно, видел по ТиВи и в иллюстрированных журналах, как таких девочек с косичками, нарисованными веснушками и чупа-чупсами за щекой выставляют напоказ соответствующей публике, но подобные картины не особенно разжигали мое воображение.

Заметив, что я рассматриваю Стасю, Луиза сказала:

– Он не сочиняет. Этой девочкой действительно интересуется одно крупное модельное агентство. Вот только мамочка умрет, Всеволод и запродаст сестру в этот бизнес. Ради ее же блага, конечно. Ему уже предлагают неплохие условия, если он уговорит ее попробоваться. Девочка-то красивая. Какие линии, какие движения!.. Правда, упряма.

– Разве ее нужно уговаривать? – удивился я. – По-моему, любая девчонка бежит туда по первому зову. Или вообще без зова.

Беспечно рассмеявшись, Луиза взяла меня под руку.

– Нет, она не любая. Совсем другой случай. Странная девочка. Закрытая.

– Как же они живут вдвоем, Всеволод и Стася? – вполголоса спросил я у Луизы. – Мать болеет, в больнице лежит. А отец, насколько я помню, бросил, давно с ними не живет?