- Это и так понятно, мог и не предупреждать... Рассказывай, как родители.
- Ну, как... - и Андрей стал рассказывать о всех по порядку, как водится в таких случаях.
За разговорами время летело незаметно, и Андрей даже изумился, когда позвонил Федор. Лишь потом взглянул на часы - два часа прошло.
- Запиши мои телефоны, - сказал Федор. - И вот ещё что. Я уже навел справки, в какое отделение милиции тебе нужно обращаться, и туда по моей просьбе уже звякнули, предупредили, что ты можешь появиться, и просили оказывать тебе всяческое содействие.
- Спасибо огромное! - с чувством сказал Андрей.
- Чего уж там! - буркнул Федор и повесил трубку.
- По работе звонили? - спросила тетя Таня.
- Да. Мне надо выйти на какое-то время. Вернусь где-то после обеда...
- Мы обедаем в четыре, когда Ленька из школы приходит.
- Значит, и к обеду могу успеть. Только специально меня не ждите.
Выйдя на улицу, Андрей порадовался, что в дорогу одел все самое теплое. Мороз крепчал, а континентальный мороз на средней Волге - это не шутки! По ощущениям, могло и за тридцать градусов зашкаливать, хотя, скорее, было восемнадцать-двадцать. Ветерок добавлял зябкости.
Отделение милиции Андрей нашел довольно быстро - до него было не так далеко. Хованцева принял сам начальник отделения, полковник Ившин Алексей Александрович.
- Нам звонили насчет вас, - сказал он. - Сказали, вы почти наш коллега...
- Это преувеличение, - усмехнулся Андрей. - Я работаю в частном детективном бюро, но попал в него как кур в ощип, особенных подвигов за мной не числится. Так что просто глупо равнять меня с вами. И вообще, я здесь по частному делу.
- Какое-то давнее дело, связанное с вашими родственниками, насколько я понял?
- Да. Меня интересуют обстоятельства смерти Леонида Жилина. Он был убит ударом ножа, и дело, надо полагать, было довольно простым, но кое-какие неясности оставались.
- И вы надеетесь, что сможете разрешить эти неясности сейчас, спустя столько лет? - несколько иронически поинтересовался полковник.
- Ну... Видите ли, некоторое время назад я познакомился с человеком, который утверждает, будто был свидетелем происшествия, но в милицию обращаться не стал - не хотел лишних сложностей. Я надеюсь хотя бы понять, мог ли этот человек и впрямь оказаться свидетелем трагедии, или он врет, по каким-то своим причинам.
- Ясненько, - кивнул полковник. - Этот человек пробует тянуть с вас деньги за информацию, да?
- Не совсем. Скорей можно сказать, набивается в друзья. И мне надо разобраться, можно ли ему хоть в чем-нибудь доверять или лучше держать на большом расстоянии.
- Это как-то связано с вашей профессиональной деятельностью?
- В общем, да.
- Понятно... Что ж, давайте посмотрим. Вряд ли у нас найдется многое думаю, основная часть материалов ушла в центральный архив. Но, может, что-нибудь и откопаем.
Это "что-нибудь" оказалось тоненькой папкой, в которой содержались основные сведения по делу. Андрею очистили место за столом в углу, где он был несколько отделен от всей суеты, и он погрузился в чтение.
Он впервые узнал, что убийцу Леньки звали Сергеем Макаровичем Гузкиным, и было этому убийце в то время двадцать лет. Похоже, Гузкина допрашивали, были ли у него сообщники, но он стоял на том, что схватился с Ленькой один на один. Получил он не так много - семь лет. В качестве свидетельницы была допрошена девушка с экзотическим для России именем Лиана - Лиана Наумовна Некрасова, семнадцати лет. Эта Лиана Наумовна показала, что ждет от Леньки ребенка, и что Гузкин её ревновал, потому что сам за ней ухаживал...
Андрей выписал себе оба имени, а также адреса, указанные в протоколах, и задумался, оперев голову на руки. Ему надо было сообразить, что делать дальше. Вряд ли он многое узнает, если попробует лопатить эту историю. Найти бы тех, кто мог поведать, с кем якшался Гузкин, какие были у него дружки и как сложилась судьба этих дружков... А то, что Лиана Некрасова давно не живет по прежнему адресу - это Андрей готов был поспорить...
- Какие-то трудности?
Это полковник заглянув в его уголок и кинул взгляд на раскрытое досье.
- Не то, чтобы... - ответил Андрей. - Так, несколько вопросов, не относящихся к делу.
- Может, я смогу вам помочь, - сказал полковник. - Я припомнил этот случай. В то время я был замначальника отдела уголовного розыска в нашем отделении, и расследование попало в мои руки. Как вы сказали, каким делом интересуетесь - так в голове что-то щелкнуло и я начал вспоминать.
- Тогда, может, вы объясните, почему этому Гузкину в момент преступления было двадцать лет?
- То есть? - не понял полковник.
- Ну, я имею в виду, что с восемнадцати до двадцати ребята служат в армии - вряд ли Гузкин учился в институте, дающем право на отсрочку... Получается, преступление он должен был совершить сразу же по возвращении из армии. Но вот тут Некрасова показывает, что Гузкин ухаживал за ней около года, прежде чем она окончательно его отвергла. Как же это Гузкин в девятнадцать лет оказался на гражданке?
- Очень просто, - ответил полковник. - Гузкин был на условном сроке, с него ещё не была снята судимость. С судимостью в армию не берут. Его должны были призвать после того, как кончится его условный срок.
- Тогда непонятно другое! - живо сказал Андрей. - Смотрите - Гузкин получает семь лет. За убийство почти всегда давали больше, и, кроме того, если преступление совершено во время условного срока, то этот срок становится, так сказать, безусловным, и приплюсовывается к сроку за новое правонарушение. То есть, если бы ему дали восемь лет - минимум за убийство - и приплюсовали хотя бы год, если его условный срок был всего год, за мелкое преступление, то уже получалось бы девять! Или я не прав? Чего-то не доучитываю?
- Все правильно, - сказал полковник. - Тут вот какая петрушка вышла... Ведь у вашего родственника погибшего тоже был нож в руках, так? Ушлый адвокат оказался у этого Гузкина - убедил суд, что убийство надо трактовать как превышение пределов самообороны, ведь жизнь Гузкина тоже была в опасности. Вообще на трех годах настаивал... Но дали Гузкину по максимуму пять, превышение пределов самообороны сочли абсолютно неоправданным, плюс то, что Гузкин с умыслом принес на место встречи холодное оружие... И плюс два года прежнего условного срока. Всего - семь.
- Угу, - Андрей кивнул. - А нельзя было прищучить этого Гузкина с другой стороны? Смотрите, ведь выходит, что он начал "ухаживать" за Некрасовой, когда той не было шестнадцати лет. Спал с ней, попросту говоря - это абсолютно явно между строк читается. Разве нельзя было повесить на него статью за совращение несовершеннолетних?
- В том-то и дело, что это читается только между строк! - с сердцем сказал полковник, в котором, похоже, от растревоженных воспоминаний с новой силой проснулась давняя досада. - Если бы Некрасова хоть раз сказала об этом прямо - Гузкина прищучили бы! Но ведь не удалось вырвать у неё признание, у стервы!..
- Интересно, почему? - вопросил Андрей. - Ведь ей самой было бы лучше, если бы Гузкину дали срок побольше. Да и отомстила бы она ему - ведь он ей всю жизнь загубил!
- Кто её знает, почему! - отозвался полковник. - Может, боялась, что дружки Гузкина с ней поквитаются, если она наболтает лишнего... Мы ведь знали, что на пустыре Гузкин был не один. Но ему не было никакого смысла сознаваться - ведь тогда получалось бы, что убийство совершено несколькими людьми по сговору, а такое уже не спишешь на пределы самообороны, да и срок за предварительный сговор добавился бы немалый...
- Вы не пытались потом и его дружков прижать, которые по этому делу попали на заметку?
- Пытались... Во всяком случае, следили за ними особенно. Но, кстати, они все нас довольно быстро от лишней головной боли избавили - погибли один за другим.
- Все до единого?
- Да. Если б я знал, что за вашего родственника есть, кому мстить - я бы предположил, что их неизвестный мститель перебил, подстроив целый ряд несчастных случаев... Уж больно целенаправленно это выглядело! Но, честно говоря, - полковник ухмыльнулся, - лично я этому мстителю был бы только благодарен. Да и не было его... Все несчастные случаи были самые натуральные на вид. Это просто... - полковник задумался, подбирая слова. Ну, как говорят, что Бог шельму метит. Безмозглая шпана часто нарывается на раннюю смерть, по собственной глупости. Так что, по большому счету, нет ничего удивительного в том, что никто из них не остался в живых.
