Поэты людям не пишут Стихи о творцах и романтиках Инна Фидянина-Зубкова © Инна Фидянина-Зубкова, 2018 ISBN 978-5-4474-5508-8 Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero Стихи о писателях Поэты людям не пишут Я знаю, поэты людям не пишут, потому что поэты выше, выше людей! Но иногда без страстей живут и поэты, умирая за это. Если ты меня никогда не увидишь и ртом не надышишь моё возрождение, знай, что каждое воскресенье я сама воскресаю, к тебе прилетаю и спрашиваю: «Как дышишь?» Меня ты не слышишь, занят чем-то серьёзным, а я о звёздах хотела поговорить. Ну ладно, не буду тебя будить. Я и мои читатели Если б читателей я выбирала, я б, наверное, горя не знала, не знала горя людского, я б сказала: читай меня, море! И горы меня читайте, хвалебные песни слагайте и обо мне не думайте плохо! Ведь стихи собирала по крохам: с подберёзовиками, с морошкой, клала в большое лукошко да к себе домой уносила, а дома за стол садилась и писала, писала, писала. Но очень уставшая мама: – Чего тебе было мало, зачем ты к людям полезла, скажи-ка, доню? Ну честно! – Не знаю, – отвечу маме. — Читателей не выбирают. Вот если б я их выбирала, я б никогда не писала, а собирала морошку, окучивала картошку… В ответ улыбнулась мама: – О дочке такой лишь мечтала! Если нам рты завяжут Мы стихи писать не перестанем, пока есть мел и забор. Перед нами хоть дверь закройте! Но есть столб, есть листок. Конечно, сегодня не модно на заборах писать стихи, но если нам рты завяжут, то мы это возродим. Листовка – это так просто, это бумага и стих. А если бумаги не будет, то мы её изобретём: берестяные свитки, пергаментные слова. Я знаю, ты злишься, начальник, ведь муза не умерла. Она умирать не умеет, она будет рождаться вновь. Эх ты, маленький тролльчик, булавкой стирающий кровь с моей стареющей кожи. Да, может быть, я мертва. Но муза, она всех больше, муза всегда жива! Душа поэта Ничего не понимая, ветер носится за мной! Эх, была бы я живая, то попёрлась б за тобой и сказала: «Бесконечность — это лишь твоя душа!» Ты ответишь: «Как же вечность?» Запиши мои слова под диктовку, нашепчу я буйных тысячу стихов! Счастье – это делать что-то. Я мертва, но ты готов на планетище весёлой воевать и танцевать. Милый мой сегодня болен? Ну лежи, нельзя вставать. Поцелую, улечу я, а мой муж допишет стих, он живой, его волнует на земле ваш каждый чих. Встанет он и повоюет, а в бою слова, слова! Щёки приставы надуют. Всё прощай! И я ушла: полетела снова, снова собирать небесну пыль… Моё имя было Слово, нынче же – бумажный Вихрь. А на свете горе, беды, развесёлые стихи, и любимые мужчины как-то глупо полегли. Как-то плохо поэтам мы верили Верили мы поэтам, верили. Сами себе отмерили годы и расстояния, душ больных раздевание. И как бы поэтам ни верили, мы совесть свою не измерили, не вычислили линейкой: сколько ещё километров до невозвратности мыслей, мыслей не очень чистых. И чёрт знает, кому мы поверили! Верили им мы и делали не наши идеи в дела воплощая. Поэты в книгах зависли, прощая. И молча смотрят на это — на то они и поэты. Войны сей, войны все и поэты Войны катились войнами, а мы учили добру. Войны. Поэты не воины, поэтов поберегут. Сила мужицкая, сила! К поэтам она не шла. Бабья краса. Это было? Поэтесса, как тень из сна. Войны, войны и войны! Поэты же учат добру. Я родилась поэтом. Вот, сижу, себя берегу. А вокруг бесконечное горе. Я ж упорно пишу про добро. На воле, в тюрьме и в поле я твержу: «Мне не всё равно!» Лист бумажный исписан. Вдовы слёзы устали стирать. Я стихи несу тем, кто выжил: – Возьмите исчёрканую тетрадь. Листочки сложат живые, мёртвых схоронят опять, прочтут стихи над могилой, стихи тех, кто устал их слагать в тиши чужих чемоданов, в гуле лихих поездов. Память. Вечная память. И море, море цветов несут почему-то поэтам — не героям всех этих войн. Я устала писать в это Лето. Поговорим потом. |
