– Да это все Валерка виноват! – возмущался Мишка. – Я бы наверняка поймал этот мяч. Сто процентов!

– Да ничего бы ты не поймал! Сам мне помешал, вот так и получилось, – не сдавался Валерий.

– Да ладно вам! Надо было лучше играть. Довели счет до критического, а теперь возмущаетесь, – резонно заметил Федор.

– Точно, точно, – поддержал его Валерий. – Вот сколько ты мячей упустил? – обратился он к Михаилу.

– Ну, два, вряд ли больше.

– Вот так, не проворонил бы те два мяча, вот и выиграли бы мы.

– Да ты сам не лучше! А если еще вспомнить про Ленку и Дашку, то вообще спокойно бы выиграли! – отвечал Михаил.

– У нас, между прочим, тоже девочки в команде играли, – напомнил Алексей, который играл в Фединой команде.

– Ага, Настя и Марина, – не унимался Валерка. – Лучше бы они за нас были…

Несмотря на повышенный тон голоса, ребята совершенно не злились друг на друга, все понимали, что это игра, и сегодня ты можешь быть победителем, но еще неизвестно, как дело обернется на следующий день.

Впопыхах запихав потную спортивную форму в мешок, Федька и думать забыл о бутылке, что так и продолжала лежать на самом его дне.

– Ты бросил в стирку физкультуру? – спросила мама перед самым сном.

– Я… в общем, – стал вспоминать Федя, хотя уже точно вспомнил, что о физкультурном мешке забыл сразу же, как пришел домой и бросил его у шкафа.

– Что «в общем»? Опять забыл, – констатировала она факт. – Быстро тащи все в ванную, сам мойся – и спать.

– Ну мам, еще только одиннадцать, – жалобно проговорил Федя.

– Вообще-то одиннадцать двадцать. Пока ляжешь, уже двенадцать будет, – резонно заметила мама не терпящим возражений тоном. Федя знал, что пререкаться бесполезно, а он так рассчитывал дочитать сегодня «Дневной дозор», но вот теперь незадача. Он даже не заметил, как быстро пролетело время за книгой.

Федя, как обычно, вытряхнул физкультурную сумку прямо на пол в ванной комнате. Туда полетели футболка, тренировочный костюм и… бутылка. Мальчик хлопнул себя по голове: «Да что ж такое! Почему я о ней вспоминаю только когда вижу?!» Мама ходила неподалеку на кухне, а выглядеть глупо мальчику совсем не хотелось, поэтому он предпочел переправить эту приставучую бутылку в свою комнату, чем тащить ее мимо мамы в мусорное ведро.

Вода легкой стремительной струей била по телу, смывая напряжение прошедшего дня. Федя очень любил эти мгновения, вода придавала телу какую-то легкость и спокойствие. День все же сложился не так хорошо, как могло показаться со стороны. И все из-за этих непонятных видений, что изредка подло всплывали в голове, не давая воспринимать мир таким, каким он был на самом деле. Или, во всяком случае, таким, каким он представлялся до этого. Раньше Федя никогда не задумывался над тем, как он вообще сможет воспринимать своих родных, если они превратятся в страшных или непонятных существ. В таком ракурсе ужастики им никогда не воспринимались. Именно поэтому он мог относиться ко всем этим страшностям, происходящим на экране, так легко. Он никогда не воспринимал их всерьез и никогда не отождествлял ни себя, ни своих знакомых, ни своих родственников с персонажами фильмов. Он снова начал перебирать в голове давно уже отсмотренные фильмы, особенно стараясь вспомнить все страшные моменты. Таких набиралось немного, и весь страх в них был построен скорее на элементе неожиданности, чем на каких-то реальных страхах.

Неожиданный стук в дверь заставил Федю вздрогнуть. «Ну прямо как в фильме», – улыбнулся он про себя.

– Ты там еще долго? А то вода в кране скоро кончится, – раздался мамин голос.

– Сейчас, вылезаю уже! – крикнул Федя в ответ. Понятное дело, что вода в кране может кончиться только в том случае, если случится какая-нибудь глобальная катастрофа, но мамин намек был понят.

Быстро выключив воду и слегка обтерев себя полотенцем, Федя выбрался из ванной.

– Фух, напарил-то как, – мама замахала руками, заглядывая внутрь. – И опять толком не вытерся! – Она всплеснула руками, а затем кинула Феде полотенце: – Давай-давай, нечего лениться.

Федя любил мыться, валяться в ванне, стоять под душем, но он терпеть не мог все эти вытирания. «Хоть бы вода сама побыстрее высыхала как-нибудь», – частенько с досадой рассуждал он. Но спорить с мамой смысла не имело, тем более что и правда пора было ложиться, а спать в мокрой постели – не самое интересное дело.

– Спокойной ночи!

– Спокойной ночи, мам.

Федя закрыл дверь. Он не любил спать с открытой дверью. А уж тем более с приоткрытой – ночью вот так проснешься, посмотришь на приоткрытую черноту и представляешь себе, как из этой тьмы надвигается на тебя что-то страшное и непонятное.

Очень хотелось снова взяться за книгу, но Федя собрал всю свою силу воли в кулак и отложил книгу в сторону: «Эх, ладно, завтра дочитаю». – Федя выключил свет и завалился на кровать. Кровать у него была уже старенькая, раздвижная. Он помнил себя на ней чуть ли не всю свою жизнь.

Он лежал и глядел в незашторенное окно. Спать вроде бы хотелось, но в окно заглядывал месяц, и даже можно было разглядеть яркие звезды. Но самыми интересными были облака. Они летели, освещенные светом месяца, создавая поистине сказочную атмосферу. Если бы было полнолуние, то вполне захотелось бы и повыть. Но до полнолуния было еще далеко.

На Федю накатило странное и совершенно непонятное ощущение пустоты. На миг ему показалось, что он остался совершенно один во всей вселенной. Нет ни мамы, которая обычно шебаршилась еще в это время за стеной, ни бабушки с дедушкой, что жили на другом конце Москвы, ни даже школьных друзей. Никого! Правда, в какой-то степени Федя уже привык к одиночеству. Отца у него, по сути, никогда и не было. Как ушел он из дома, когда Феде еще и полутора годиков не исполнилось, так больше и не появлялся. А мама обычно была занята своими делами, и хотя она частенько общалась или занималась с Федей, ее внимания мальчику не хватало. Зато у него всегда были друзья. Вот сколько он себя помнил – они были. Ну, а кроме того, у него были книги. Иногда Федя даже думал, что без друзей-то он сумел бы обойтись, но вот без книг… А кроме того, всегда можно было поиграть в какую-нибудь компьютерную игру. Как же без этого? Однако и здесь Федя был очень разборчив, он не признавал различные приставки, считая их чем-то недоделанным, и поэтому оставался одним из немногих детей в классе (если не во всей школе), у кого не было своего собственного Game Boy или PSP. Но никто из ребят даже не думал подшучивать по этому поводу над Федей, ведь никто, кроме него, не мог рассказать так занимательно, весело и необычно историю очередной пройденной им компьютерной игры. Тут скорее был обратный эффект – многие дети начинали просить у своих родителей компьютеры. Федю это веселило, но он всегда старался держать себя в руках. Ведь обычно чувствуешь себя как-то иначе, более могучим и сильным, когда тебе удается кого-то в чем-то переубедить.

Все эти мысли отогнали набежавшую пустоту. Но на душе остался неприятный осадок, скорее даже ощущение легкого неудобства.

«И что только со мной творится? – подумал Федя. – Ерунда какая-то, сам себя не узнаю».

И это было истинной правдой. Феде не было свойственно уныние, неприятие или негативное отношение ко всему окружавшему. А тут… Такое ощущение, что всё это не его мысли и чувства, а кто-то посторонний вкладывает их в Федю и не дает самостоятельно мыслить.

От таких рассуждений Федя вздрогнул. Он уже собирался перевернуться на другой бок, лицом к стенке, чтобы сбить неприятное настроение, когда непонятное легкое свечение коснулось края его глаза. Периферическим зрением Федя заметил это свечение, но не сразу понял, что же это такое. Мальчик очень удивился и уставился на бутылку. Сначала ему показалось, что бутылка хочет его загипнотизировать, но вроде бы все оставалось по-прежнему, он воспринимал мир точно так же, как и раньше. Но почему же никак не получалось отвести от бутылки свой взгляд? Федя недоумевающе протянул руку к бутылке. Причем сделал он это так осторожно, как будто перед ним неизвестный и очень опасный предмет, от которого совершенно не знаешь чего ожидать. Хотя было чего опасаться – не каждый день бутылки из-под кваса начинали светиться.