Очнувшись из состояния лёгкой дремоты, Алексей понял, что тревожность ушла, и мир снова стал вполне пригоден для жизни. Мерзкая погода не раздражала, поскольку машина стояла у самого подъезда. Древний жигуленок, честно послуживший нескольким хозяевам, был в хорошем состоянии, практически не ломался и вполне отвечал пожеланиям Алексея. Ничего круче ему и не хотелось, до работы доехать можно, благо недалеко, в магазин тоже, а для чего ещё нужна нормальному человеку машина.
Алексей встал, потянулся и понял, что времени ещё много и нет смысла суетиться. Можно было бы и подремать, особенно после вчерашнего, но он чувствовал, что не получится. А собственно, что же произошло вчера? Алексей вдруг понял, что не может вспомнить события вчерашнего вечера, хотя ни капли спиртного не допускал за рулём. Он снова уселся в кресло, твёрдо решив восстановить события последних суток. Ну ладно, с утра вёл занятия, четыре часа лекций, пообедал в студенческой столовой, рискуя жизнью, потом писал какую-то дребедень, потом семинар на вечернем отделении. Ага, вот тут то и началось самое интересное, понял Алексей. В конце занятий в аудитории осталось только две девушки, которые тщетно пытались убедить Алексея Николаевича в том, что учебник написан ужасно, хотя бы потому, что они прочли его шесть раз и всё равно ничего не поняли. Попытки убедить их в обратном, были тщетны. Когда они дружно посмотрели на время, которое отсчитывали древние электрические часы на стене аудитории, им стало весело и грустно одновременно. Девушки в один голос запричитали и стали просить Алексея Николаевича пусть даже без зачёта подкинуть их до метро, а то на улице холодно, сыро, страшно, а они отработали полный рабочий день и ещё пару часов впустую сражались с ним в этой унылой аудитории. Он, конечно, не мог им отказать и через пару минут они сидели в промёрзшей до последней железки машине и ждали, когда старый мотор хоть чуть-чуть согреется и согласится стронуть с места эту колымагу. Довольно быстро в салоне потеплело и, поняв из разговора, что до метро почти столько же, сколько до одной из подружек, он предложил подкинуть её до дома. В ответ раздались восторженные вопли с заднего сидения и машина тронулась. Выпустив первую девушку у подъезда, он предложил оставшейся жертве отечественного образования, вместо меню, список ближайших станций метро. Она угрелась и жалобно попросила подкинуть до дома, вроде это совсем и не далеко от места, где они оказались. Вздохнув, Алексей согласился, ему стало очень жалко женщину, которая дожив до четвёртого десятка, непонятно зачем училась в институте, а следовало бы ей повторить учёбу в школе с класса так шестого-седьмого. Подъехав к подъезду, он остановился и неожиданно для себя поинтересовался, найдёт ли она свою квартиру. Девушка совсем не соответствовала его вкусу, такая тихая сутулящаяся конторская крыска в больших очках, выдававших сильную близорукость хозяйки и закутанная в выцветший бабушкин шерстяной платок. Никаких крамольных мыслей у него не было, он чувствовал дикую усталость после десяти академических часов и нестерпимое чувство голода. Она усмехнулась в ответ и поведала, что для того чтобы она не смогла найти дверь ей следовало бы ещё часов шесть сдавать любимому преподавателю зачёт. Однако время позднее, и она не откажется от сопровождения, добавив с усмешкой, что по всему видно, что Алексей Николаевич никуда не спешит и думает только о содержимом своего холодильника. Мысль о чашке горячего сладкого чая вывела Алексея из состояния прострации, и он с неожиданной резвостью выскочил из машины и открыл перед дамой дверь сначала авто, а потом подъезда.
Войдя в квартиру, он удивился, она была очень похожа на его пристанище, та же компоновка, даже мебель мало отличалась. Девушка, казалось, прочла его мысли и сказала, что эта квартира ей досталась по наследству и ничего с ней делать она не собирается. До работы пешком пять минут, что ещё надо? Алексей согласился и, помыв руки, прошёл в кухню, которая, как известно, в наших краях одновременно служит и гостиной. Распотрошив холодильник, они с удовольствием пили чай с бутербродами и пирожными. Алексей обнаружил, что ещё чуть-чуть и он уснёт сидя на мягкой сидушке кухонного уголка. Хозяйка, похоже, была в аналогичном состоянии и, задремав, выронила сначала пирожное, а потом вылила полчашки чая на брюки своего рабочего и, возможно, единственного костюма.
Захлопав глазами и взвизгнув, она выбежала с кухни. Алексей пригубил чашку и провалился в небытие. Прошло не менее получаса, как он услышал сквозь сон весёлый смех. Он смутился и открыл глаза. Перед ним стояла совершенно другая женщина, с распущенными волосами, без очков, под которыми, как оказалось, скрывались большие тёмные глаза. Но самое потрясающее было в том, как она была одета. На ней был огромный тёмно-синий халат с большими ручной вышивки цветами. Это было нечто, не вписывающееся в интерьер помещения, но удивительно гармонирующее с хозяйкой.
Алексей открыл рот, неучтиво захлопал глазами и ляпнул:
– С ума сойти, ну прямо Царевна-Лягушка.
Она расхохоталась, ей очень понравилась реакция сурового на вид мужчины и ответила:
– Лягушачья шкурка хорошо спрятана в стиральной машине. Враги не доберутся. А что, нравится?
Алексей ошарашенный донельзя пробормотал:
– Да уж и хозяйка великолепна, и одёжка роскошная. Здорово.
Он встал с сидения и, сделав шаг к девушке, опустился на одно колено и поцеловал ей ручку со словами:
– Я потрясён Вами Царевна.
Она, изумлённая его выходкой, всплеснула руками и опустила их на плечи Алексея. Дальше память отказала ему. Он вскочил с кресла, сделал круг по комнате, дошёл до кухни, выпил водички. И ничего не вспомнил. Если сон, то это слишком, пора жениться. Если не сон, то почему ничего не помню, неужели ведьма отборная попалась на его пути. После длительных усилий Алексей вспомнил, что очнулся в углу сидушки на кухне в том самом халате. Халат был настолько лёгкий, мягкий, тёплый и невероятно уютный, что Алексей не мог поверить в его реальность. На столике стояла чашка с ледяным чаем, вокруг была абсолютная тишина. Часы показывали четыре часа ночи. Посмотрев на них, Алексей окончательно проснулся, поняв, что он не дома. Везде горел свет, дверь в комнату была приоткрыта. Свернувшись в клубочек, сладко спала его Царевна, свою одежду он обнаружил аккуратно сложенной на стуле у двери. Чтобы наверняка проснуться, Алексей спустился вниз по лестнице, проигнорировав лифт. Машина ждала на месте, мгновенно завелась и охотно отвезла его домой. Дома он принял тёплый душ и уснул сном младенца уже под утро.
С полчаса Алексей просидел, пытаясь понять, что это было. «Точно, пора жениться, а то и не такое присниться может», – проговорил он вслух и начал собираться на работу. Однако, надев пиджак, он обнаружил небольшое пятно на рукаве, которого точно не было накануне. Оно было свежим и по цвету соответствовало пирожному Царевны, как он её теперь про себя называл. Разум взял верх и подсказал Алексею, что через неделю ему снова вести ту самую группу, вот тогда и он разберётся, что же произошло на самом деле.
Осмотрев себя в зеркало и почистив пятнышко, которое стало совсем незаметным, Алексей взял портфель. Кожаное истёртое в ноль чудище было ему абсолютно не нужно, но путешествовало изо дня в день с ним на работу и с работы. Ритуал соблюдался почти десять лет и Алексей не собирался ничего менять.
У института не было мест, и он воткнул свою железяку за углом у магазинчика. За воспоминаниями и ездой он совершенно забыл, зачем так рано припёрся в институт и, войдя к себе в кабинет, повесил плащ в шкаф и не успел даже сосредоточиться, как дверь открылась и вошла Катя.
– Ну как готов получить по башке за свои дурацкие выходки? – вместо приветствия ласково с издёвкой проворковала Катя.
Алексей вспомнил причины своего раннего приезда и вздохнул:
– Конечно, можно подумать у меня есть выбор.
– Это ты правильно, Лёша, думаешь. Шефа с утра проректор за тебя отодрал, потом ещё и ректор добавил немного. Сначала кричали, что надо стереть раздолбая в порошок, уволить, разорвать на части, выписать волчий билет. Потом, вроде приуспокоились и велели тебя примерно наказать, – на одном дыхании поведала Катя.
