– Дядя Женя?

– Все в порядке, София. Мы в безопасности.

Безопасноть. Да, так он и сказал. Жизнь налаживалась, мы были в безопасности, а вокруг лежали драгоценные припасы. И несколько трупов, но это мелочи. По правде говоря, именно тогда я всерьез задумался и о своей участи. Дядя Женя своей цели добился, и я был ему больше не нужен. Что прикажите делать? Выселить его к чертям? Отдать все, чем я обладаю и выселиться самому? Надо было выяснить, что вообще он планирует делать теперь, поэтому попросил его помочь мне с припасами, а Софию оставить в машине.

– Евгений…

– Евгений Александрович Дягтерев. Старший лейтенант внутренних войск.

– Значит Евгений Александрович. Ну а я…

Тут сделаем небольшую паузу. Мое имя, как я уже говорил, совсем неважно. Мы пожали друг другу руки, и я попросил его рассказать, что он намерен делать дальше. Я сказал ему, что прекрасно понимаю, в какую ситуацию мы попали, и что я не могу отдать ему все свое добро, иначе вверенный мне островок жизни умрет. Старший лейтенант успокоил меня, что ничего такого не замышляет и рассказал, как вообще все это произошло. Про поселок на севере, рыбалку и собирательство он уже упоминал раньше, но тут его рассказ обрел несколько другие оттенки.

Все началось этой ранней весной. Точнее, для них кончилось. Они жили далеко на севере, где-то на Кольском полуострове. Мертвяков там было мало с самого начала – сыграл климат, который препятствовал распространению бактерий и суровая зима, которая извела появившихся зомби. У них было много от старых времен – они обосновались у одной ГЭС, поэтому было электричество и тепло, но было мало продуктов. Не кризис, конечно, но и не пир да благодать. В общем, как это часто бывает во всяких разных сказках, нашелся Иван-Дурачок, который не хотел работать, но хотел жрать. А когда ему сказали, что так дела не делаются, что дармовой еды нет, он спалил нахер половину продовольствия. Ни себе, ни людям. Дурачка того быстро нашли и также быстро закопали, да вот еды от этого больше не стало. Скоро стало ясно, что поселение обречено на медленную и голодную смерть. Или людоедство. Евгений собрал все припасы, которые только смог, взял Софию и направился на юг. Кстати, София – это его племянница. Она единственная, кто выжил из их большой семьи. Неудивительно, что он дал себе слово во что бы то ни стало сохранить ей жизнь.

И вот они шли себе, шли, сторонясь больших дорог и стараясь держаться водоемов. Евгений ловил рыбу и пытался охотиться с переменным успехом, а София отвечала за сбор ягод, если таковые находились, и костер. Однажды после рыбалки Евгений не нашел свою племянницу у костра. Описать весь ужас, который тогда его охватил, наверное невозможно. Тогда же он просто сказал мне:

– Я сильно испугался. Очень сильно.

Очень сильно испугался. И все, больше никаких слов. Да он там наверное пол-леса прополол в ужасе и ярости. Наверное. Хотя, кто его знает. Через несколько часов он нашел похитителей смысла его жизни. Случилось это позапрошлым вечером, а потом он стерег их и выжидал. За это короткое время он собрал некие «разведданные» и выяснил, что ее потащат в клетке через поселок, дабы провести искупление грехов и очищение плоти. А потом, скорей всего, ее съедят. Не сразу, а после всякого… Ну, вы понимаете.

Действовать в одиночку он никак не мог, к тому же она была очень простой мишенью, и один из этих психов мог просто зарезать ее. Ни себе, ни людям. Надо было придумать что-то более действенное. Прежде всего – дождаться, пока ее посадят в клетку, которая будет не только тюрьмой, но и защитой. Потом устроить засаду где-нибудь на дороге. А там – будь, что будет. Как раз тогда, когда он выбрал место для атаки среди брошенных автомобилей, я на своем УАЗике решил остановиться в поле недалеко от этого поселка. Ну а потом он сыграл ва-банк. Со мной или без меня он решил использовать автомобиль.

От его откровений стало жутко легко на душе. Приятно идти с человеком, который здраво рассуждает о том, сколько стоит твоя жизнь в его глазах, и что он готов за нее заплатить. Суровое время. Но не будем отвлекаться.

Мы собрали три десятка банок с разными консервами, слили пару канистр бензина, нашли несколько свечей и кусков мыла. Я прихватил пару радиоприемников и несколько пачек батареек для личных нужд. Оружия не было совсем.

Когда мы загрузили все это в машину, солнце уже коснулось горизонта. Я искренне ненавидел ночные путешествия, потому что свет фар и шум ночью привлекает к себе в разы больше внимания, чем днем. Ехать было опасно, но и оставаться у трассы было нельзя – наследили мы тут изрядно, да и психи эти могли вернуться с подмогой.

– Евгений, нам надо устроить ночлег. Желательно в ближайший час и подальше отсюда. Ты случайно не в курсе?

Старший лейтенант вновь ухмыльнулся, прямо как в первый раз, когда постучался ко мне. Я не ждал от него утвердительного ответа, но интересно все равно было. Конечно же, он не знал окрестности. Смешно было то, что я тоже. Я достал свою протертую карту, и с видом хозяина района стал ее разглядывать.

В километрах двадцати от нас была заброшенная овощебаза, которая стала главным, а чуть позже и единственным претендентом на ночлег. Точнее, я тогда считал, что заброшенная, ведь мертвяки не едят морковку. Евгений только кивнул, и уже через полчаса мы стояли у здания, в котором, наверное, подростком могла работать еще моя бабушка.

Запомните, если ничто не предвещает беды, то ее появление будет во много раз болезненнее, а последствия ужаснее. Не знаю, откуда они взялись и как они вообще тут выживали, но от этого нам было никуда не деться. Через полчаса, когда мы уже были уверены, что тут мы в безопасности, пришли они, пять матерых уголовников. У двоих были АК-74, а у остальных охотничьи ружья, поэтому никакого сопротивления оказать мы не смогли. Дальше снова, как в кино.

Никогда, слышите, никогда не верьте фильмам. Если парень потерял сознание от удара прикладом по голове, то у него точно сотрясение мозга, и встать через пятнадцать минут он никак не сможет. Ну а бодро махать кулаками и подавно. Я тогда думал, что уже умер, но оказалось не так. Приклад бьет хоть и больно, но к счастью не смертельно. Меня приволокли на чердак, связав руки за спиной и намотав на глаза повязку. Казалось, что только эта повязка и держит череп, чтобы он не лопнул от адской боли. В воздухе пахло кровью и дымом.

– Колян, кончай их, берем девчонку и валим.

– Да ты полный кретин. У них внизу УАЗик с горючим и припасами. Как думаешь, он единоличник, а?

– Ну я… Хз…

– Ну я, ну я, хз, хз. Кретин ты, Павлик. Поэтому ты у параши и спал, что думал не сильно дальше.

– Ну… Ты голова, Колян, ты и решай.

Да влипли тогда мы по-взрослому. Я старался не шевелиться, но тело не слушалось, и чертов Павлик это заметил.

– Колян, кажись тот очухался.

Колян подошел ко мне и поднял на ноги. Зря он так, я все равно мигом обмяк и повалился на пол. Тогда он просто посадил меня, прислонив к стене.