Подбираюсь к разговору, он вздрагивает, откатывается от меня, не бойся, не обижу. Вспоминаю какие-то детские вопросы, а разговорам не больно, когда мы их слушаем…
Подключаюсь.
Слушаю.
– Центр поддержки слушает.
– Девушка… у меня тут дело такое… вы меня слышите?
– Да-да, слушаю вас, что у вас случилось?
– Ну, вы понимаете… я кредитов нахватал…
– Отдавать нечем?
– Да… понимаете, сколько работал, все под откос…
– Да, да. Как вас зовут?
– Антон.
– Хорошо, Антон, так вы говорите…
– Я на окне стою… я спрыгну… спрыгну…
Слушаю разговор, думаю, что дальше, ну хорошо, ну разговор, а как через этот разговор выбраться прикажете. Вот бы там оказаться, в комнате у этого парня, я бы сам из окна спрыгнул, крылья расправил и полетел…
Думай, думай… раз в жизни и подумать можно, как училка говорила, вот и настал этот раз…
Думай…
– Центр поддержки слушает.
– Девушка… у меня тут дело такое… вы меня слышите?
– Да-да, слушаю вас, что у вас случилось?
– Ну, вы понимаете… я кредитов нахватал…
– Отдавать нечем?
Мысленно переношу себя в комнату. Голову сжимает болью, отчаянно пытаюсь вырваться назад, не могу…
– Да… понимаете, сколько работал, все под откос…
Оборачивается, видит меня.
А я вижу его. Стоит жуткая тварь, будто вышедшая из ночных кошмаров, голова, покрытая шерстью, на бугорок третьего глаза и намека нет, пальцы не от плеч, а из безобразных выростов черт знает откуда…
Он шарахается от меня, смотрит по ту сторону окна…
– Не прыгай.
– А?
– Не прыгай. Нельзя так… нельзя…
Он протягивает руку – вздрагиваю, когда его пальцы касаются меня, мерзкие, горячие, вот черт…
– Не… не бойся… не трону. А ты… настоящий?
– Настоящий.
– А это у тебя… – касается кристалла со сном.
– Кристалл…
– Класс…
– Нравится?
– Ну… вообще… нехило живете…
Понимаю, что нужно делать.
– Хочешь, подарю? А ты не прыгнешь. Да? Тебе прыгать нельзя, у тебя крыльев нет… У кого крыльев нет, тому прыгать из окна нельзя…
…мир выворачивается наизнанку, моя голова тоже.
Кое-как выцарапываю свой рассудок из небытия. Чего-то не хватает, чего-то…
Вот черт…
Только сейчас понимаю, что разговор пропал. Совсем. Кристалл… кристалл я отдал, но кажется, он опустел до того, как я его отдал…
Распахивается дверь. Задним числом спохватываюсь, что хотел попросить совсем другое, не чтобы не прыгал, а чтобы крылья мне развязал… Хотя чтобы не прыгал тоже…
Торгаш смотрит на стол, а где разговор, а не ищи, нету…
– А… разговор где?
– Молчу.
– Куда дел, спрашиваю?
Не отвечаю. Торгаш хватает меня, понимаю, дело нешуточное…
– Да я из тебя ду-шу-выт-ря-
Краем глаза замечаю черные мундиры, еще что-то необъятное вваливается в комнату, говорил я вам, говорил, он здесь….
– А разговор где? – спохватывается музейщик.
– Это он его прикарманил, скотина чертова! – взрывается торгаш.
– Ага, ври больше, чего мне разговоры прикарманивать?
– Да он это, точно вам говорю!
Поворачиваюсь к музейщику, пожимаю плечами:
– Ничего, дом его обыщем, и разговор найдём… может быть…
– Э-э-э… мне бы разговоров, пожалуйста.
– Вам какой? – торгаш смотрит на меня, подобострастно улыбается. Не тот торгаш. Другой.
– Да всех… помаленьку.
– А-а, это если что вон мёртвые разговоры есть, подешевле…
– Нет, мне живые нужны.
Торгаш косится на меня, с ума я сошел, что ли. Сам кошусь на себя, с ума я сошел, что ли…
Очень похоже…
И все-таки будь я проклят, если не докопаюсь до тайны разговоров.
Языки:
Три основных:
Где я (первое лицо единственного числа) – это Ай
Где я – это Йа
Где я – это Во
Неосновные:
Где я – это Их
Где я – это Ана
Где я…
Упоминания географических мест:
Юс-Сэ
Дошлан
Юнатед киндо
Расси
Чунго
Это названия чего-то крупного. А для мест поменьше и названия другие.
Ландэ
Мсква
Нюйо
Ирли
Ваш-и-Тон
Крем
Хотя, сдается мне, что Крем и Мсква – одно и то же.
Персонажи
Дашуль
Ир
Манюсь
Тимми
Кен
Боб
Сэмми…
Нет, с людьми что-то не то. Не понимаю. То один и тот же какой-нибудь Антон говорит то низким голосом, то визгливым. То один и тот же голос называют то Даш, то Дашуль, то мама…
Не знаю.
Чувствую себя беспомощным перед тем, что на меня навалилось. И все-таки черт меня дери, я на верном пути… Еще бы найти музейщика, связаться с ним, рассказать, что я тут выискал…
Распахивается дверь.
Вот так.
Внезапно.
Смотрю на необъятное нечто за дверью, ага, музейщик, легок на помине…
– Вы посмотрите, что я нашел-то…
– Я смотрю, что ты потерял-то, чучело ты гороховое. Разговорчик куда девал?
– Да не трогал я ваш…
– А ну, молодчики… разберитесь с человеком… а то что-то по-хорошему не понимает…
Молодчики разбираются, волокут меня в машину, даю себя уволочь, не отбиваюсь, помню, бошку оторвут без проблем.
Везут в музей. Не знаю, но догадываюсь – в музей. Лихорадочно соображаю, что соврать, что соврать, куда дел разговор, куда дел…
– Разговор-то куда дел?
Открываются двери музея, вымученно улыбаюсь, все еще пытаюсь обойтись малой кровью.
– Да… исчез куда-то.
– А что ты с ним сделал, что он исчез?
– Да ничего я…
– Ага, ничего, то-то про тебя говорили, что ты в разговор зашел…
– Больше верьте… где это видано вообще, чтобы внутрь разговора заходили.
– Не надо ля-ля, мои молодчики только так заходят, и ничего. Так что ты там, в разговоре наворотил, что он пропал?
Оглядываюсь, куда бежать, бежать куда. Прыгнуть бы опять в шкаф, да что в шкаф, в два счета вытащат…
Натыкаюсь на разговор. Гордость наша, жемчужина наша и все такое. Ваш-и-Тон – Крем.
– Ты… ты чего делаешь?
Беру разговор. Осторожно, чтобы не напугать. Мысленно проговариваю про себя – Мы должны получить ответ из Кремля сегодня же, в воскресенье. Осталось очень мало времени для разрешения проблемы…
Рушится мир.
Вижу себя в большом зале, смешные уродцы шарахаются от меня, как черти от ладана, кто-то бормочет – о-май-гад…
Жуткая тварь косится на меня, чуть отступает назад.
– Вам… вам чего?
С трудом вспоминаю язык, расшифрованный по разговорам.
– Не… не заводите… пере… переговоры… в тупик.
– Что?
– Не заводите… переговоры в тупик.
– А вы кто?
От страха говорю правду:
– А я… мусор убираю.
– Тоже дело…
– Тоже дело. А вы переговоры в тупик не заводите. А то будет пепел и лед… и ничего не будет… ничего…
Мир выворачивается наизнанку.
Совсем.
Жду, когда сознание вернётся в тело. Не возвращается. Что-то происходит, меня больше нет. Еще не понимаю, что случилось, но чувствую – меня больше нет. Огромный мир переходит на другие рельсы, где нет пепла и льда, где нет переговоров, зашедших в тупик. Вижу, как люди убирают с маленького острова что-то недоброе, несущее смерть, вижу, как мирятся две великие империи, вижу, как растут города, как часы отбивают год за годом, как машины поднимаются в небо, совсем не плоское, с земли, тоже совсем не плоской…
Хочу вернуться в свое тело.
