Так, друзья, началось моё реальное знакомство с Джоном на московской земле. Кстати, спасибо вам за совет прихватить на встречу диктофон. Без него я не смог бы столь полно передать нашу беседу. Ну, а дальше… мы махнули в ресторан.

Я не буду рассказывать вам о том, что мы ели и пили, чтобы не будить в вас голодного хищника. Скажу лишь, что Джон предпочёл русскую кухню, поскольку, американская, как он выразился, «ещё только в стадии зарождения». Особенно ему понравилась наша окрошка, правда, долго пришлось объяснять, что такое квас и из чего он делается. В общем, время мы провели весьма продуктивно (от слова «продукты») и во взаимном душевном приятии.

(Далее привожу диктофонную расшифровку нашей беседы. Мы за столиком в ресторане; ненавязчивая музыка; освежающая прохлада; всевозможные закуски и напитки)

– Как, Джон, прошла конференция?

– Это была закрытая конференция, посвящённая новейшим достижениям в геронтологии. Меня привлекла именно её закрытая форма. С участников была взята подписка о неразглашении информации. Но, похоже, я впустую потратил время!

– Что так?

– Когда я слушал все эти, якобы, научные доклады, у меня скулы сводило от скуки! Ничего, абсолютно ничего нового! То, что они предлагают – это же вчерашний день, Владик! Ты знаешь, что задача геронтологии – продление жизни человека. Но, что они могут предложить этому человеку? Что они сделали для человека в плане бессмертия?

– Ты прав, Линза! Что человеку не делай, он непременно ползёт на кладбище. Ты выступал с докладом?

– Нет, не выступал. Владик, я тебе вот что скажу… (он был в лёгком подпитии, предполагающем откровенность), – у меня в лаборатории живёт цыплёнок. Обычный такой с виду: жёлтый, пушистый… Он живёт уже семь месяцев и совсем не собирается становиться курицей! Скажу больше, полтора года назад этот цыплёнок был…

Тут Джон как бы спохватился и закрыл рот ладонью.

– Вечно молодой цыплёнок? Тебе что, удалось остановить процесс старения? Но это же сенсация, Джон! Переворот в науке! И ты не сообщил коллегам о таком грандиозном открытии?

– Ну, полно, Владик, – поморщился профессор. – Не надо меня смущать… Если б я поделился с коллегами своими наработками – меня бы приняли за сумасшедшего. Увы, среди этих людей не было моего учителя – гениального Мечникова. К сожалению, он умер сто лет назад. Вот он бы меня понял! Да, я утаиваю, до поры, своё открытие, дабы не поднимать в обществе и в научных кругах нездоровый ажиотаж. Мне нужно спокойно завершить исследования. Без нервов и аплодисментов. А, главное, мне нужно просчитать все возможные последствия. Ты представляешь, сколько ринется ко мне народа, в надежде получить бессмертие? Какие толпы! Да они просто сметут меня вместе с моей лабораторией!

– Да, Джон, думаю, ты прав… ещё как ринутся!

– Ты знаешь, Владик, сколько миллиардов тратят, к примеру, ваши олигархи на исследования в этой области? И это помимо государственных геронтологических организаций, которых в мире великое множество. Есть даже совместная российско-американская лаборатория «Геронлаб». Если уж говорить об олигархах, то у одного только вашего Дерипаска сорок лабораторий в разных странах мира. В его «Метотенологии» трудятся более трёхсот видных учёных геронтологов. И таких, жаждущих бессмертия суперменов, вышвыривающих баснословные суммы на исследования, в мире немало! Уж, поверь мне.

– Линза, эти олигархи получили от жизни всё: деньги, власть, положение. Им вот только бессмертия не хватает! Этим людям невозможно представить, что они уйдут голыми на тот свет, а их несметные богатства останутся за крышкой гроба! Как же таким людям сложно умирать!

Я где-то читал, как умирала жена вашего миллиардера Моргана. Она перед смертью велела принести любимое платье, усыпанное драгоценностями. Умирая, она так вцепилась в него костлявой рукой, что платье не могли освободить. Пришлось обрезать ткань вокруг пальцев ножницами. Так её и похоронили с тряпкой в кулаке.

– Да, Владик! А один нувориш перед смертью так ополоумел, что приказал запечь свои бриллианты в лепёшку и, давясь, съел её. Но сейчас богатства людей так приумножились, что проглотить их просто невозможно. Знаешь, где-то таких богачей можно и пожалеть. Эти люди развращены комфортом и властью. Они жируют и мечтают только об одном: зафиксировать своё свинство в вечности! И ради этого они готовы на все! Ты, что думаешь, я сорок лет ломал голову, чтобы обеспечить им вечное свинство?

Мы помолчали. Каждый о своём. Снова выпили за российско-американскую дружбу. После бессонной ночи, проведённой в поезде, я быстро захмелел.

– Линза, не мог бы ты более подробно рассказать о своих работах, о лаборатории?

– Владик, ты скоро сможешь ознакомиться с этим сам. Я хочу предложить тебе посетить Штаты, точнее – Аляску. Там находится моя лаборатория. Ты всё увидишь своими глазами. В общем, я приглашаю тебя в гости. Что скажешь?

– Джон, это как-то неожиданно для меня. К тебе в гости, вот так, с бухты-барахты! Спасибо конечно, но давай отложим это мероприятие до следующего лета. Ты вышлешь мне приглашение, а я за это время постараюсь получить визу.

– Владик, не ломайся, я же вижу, что ты хочешь в Америку! В посольстве у меня свои люди, и визу тебе оформят буквально за час. Завтра ты получишь визу, а послезавтра мы уже будем над Атлантическим океаном. Решайся!

– Это и есть твой сногсшибательный сюрприз? Такого подарка, признаюсь, не ожидал!

– О нет-нет! Главный сюрприз тебя ждёт в Америке. Ты даже не представляешь, что тебя там ждёт! Ни за что не догадаешься! Вот какие у тебя на этот счёт есть версии?

– Да вот, жена говорит, что ты хочешь мне подарить слиток золота. Это у неё юмор такой… своеобразный.

Джон расхохотался:

– Слиток золота… ха-ха-ха… Слиток золота? – повторял он, утирая слезы. Очки его упали на пол. Он буквально валился со стула от смеха. – Слиток золота… ха-ха-ха…

На нас стали оглядываться официанты.

– Да что значит этот слиток золота, перед тем, что я приготовил для тебя?! Это же не более чем булыжник! Да-да, не более чем обыкновенный булыжник! Стал бы я тебя беспокоить по таким пустякам!

В таком заинтригованном и сметённом состоянии духа, поддерживая осоловевшего Джона, я покинул этот гостеприимный ресторан. Джон дал мне номер своего телефона и сказал, чтобы я подъехал к посольству США к десяти часам утра.

На улице он сунул ошалевшему таксисту несколько стодолларовых купюр и, заплетающим языком велел отвезти меня «туда, где ковбои лошадей не пасут». Скорее всего, сия поговорка являла пример какого-то особого техасского юмора.

Вчерашнее событие, дорогие друзья, а именно, предложение Джона посетить Соединённые Штаты внесло большую сумятицу в мою вялотекущую жизнь. Эта новость всполошила и озадачила не только меня, но и всех моих многочисленных родственников. Да и было с чего всколыхнуться! Моё скоропалительное решение отправиться на Аляску, было признано всеми необдуманным и даже безрассудным. Звучали фразы, типа: «Что за мальчишество! Когда же ты поумнеешь, наконец!», и это – из упрёков мягких.

В общем, в посольство я поехал (а не поехать было бы неприлично) с твёрдым решением отказаться от приглашения профессора. Надо было только придумать какую-нибудь не очень обидную причину. Утешало то, что сие предложение было сделано, что называется, «по пьяни», в некоем экзальтированном порыве, свойственном американцам (да и нам, русским). Думаю, Джон уже поостыл и мне не придётся выкручиваться и врать.